Андрей Елчанинов - История русской армии. Том первый

• Название: История русской армии. Том первый
• Автор: Андрей Елчанинов
• Издательство: ООО «Издательство «Полигон»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-89173-205-х (т. 1); 5-89173-206-8

Первое издание этого труда вышло в начале второго десятилетия прошлого века. В его подготовке участвовали известные российские военные историки и теоретики А. К. Баиов, А. Г. Елчанинов, А. М. Зайончковский, Н. П. Михневич, В. П. Никольский, Н. А. Орлов, А. А. Свечин, Н. Н. Янушкевич и другие. В нем рассказывалось об истории развития русской армии от зарождения государства до начала XX века. Издание впервые давало цельную картину состояния русского военного искусства во все периоды российской истории. Следует заметить, что в русской военно-исторической литературе не было и не появилось за почти столетие после выхода первого издания более полной и систематизированной истории развития нашей армии. Нынешнее издание дополнено новыми работами историков. Книга предназначена для широкого круга читателей, но может быть использована и специалистами при изучении истории русского военного искусства.

---

Французы решили развить одержанный ими успех: вдоль Семеновского оврага были выставлены сильные батареи, после чего Ней повел дивизией Фриана и частью своего корпуса атаку на Семеновскую, Мюрат же направил корпуса Латур-Мобура и Нансути на участок южнее Семеновской, причем последний должен был охватить этот участок, опрокинув полки Лейб-гвардии Измайловский и Литовский (впоследствии Лейб-гвардии Московский). Под страшным огнем наших батарей конница неприятельская понеслась через Семеновский овраг. Нансути три раза атаковал Измайловский и Литовский полки, понесшие большие потери от огня французских батарей, но все атаки были отбиты батальным огнем[87]; доскакавшие же до наших каре смельчаки умирали на штыках наших гвардейцев. Потери от артиллерийского огня были настолько ужасны, что наши доблестные полки отдыхали, когда несущаяся на них в атаку кавалерия заставляла свою артиллерию прекращать огонь. Отбитую конницу Нансути преследовали наши два кирасирских полка (Орденский и Екатеринославский).

Латур-Мобур шел левее, севернее Семеновской, проскакал через части 2-й гренадерской дивизии, опрокинул драгун генерала Сиверса и заскакал в тыл Измайловскому и Литовскому полкам, но атака трех наших кирасирских полков (5-го гвардейского корпуса) и ахтырских гусар заставила его отступить за овраг.

Вслед за кавалерией Фриан с двумя пехотными полками двинулся на Семеновскую и овладел деревней. Наши войска левого крыла отошли к востоку от оврага на пушечный выстрел, но полки Измайловский, Литовский и Финляндский удержались у опушки леса, в центре Семеновского оврага.

Уступая настоятельным просьбам Нея и Мюрата о присылке подкреплений, но не считая минуту решающей атаки назревшей, Наполеон послал им дивизию молодой гвардии (генерала Роге), но как раз в это время он получил донесение о нападении нашей кавалерии за р. Колочей на левый фланг его армии; гвардия была остановлена.

Около полудня, после шестичасового упорного боя, атаки неприятеля нами были отбиты на всех пунктах, кроме Бородина и Семеновских флешей; центр несколько подался назад, и самым ближайшим пунктом к неприятелю была батарея Раевского. Но приостановка атаки на батарею почти на два часа, вследствие поиска за р. Колочей кавалерии Уварова и Платова, дала нам возможность усилить угрожаемый пункт войсками с правого фланга и из резерва: войска корпуса Раевского были сменены 24-й дивизией Лихачева, и прибыл 4-й корпус (Остермана); он стал левее и позади центральной батареи; за ним полки Преображенский и Семеновский, а за ними — кавалерия (2-й и 3-й корпуса и полки Кавалергардский и Конный).

Взятие французами центральной батареи. Успокоившись за свое левое крыло, Наполеон приказал возобновить атаку на центральную батарею. Атака началась в два часа: с фронта на батарею наступали три пехотные колонны (дивизии Брусье, Морана и Жерара), с левого фланга — кавалерийский корпус Груши, а с правого — корпус Коленкура (заменившего убитого Монбреня); впереди наступала густая цепь стрелков.

Атака батареи Раевского корпусом генерала Коленкура (с гравюры Кампа)

Взятие батареи Раевского (с гравюры Адама)

Генерал Коленкур во главе кирасирской дивизии Ватье, перейдя р. Семеновку, опрокинул наши войска, бывшие южнее батареи, и с 5-м кирасирским полком повернул на север, прямо на батарею, ворвался на нее с горжи, но удержаться не мог, так как пехота вице-короля еще не дошла до укрепления. Из-за оврага по кирасирам был открыт убийственный огонь; с огромными потерями кирасиры отхлынули, оставив на батарее в числе убитых своего храброго начальника, генерала Коленкура.

За дивизией Ватье шли — в центре конные батареи, влево от них кирасиры, а вправо уланы; прямо на батарею шла саксонская гвардия Тильмана. Наша пехота (перновцы, кексгольмцы и 33-й егерский) огнем с 60 шагов отбила кирасир и улан, но Тильман, перескочив бруствер, ворвался на батарею; одновременно с возгласами «Да здравствует император!» ворвалась в укрепления и французская пехота. Завязался упорный бой внутри укрепления, причем израненный штыками генерал Лихачев был взят в плен. Батарея, вся покрытая трупами, была захвачена; в ней французы нашли 21 орудие, из которых 13 были подбиты.

