Платон Планктон - Мы вчера убили послезавтра

• Название: Мы вчера убили послезавтра
• Автор: Платон Планктон
• Жанр: Альтернативная история

В этой книге есть главный герой. Есть подруга главного героя. Есть второстепенные герои. Есть даже свои злодеи. Но эта книга не о них. Это книга о том, как дети пишут в школе сочинение на тему 'Мне стыдно, что я русский, потому что …'. О том, как родители бросают своих детей ради сомнительных материальных выгод, а дети, предающие родителей, считаются героями. О том, как граждане великой страны превратились в безвольное стадо, живущее за проволочной оградой и с безразличием взирающее на то, как отправляют на колбасу их соплеменников. Их заботит лишь полнота кормушки, в которую бросаются отходы и помои. Но люди счастливы. А еще эти люди уверены в своей неполноценности и ущербности. И в том, что они веками приносили всему остальному человечеству только горе и страдания. Теперь покаяние за зловещие дела предков стало смыслом их жизни. Они считают Долгорукова и Петра I деспотами. Суворова и Кутузова кровавыми гончими тирании. Ломоносова лжеученым, а Пушкина повесой и похабником. Это страна людей без прошлого, для которых никогда не наступит будущее. У этих людей нет даже 'завтра', у них есть лишь секунда настоящего, в которой они и живут. Эта книга о пастырях, которые ведут свою паству к пропасти. Прикрываясь либеральными и демократическими ценностями, они выдаивают страну досуха. Они одержали победу в войне и оккупировали самую большую страну в мире без единого выстрела. Им вообще не пришлось применять какое-либо оружие. Дешевое пиво, джинсы, поп-культура, жвачка и пустопорожние рассуждения о свободе личности — этого оказалось достаточно. Они сокращают численность населения страны, которое имело наглость занимать под свое никчемное состояние такие прекрасные города и такую богатую землю. Они растоптали ценность семьи. Они пропагандируют наркотики, гомосексуализм и бесплодие. Они производят продукты питания, от которых у людей развиваются неизлечимые болезни. Они вынашивают план геноцида, который раз и навсегда решит 'русский вопрос'. Кто эти 'они'? Лишь горстка людей. Самых богатых и влиятельных в мире. Людей, которым становилось не по себе при одном упоминании о великой стране. Стране, у которой было 'вчера', но уже не будет 'завтра'. Это книга об иудах, уничтожающих свой народ ради секундной личной выгоды. Ради престижной этикетки на бутылке шампанского. Ради известного шильдика на своем автомобиле. Ради возможности быть 'отцом нации', пускай и марионеточным. Иуда знает, что где-то стоит осина, на которой вырезано его имя. Знает, что в карьере иуды не может быть хеппиэнда. Но он старается прожить подольше, каждую секунду выводя творимые им злодеяния на качественно новый уровень. Эта книга о людях, которым необходимо стать героями, чтобы выжить, спасти себя и близких. О людях, которые, в конце концов, понимают, что спастись в одиночку не удастся, так же как и отсидеться в той хате, что с краю. Несмотря на жанр 'альтернативная история', в котором написан роман, эта книга о реальности. Нашей реальности. Книга о величайшем предательстве. О том, как мы предаем сами себя. Эта книга о нас.

---

Они выстроились вдоль стеночки, и Самуил Яковлевич сказал:

— Здравствуйте, Арон Моисеевич! Как вы себя чувствуете? Давление падает, у меня так с утра голова болит, как будто я не работал без выходных, а очень даже напротив, пьянствовал и веселился. Что думаете по этому поводу? Цены на коммунальные услуги не подорожают?

Арон Моисеевич выдержал первый натиск и сделал встречный выпад:

— Давление падает? Озоновая дыра, между прочим, если вам конечно интересно, дело рук нашей промышленности, а вашему сыну, между прочим, за это совсем не стыдно.

— Так это не он эту дыру продырявил, чего ему стыдиться? А если таки он, то мы его выпорем. Можем договориться, и Вы придете на это дело посмотреть. Только на видео писать не надо. Вы же знаете, на прошлой неделе одному мальцу настучали по голове рюкзаком, и кто-то заснял это на мобильный. Так уволили таки директора школы.

Арон Моисеевич понял, что разговор будет долгим. И решил крыть козырем:

— А вы вроде в Еврейскую Автономию собрались?

