Алексей Павлюков - Ежов. Биография

• Название: Ежов. Биография
• Автор: Алексей Павлюков
• Издательство: Захаров
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8159-0686-0

Имя Николая Ивановича Ежова известно почти любому человеку в нашей стране и многим за ее пределами. В данной книге на основе никогда ранее не публиковавшихся архивных документов, в том числе и материалов его 12-томного следственного дела, рассказывается об основных этапах жизни Н. И. Ежова, при этом первоочередное внимание уделяется его деятельности на посту наркома внутренних дел СССР в период массовых репрессий конца 30-х гг. прошлого века.

Другим главным действующим лицом книги является И. В. Сталин, который, говоря словами известного советского писателя А. А. Фадеева, «выращивал Ежова, как садовник выращивает облюбованное им дерево».

Взаимоотношения этих двух людей, начиная с момента расследования обстоятельств убийства С. М. Кирова в декабре 1934 г. и вплоть до финальной точки, поставленной в феврале 1940 г., являются важной сюжетной канвой данного исторического исследования.

---

Таким образом, «тезисы шести» как бы переносили на местную почву ту дискуссию о партийном строительстве, которая за несколько месяцев до этого, в сентябре 1920 г., состоялась на IX конференции РКП(б)[2].

После опубликования тезисов началось их триумфальное шествие по партийным организациям Казани. К ним присоединялись и отдельные ячейки, и целые районные комитеты. На прошедшей 20 февраля 1921 г. казанской общегородской партийной конференции после заслушивания доклада о партийном строительстве, сделанного представителем обкома, слово для содоклада было предоставлено одному из авторов «тезисов шести», начальнику политуправления Запасной армии и по совместительству заведующему агитационно-пропагандистским отделом обкома С. З. Слуцкому. В своем выступлении он заявил, что после IX партконференции не было принято никаких мер по оздоровлению партии и что нужны не только хорошие программы работы, но и гарантии того, что они будут выполняться. К числу таких гарантий относятся: выдвижение коммунистов в состав руководящих партийных структур в зависимости от способности к партийной работе, а не занимаемого высокого поста в советских органах, как это часто бывает; предоставление общим партийным собраниям их полных прав, из-за отсутствия которых эти собрания превращены теперь в фикцию; отчеты районных комитетов перед ячейками и вынесение последними по этому поводу тех или иных решений, направляемых затем в областной комитет; ежемесячная оценка ячейками деятельности прикрепленных к ним руководящих работников, чтобы те не игнорировали своей обязанности работать в массах и т. д.

Конференция приняла решение взять «тезисы шести» за основу и с учетом платформы обкома выработать единую позицию. Неделю спустя состоялась 2-я татарская областная партконференция. В принятых на ней решениях по организационному вопросу все основные предложения, содержащиеся в «тезисах шести», были учтены.

Прошедшая в феврале 1921 г. трехнедельная дискуссия сыграла важную роль в дальнейшей судьбе Ежова. Его подпись под получившими такую популярность «тезисами шести» не осталась незамеченной, и в ходе состоявшихся на заключительном этапе областной партконференции выборов руководящих органов Ежов получил свою первую, хотя и самую низшую в областной иерархии, партийную должность — был избран кандидатом в члены ревизионной комиссии.

Два месяца спустя, 21 апреля 1921 г., он избирается членом Кремлевского районного комитета партии г. Казани, а на следующий день на первом организационном собрании райкома, оставаясь военным комиссаром радиошколы, назначается по совместительству заведующим агитпропотделом райкома.

13 мая 1921 г., в связи с отбытием комиссара 2-й радиобазы к новому месту службы, Ежов был назначен на освободившуюся должность. Его авторитет продолжает расти. В местной газете публикуются заметки, в которых работа партийной организации радиобазы рассматривается в качестве примера для подражания. И как закономерный итог — 24 июня на 3-й областной партконференции Ежова избирают членом бюро Татарского областного комитета РКП(б). При распределении обязанностей между членами бюро ему было поручено возглавить агитпропотдел обкома.

Не оставался Ежов в стороне и от советской работы. В начале июня того же года он в очередной раз избирается в казанский городской Совет, а в конце того же месяца на 2-м Всетатарском съезде Советов становится членом президиума Всетатарского Центрального исполнительного комитета (ЦИК).

Активно участвуя в проводившихся в тот период избирательных кампаниях, Ежов, как и положено политическому борцу партии, проводит разъяснительную работу среди личного состава радиобазы, активно разоблачает «чуждые» взгляды и «обывательские» суждения. Вот характерная зарисовка с натуры, относящаяся к периоду выборов в Казанский горсовет:

«Клуб радиобазы полон красноармейцев. Оживленный говор, шум, — чувствуется необычный день. Представитель избирательной комиссии открывает собрание… По докладу т. Ежова выступило несколько ораторов. Особенно интересным было выступление гражданина Фотиева. Он, видите ли, вполне политически грамотный человек, но «никак не может разобраться в партиях» и думает, что «можно работать и не вступая в партии». Так пытался заговорить зубы товарищам из радиобазы «беспартийный» (так он себя называет) Фотиев.