Одновременно с этим Груши вел атаку левее батареи против нашей пехоты (три полка 24-й дивизии и 7-я пехотная дивизия); на поддержку им Барклай двинул Изюмский гусарский и Польский уланский полки, но они были отбиты. Кавалерия Груши окружила каре 7-й пехотной дивизии и производила непрерывные атаки, готовясь их уничтожить. На выручку им, по приказанию Барклая, были брошены из резерва Кавалергардский и Конный полки, которые, под начальством генерала Шевича, произвели блестящую атаку на французских и баварских кирасир, опрокинули их и гнали до самой батареи. Барклай своей распорядительностью и мужеством в Бородинском сражении заставил забыть о том, в чем его раньше обвиняли.

К четырем часам пополудни в центре и на левом фланге бой затихал, и только егеря Шаховского вели оживленный бой с вестфальским корпусом Жюно. Одна из дивизий этого корпуса успела прорваться между левым крылом 2-й армии и войсками Багговута, что заставило его в 17 часов покинуть позицию у кургана и, отойдя с версту по большой дороге, расположиться на одной высоте с левым флангом 2-й армии.

С трех часов дня в центре и на левом крыле французской армии бой почти прекратился и вылился в ожесточенную артиллерийскую канонаду. Потери с обеих сторон были так велики, что и русские, и французы были крайне истощены. Противник не решался выйти из отбитого укрепления для атаки на вторую позицию русских, которые тоже боялись покинуть ее и попытаться вернуть укрепления. К шести часам канонада тоже замолкла по всей линии.

Ход боя на левом крыле, у д. Утицы. Около 10 часов 30 минут утра Понятовский овладел д. Утицей и приостановил наступление, но когда Жюно потеснил егерей Шаховского и вошел с ним в связь, Понятовский атаковал вторую позицию Тучкова, на высоте за д. Утицей, и овладел ею; наши войска отошли от позиции на небольшое расстояние. Тучков был значительно слабее Понятовского после выделения дивизии Коновницына. В таком положении дело оставалось до 12 часов, когда прибыла на подкрепление Тучкова 17-я пехотная дивизия (Олсуфьева) с командиром 2-го пехотного корпуса, генералом Багговутом. Одна бригада 17-й дивизии (полки Брестский и Рязанский) была направлена против Жюно, в помощь Шаховскому, а другая подкрепила Тучкова, который, пользуясь этим, перешел в наступление и взял высоту обратно, причем сам был смертельно ранен и скончался на 48-м году жизни. Багговут вступил в командование войсками левого фланга.

Когда войска, защищавшие Семеновские флеши, отошли назад, то и Багговут, опасаясь быть отрезанным (в лесу бой между вестфальцами Жюно и егерями князя Шаховского еще продолжался), тоже отошел на версту по старой Смоленской дороге.

Генерал-лейтенант Николай Александрович Тучков

В течение всего боя Наполеон не покидал своего места у Шевардинского редута и потому не мог быть вполне осведомлен о его ходе и объединить действия вице-короля Евгения, Нея и Даву, чем могли бы быть достигнуты более решительные результаты. Только в четвертом часу он выехал к Нею и Мюрату, к д. Семеновской, где и увидел, что русские стройно стояли на второй позиции, за Горками и Семеновским оврагом, в полной готовности продолжать бой. Хотя в распоряжении Наполеона и было 19 тысяч гвардии, но, не слушая советов своих маршалов, великий полководец решил не прибегать к этому последнему средству, так как, вероятно, не рассчитывал сломить русских[88]. В прежних сражениях вскоре после начала боя к нему вели много захваченных пленных, отбитые орудия, знамена и т. п.; в этот день ничего подобного не было; напротив, несмотря на громадные силы, двинутые им в атаку нашей позиции, успеха не достигалось, и ежеминутно приезжали ординарцы с докладом о громадных потерях и с просьбой подкреплений. Теперь он сам увидел грозную стену русских бойцов, готовых умереть, но не уступить шага земли без боя. По всему фронту гремела страшная канонада, постепенно начинавшая утихать. Через три часа Наполеон вернулся назад, «против обыкновения, с красным лицом, с всклокоченными волосами и усталым видом».

Вот что пишет в своих мемуарах командир одной из гвардейских батарей:

«В шесть часов Перрен, адъютант графа Лобау, крикнул мне: „Вперед, по приказанию императора! На поддержку батарей вице-короля, уничтоженных неприятелем!“ Я с трудом переправился через овраг, хотя и без приключений, и встретился с генералом Нурри, сообщившим, что и он сейчас присоединится к нам. Уже несколько гранат скользнули под нашими ногами, и я начал развертываться для боя, когда прискакал другой офицер штаба с приказанием: „Император приказал отойти на прежнюю вашу позицию. — и прибавил вполголоса: — Позиция противника очень сильна, а уже поздно. Император приказал молодой гвардии, которая двинется впереди, овладеть ею завтра утром“. Я начал движение назад, но, отойдя несколько шагов, был остановлен генералом Нурри; масса артиллерии армейской и гвардейской стала около меня, и мы провели ночь на поле сражения, без еды, почти без огня, под сильным ветром, наносившим на нас тучи пыли. Вся местность вокруг была покрыта мертвыми и умирающими, впрочем, не так еще густо, как под Эйлау»[89].