— Да кто вам такое сказал? Если Сема туда по молодости лет и просился, так то только в Диснейленд. А мы не можем, мы же патриоты. Я так вообще член партии с 2025 года, а Клара Абрамовна Касьянова лично видела. Заметьте, не на двадцатирублевой купюре, как мы все, а вот так вот живьем. И после этого вы спросите меня еще раз про Еврейскую Автономию?

Самуил Яковлевич смотрел на директора взглядом брошенной гимназистки, но Арон Моисеевич тоже был не из простых русских и держался до конца.

— А вот Сема говорит, что он еврей.

— Ну что вы как маленький, все так близко к сердцу принимаете. Ну, пошили на Новый год мальцу костюм еврея, и что теперь ему голову бутылкой прошибить за это? А у меня в детстве был костюм серого волка, а Роза Натановна себе на прошлой неделе пошила костюм медсестры. А Вы знаете, как он ей идет? Она в нем сбрасывает не меньше двадцати лет и сорока кило. Но что мы все о себе, да о себе? А Вы, я вижу, плейбой?

— С чего вы это взяли? — Арон Моисеевич начинал потихонечку сдаваться.

— Так это же видно невооруженным глазом! Клара Абрамовна с Вас глаз не сводит, а она толк в мужчинах знает, она самого Касьянова лично видела. Заметьте не на двадцатирублевой купюре, как мы все, а вот так вот живьем. Ей тогда три года было. Хотите я Вам принесу нашу семейную фотографию, где Касьянов машет рукой в сторону нашей Клары Абрамовны?

— Нет, благодарю.

— А оно и к лучшему, там горизонт завален, но раз уж я вам, любезный Арон Моисеевич, обещал гешефт, то это дело чести. Примите от меня дисконтную карточку нашего ресторана "Звезда Бориса". Скидка 99 процентов, мелочь, символически, а приятно. Приходите сегодня отужинать с супругой или с дамой сердца, а мы прямо сейчас поедем мариновать карпа.

С этими словами он положил на стол директора гимназии дисконтную карточку и добавил:

— А Сема прямо сегодня напишет сочинение на тему "Мне стыдно, что я русский". Сразу же после сочинений на темы: "Почему папа мне не купит велосипед" и "Почему я не поеду этим летом на море".

По приезду домой, маленького Сему ждал еще один очень неприятный сюрприз. Плотно заперев окна, двери и даже кота в шкаф, его бабушка Клара Абрамовна, тихим шепотом поведала Семе, что ее муж, Семин дед, Мицкевич Натан Адамович, был на самом деле белорусом, хотя и очень это скрывал. Следовательно, Семушка был на одну четверть почти что русским! Мальчик вспомнил все ужасы, которые учителя рассказывали о "подвигах" носителей этих генов. Он вертелся в своей кровати, пытаясь уснуть и надеясь на то, что завтра утром, бабушка погладит его по голове, накормит его яблочным штруделем, при приготовлении которого она никогда не экономила сахар, и скажет, что его дед не имеет никакого отношения к белорусам. И что Семе не придется стыдиться своего предка. Сема настолько убедил себя в этом, что тотчас заснул, и на его лице появилась улыбка.

Утро первое

Тонкий, практически визжащий храп, прерывался странным бульканьем и покашливанием. На роскошной кровати викторианского стиля, поверх одеяла, лежала "глянцевая" блондинка и, с плохо скрываемой ненавистью, смотрела на бугорок под одеялом. Судя по звукам, в бугорке поселилось чудовище, а может быть и не одно. Было видно, что эта "прелестная ночная симфония" блондинке порядком поднадоела. Во время очередного особо удачного аккорда, ее лицо перекосила жуткая гримаса. И это притом, что уж что-что, а следить за своей реакцией и быть выдержанной она умела. Елена Разумовская — ведущая десятка самых ярких программ и телепроектов, профессионально управляла своими эмоциями. Но тут коса явно нашла на что-то посерьезнее камня. Когда монстр, завернутый в одеяло, выдал нечто похожее на "эй ухнем", Елена схватила расшитую золотом подушку, накинула ее поверх бугра и навалилась всем телом.

Сначала из-под одеяла вылетели две тонкие ноги и начали показывать "аттракцион велосипед". Лена еще сильнее навалилась на подушку. Монстр из бугра уже не рычал, он вяло сипел и продолжал мелко сучить ножками, но уже не в стиле "велосипед", а в стиле "брасс", пытаясь оттолкнуться от спинки кровати как лягушка. Красотка дождалась пока движения ног не станут судорожными, а потом с явным нежеланием перестала давить на подушку. Тут же из-под одеяла вынырнул малоприятный сильно помятый субъект. Хотя нельзя называть "малоприятным субъектом" премьер-министра такой огромной страны как ЛЕР — Либеральной Евразийской Республики. Поэтому — из-под одеяла вынырнул господин премьер-министр. Николай Арсеньевич Вертушинский. Довольно взъерошенный, помятый, красный как рак, но, тем не менее, премьер.

