Наталья Андреева - Комната с видом на огни

• Название: Комната с видом на огни
• Автор: Наталья Андреева
• Жанр: Детектив

Предательство друзей, измена любимого, потеря работы! Состояние полного отчаяния, попытка самоубийства и нестерпимое желание наказать виновных!

Но когда один за другим при загадочных обстоятельствах погибают бывший муж и бывшие друзья… И череда смертей не прекращается, а правда столь ужасна! То начинаешь задумываться: а так уж сладка месть?

---

Меж тем ей приходилось потом ехать на нем еще и еще! В такие моменты она жалела, что пошла на это. И всегда вспоминала сбежавшего мужа, который хоть и был негодяем, но, по крайней мере, отдаваясь ему, она чувствовала себя женщиной, а не скрипкой, у которой безжалостно рвут струны вместо того, чтобы на ней играть.

Анна страдала, а ведь ей надо было еще успеть после такого бездарного исполнения сделать приятное лицо и выдавить из себя что-то вроде: спасибо, мне очень понравилось. Как-то раз стало особенно невыносимо. Она даже закусила губу, чтобы не зареветь.

Слава богу, что Селин был законченным эгоистом и не обратил никакого внимания на выражение ее лица. А скорее решил, что на нем написано неземное блаженство. Анна перевела дух только тогда, когда он протопал в ванную, дав ей короткую передышку и возможность прийти в себя.

«Если он захочет изнасиловать меня по моей же доброй воле еще раз, я завизжу, как кошка, которой наступили на хвост, — решила Анна, натягивая до ушей одеяло. — Надо его как-то отвлечь».

Когда Евгений Михайлович вернулся, завернутый до пояса в махровое полотенце, она завела разговор о его семье.

— Женя, а у тебя жена молодая?

— Мы ровесники, ей тоже сорок два года.

— Красивая?

— Шутишь? Студентом еще женился по глупости, нарожала троих, куда я теперь от них? Скоро уже внуки пойдут, старшему парню восемнадцать.

— Она ревнивая?

— С чего это ты?

— Так… Думаю, не устроит ли она тебе сцену, если сильно задержишься?

— Да? Вообще-то она ничего, не ревнивая… А сколько время?

— Половина одиннадцатого. Поздновато уже для совещания.

— Да, пора. — Он тяжело вздохнул. — Знаешь, я думаю, что нам надо снять квартирку где-нибудь недалеко от офиса. А?

Анна ужаснулась. Потом подумала: все-таки восемьсот долларов в месяц! И пробормотала:

— Да, неплохо.

— Что-то ты какая-то невеселая, Анюта? — наконец насторожился он.

— Так, домой не хочется, — попыталась вывернуться она.

— Эх, жаль, что мне пора домой! А то бы мы с тобой еще разок, а?

— Женя, одевайся. Не хочу, чтобы она что-нибудь заподозрила.

— Что-то ты обо мне чересчур заботишься? — И Евгений Михайлович потянулся за брюками. Анне почти удалось улыбнуться:

«Как ты не понимаешь, что мне просто нужен тайм-аут! Я хочу немного передохнуть, а главное, поплакать. Иди же отсюда скорей! Хотя и самой пора выметаться, это же не моя квартира. Чужая. Чужая жизнь, чужая квартира», — Анне стало совсем грустно. Пока Селин подвозил ее до дома, она еще как-то держалась, хотя с трудом нашла в себе силы чмокнуть его на прощание в щеку. Потом бегом кинулась в подъезд.

На разговоры с мамой уже не было сил. А та все пыталась выяснить, как да что.

— Уйди, у меня теперь есть работа, скоро будут деньги, большие деньги, только уйди сейчас!

Анна на цыпочках прошла в свою комнату: сын уже спал. Разделась, легла в постель и, закрывшись подушкой, заревела. Она не видела, как проснулся Сашка и, подняв голову, долго прислушивался…

…Ее роман с Селиным развивался слишком уже банально и вяло. Анна его не любила, поэтому не делала трагедии ни из его мелочности и скупости, ни из того, что он женат, ни из проводимых порознь выходных и праздничных дней. Напротив, отдыхала в это время от Селина и была почти счастлива. В эти дни он только изредка доставал ее телефонными звонками, сделанными тайком от жены. Успевал шепнуть всего несколько нежных слов, громко именуя, допустим, Иваном Ивановичем. Услышав дежурное «целую», Анна с облегчением вешала трубку и шла смотреть телевизор. Платил ей Селин аккуратно и по тарифу, слишком дорогих подарков делать не любил, хотя, спустя пару месяцев после знакомства и воспылал к Анне чувством, отдаленно напоминающим любовь.

Это была скорее не любовь, а жадность к красивой, зависимой от него женщине, которую он не понимал. Эта женщина никогда не говорила того, что он не хотел бы от нее услышать, не отказывала в близости, не устраивала сцен, не просила ничего сверх положенного и не проявляла видимого интереса к его делам. Но Селин всегда от нее этого ждал. И даже хотел, чтобы она хоть раз сорвалась. Он был уверен, что это женщина не его класса, только случайно попавшая на роль личной секретарши, и вовсю пользовался моментом.