Настоящий его облик разоблачил затем т. Ежов. Фотиев, оказывается, меньшевик. Собранию больше никаких объяснений от Фотиева не нужно было. Все было ясно. И с твердой революционной решимостью радиобазники выбрали в Совет Ежова Николая — бывшего рабочего Путиловского завода, коммуниста, военкома базы…»{39}, а также еще нескольких вполне благонадежных своих сослуживцев.

Пока Ежов политически просвещал личный состав вверенной ему радиошколы, а затем и радиобазы, Гражданская война успела закончиться, и для Красной Армии наступил один из наиболее сложных периодов ее существования — этап демобилизации и реорганизации.

В соответствии с изданной тогда инструкцией, члены партии могли быть демобилизованы при наличии соответствующего запроса со стороны губернских или областных парторганизаций и отсутствии возражений по месту службы коммуниста. 30 июня 1921 г. такое ходатайство по поводу Ежова, сделавшего уже к этому времени свой выбор и решившего целиком посвятить себя партийной работе, было направлено Татарским обкомом партии в адрес ЦК РКП(б). На следующий день и сам Ежов выехал в Москву «для выяснения очередных задач, возлагаемых на базу, и вопроса о ее реорганизации», а заодно, чтобы ускорить принятие решения, касающегося его собственной судьбы.

5 июля 1921 года Учетно-распределительный отдел ЦК РКП(б) направил ходатайство Татарского обкома в Политуправление Реввоенсовета Республики с просьбой дать свое заключение. В тот же день находящийся в Москве Ежов подал рапорт на имя помощника начальника Управления связи Красной Армии (УСКА) по политической части А. Ф. Боярского, в котором, во избежание волокиты, связанной с прохождением ходатайства о демобилизации по всем инстанциям, просил сообщить ему напрямую, имеются ли какие-либо обстоятельства, препятствующие его откомандированию в распоряжение Татарского обкома.

«Прошу, — писал Ежов, — принять во внимание следующее: в настоящее время я занимаю около восьми советских и партийных должностей, так, например: член президиума Татарского ЦИК, член горисполкома, член бюро областного комитета РКП(б) и член его секретариата, член бюро районного комитета РКП(б), зав. агитпропотделом областного комитета РКП(б), редактор «Известий» областкома РКП(б), зав. секцией Истпарта[3] по изучению истории Гражданской войны и Красной Армии — и, таким образом, уделять все внимание радиобазе при всем желании не могу и особой ценности в данном случае не представляю как работник УСКА»{40}.

Несмотря на отрицательную резолюцию комиссара радиотелеграфного отдела УСКА П. Н. Новобранова («Я, конечно, не согласен отпустить специалиста радио, т. к. и сейчас уже военный радио распыляет массу коммунистов по другой и партработе, и, наконец, мы можем оставить военный радио совершенно без коммунистов»{41}, Ежова пришлось отпустить. 15 июля 1921 года он перестал быть военным комиссаром, превратившись с этого момента в профессионального партийного функционера.

Вернувшись в Казань, Ежов энергично принялся за дело. Уже 2 августа на бюро обкома был заслушан его доклад о работе агитпропотдела и планах на ближайший период. Как выяснилось из доклада, отдела как такового фактически не существовало. Из обследованных к этому времени четырех районных комитетов в трех дела обстояли неудовлетворительно. Работа секций национальных меньшинств замерла: «мне даже не удалось собрать секретарей», — сообщил Ежов. Обрисовав ситуацию, он предложил вниманию присутствующих обширный план организационных мероприятий, призванных исправить положение. Предложения Ежова коллеги поддержали, представленный им план утвердили, и можно было, казалось бы, приступить к его реализации. Однако этого не произошло.

Ежов и прежде не отличался крепким здоровьем, тем более не пошли ему на пользу последние годы. В разоренной Гражданской войной стране, охваченной эпидемиями и голодом, трудно было не растерять даже те небольшие запасы жизненных сил, которые достались ему от природы. Приобретя за это время целый букет болезней, он сейчас остро нуждался в том, чтобы хорошенько отдохнуть и подлечиться. Еще в марте Ежов обратился к командованию с просьбой о предоставлении отпуска. «Отпуском совершенно не пользовался с Февральской революции, все время работая на советской, партийной и профессиональной работе»{42}, — писал он. Разрешение на трехнедельный отпуск было тогда получено, однако воспользоваться им не удалось.