— А? Кто!? Свергать не позволю! Руки, руки от демократа убрали, быдло! — пытаясь изобразить суровость орал Вертушинский. Потом, оглядевшись по сторонам и узнав собственную спальню и не менее собственную Разумовскую, Николай Арсеньевич приосанился, нарочито безразлично потянулся и пробормотал. — Доброе утречко, Ленусь! Уффф, вот уже шестой день подряд всякая дрянь под утро снится. Всех медиков извел, а понять в чем дело не могу. Сплю один — все нормально. Как засыпаю с тобой, лапочка, так каждый раз в холодном поту просыпаюсь. И что со мной не так, понять не могу.

— Может муки совести мучают? Помнишь, как соблазнил меня приезжую непорочную малолетнюю дурочку? Ааа, помнишь, вот и блеск лихорадочный опять в глазах появился. Страдаешь теперь и мучаешься. А еще хуже тебе от того, что обещания свои не держишь!

— Ленусь, ну какие обещания, ну что ты начала с утра пораньше. У меня вон еще сердце нормально биться не начало, а ты от меня уже что-то требуешь.

— Пусик что своей крошке обещал? Не помнишь, а Николя? Конечно, пуся забывчивый. Наобещает с три короба в порыве страсти. А потом забывает. И по ночам спит плохо. Николя, кто обещал мне место в политике?

— Ленусь, ну зачем тебе это надо, а? Ты у нас звезда, вот и звезди себе, не пачкай ноги о земной прах.

— А затем! Я чувствую, что много добрых дел для страны могу сделать! И потом, пусечка, я же не вечно такой красавицей буду. Рано или поздно моя красота увянет и гадкий пуся найдет себе новую дурочку. А что делать мне? И вообще, я поняла, где мое место и где я могу принести наибольшую пользу обществу!

— Детская благотворительность? — С надеждой спросил Вертушинский.

— Нет. Хочу стать мэром.

— Мэром чего!?

— Москвы. — Ответила Разумовская очень буднично. В стиле купи мне еще одну машину. Ну или подари колечко. — Пуся же благородный, пуся же поможет своей крошке?

Вертушинский превратился в осьминога — эмоции на его лице сменяли одна другую так же, как меняет цвет это головоногое создание. Сначала он побагровел — он был зол. Ну да, когда он оступился и действительно соблазнил наивную девочку Леночку. Но сейчас эта девочка выросла в львицу. И просит многое. Несоизмеримо больше просит, чем сама может ему дать. Потом, поглядев на Разумовскую, он улыбнулся — она не требовала государственный пост для реальной власти. Она просто выпрашивала для себя очередную игрушку. Нет, все-таки по годам ей не больше 17-ти. А потом Вертушинский пригляделся внимательнее. Перед ним сидела стильная молодая женщина, эталон гламура. Он примерно представлял, какие указы она издаст первым делом, сев на кресло мэра. К примеру, будет устраивать карнавалы по 3 раза в месяц или разработает минимально допустимый уровень пестроты в одежде горожан. Она сможет заставить машину потребительства и пресыщения жизнью заработать совсем на других оборотах. Имея такой символ для подражания, они могли доходы с Москвы удвоить. Да что там — даже утроить. Сумочка-косметика-очки-туфельки-ремешок и маааленькая собачка. И раз в неделю весь комплект менять и покупать новый. Подключим рекламу и маркетинг, и только успевай карманы под дождь из денег подставлять. Создадим нового идола и ни какую-нибудь там очередную певичку, а МЭРА! И мозгов у Леночки для самостоятельной политики не хватит, поэтому афера более чем безопасная. Как же раньше ни он, ни его покровители не подумали — у власти должно быть иное лицо. Работали старые стереотипы, и отцы народа до сих пор были мужчинами за 40, появлявшимися перед гражданами в строгих костюмах с галстуками. В Незалежной пробовали отходить от этих стереотипов и несколько раз наряжались в так называемые "вышиванки", но национальная идея сработала плохо — народ стал называть "вышитых" правителей "кловунами".