Как-то раз жена Селина вместе с потомством, но без мужа отбыла в очередной круиз, и Анне пришлось переселиться на дачу к шефу. Она утешала себя тем, что это всего лишь две недели, что впереди еще половина лета, которую не придется ни с кем делить, но все равно считала не то что дни, часы, но даже минуты, секунды, когда становилось особенно невыносимо

Дача у Селина была не слишком шикарная, но и не рядовая постройка. Этакий двухэтажный домишко из белого кирпича, да еще с мансардочкой, да с гаражиком, да с банькой, выскочив из которой, можно было с разбега бултыхнуться в ледяное озерцо. В этой баньке Анна пережила самые гнусные часы в своей жизни После неудачной попытки самоубийства ей казалось, что хуже уже ничего не может быть, что душа умерла, что ей, душе, все равно, кто и сколько будет в нее еще плевать. Оказалось, что чувствительность в человеке может нарастать, как сожженная кожа, правда, не такая нежная и красивая, как раньше, но после нового ожога больно бывает ничуть не меньше.

Селин просто донимал Анну своей любовью, в нем вдруг проснулась жадность ко всякого рода сексуальным экспериментам: то льда из холодильника принесет для остроты ощущений, то кассету с самой черной порнушкой, то купленный в секс-шопе особый презерватив с какими-то шипами на конце. Главное, что Евгений Михайлович все время добивался от Анны внятного ответа на вопрос: «Ну как?» Однозначными «да. хорошо», «мне понравилось» и «все было замечательно» тут было не отделаться. Селин требовал подробных описаний ее ощущений, Анна изнывала и тайком начинала его ненавидеть. До того, что хотела убить Он что-то чувствовал и пускался в пространные выяснения отношений:

— Слушай, Анька, все равно я тебя не пойму ну чего тебе надо?

«Сегодня надо просто, чтобы ты от меня, наконец отвязался», — думала про себя Анна и произносила велух:

— Жень, пойдем искупаемся, вода вечером такая теплая!

— Нет, ты скажи, почему ты такая?

— Обычная. Тебя что-то не устраивает?

— Сам не пойму. Ну хочешь, я тебе бриллиантовые серьги подарю? Заслужила.

«Похоже, я для него что-то вроде собачки. Только той камень на шею норовят повесить, чтобы утопить, а мне камешки в уши», — поморщилась Анна и нежно сказала вслух:

— Спасибо, Женечка. А что скажет твоя жена, это же немалые деньги?

— Да какая тебе разница? Скажи лучше, что тебе все равно. Думаешь, я совсем не чувствую, как ты ко мне относишься? Ну что тебе от меня надо?

— От тебя — ничего, — ровным голосом сказала Анна и добавила на всякий случай, в надежде, что он правильно прореагирует: — Ничего больше того, что ты мне даешь.

— Как так? — Селин на лету поймал брошенную подачку.

— Если бы ты действительно мог мне помочь, я давно бы твоей помощью воспользовалась. Деньги даешь — и на том спасибо.

— Да? А что ж ты такого хочешь, чего у меня нельзя попросить? Ты хотя бы попробуй.

— А ты что, Господь Бог?

— А от Господа тебе чего нужно? А, Анька?

— Справедливости.

— Обидел кто? — не унимался Селин.

— Киллера наймешь?

— Сказала!

— Тогда отстань.

— Обижаешь.

— Извини, Женя. Пойдем лучше в постель, это глупый разговор.

— А тебе хочется в постель-то?

— Если ты сейчас еще и это будешь выяснять, мы поссоримся, а твоя жена вернется только через неделю. Не успеешь мне так быстро замену найти, если только на Тверской. Так там ежедневные сексуальные услуги дороже обходятся, чем моя зарплата за весь месяц, который ты меня имеешь. Ты мужик экономный, так что подумай.

— Ну ты язва, когда прорвет!

Анна поняла, что перегибает палку, и взяла себя в руки. Лучше уж он будет терзать ее тело, чем душу. Прижалась к нему, провела рукой по трусам и горячо прошептала:

— Что там у тебя сегодня, сладкий мой? Что ты еще придумал? Покажи?…

…Год прошел, как сон пустой. Пустой, бесполезный, ненужный, бессмысленный… Зачем все? Мать с сыном хорошо живут, покупают на рынке парное мясо, фрукты покупают, «марсы» — «сникерсы», и жрут, жрут, жрут… Тело ее жрут, между прочим, которое по кускам отрывают. «Нет, не прощу! Ненавижу их, все равно ненавижу! Тех, кто со мной это сделал! Селин не виноват, он только следствие, они — причина. Что Селин? Не так уж он и плох, нормальный мужик, ему тоже надо… Дело совсем не в нем, просто нет мне покоя, пока они сном праведников спят в своих теплых кроватках, да еще с теми спят, с кем хочется, а я лежу тут и слушаю этот ненавистный храп!» — Анна слегка пихнула Селина, чтобы он перевернулся на бок и перестал храпеть. И так не спится, а тут еще он, как назло, разошелся!