Филиппа Грегори - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Филиппа Грегори
• Издательство: Издательства: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48761-5

Когда приспешники короля Генриха VIII поджигают монастырь, в котором Элис счастливо жила последние несколько лет, девушке удается сбежать от мародеров и убийц. Не зная, где спрятаться бывшей монахине во время религиозных гонений, она вынуждена вернуться к своей приемной матери Море, местной знахарке. Мора обучает ее своему ремеслу, и вскоре Элис становится ее помощницей. Однако она перенимает от приемной матери не только знания трав и снадобий, но и умение использовать темные силы колдовства. После того как ей удается вылечить лорда Хью, хозяина всей округи, он оставляет ее в своем замке. Неожиданно для себя Элис влюбляется в его сына, молодого лорда Хьюго. Забыв о своих благих намерениях вести святую жизнь, она решает прибегнуть к любым средствам, чтобы круто изменить свою судьбу.

Филиппа Грегори — одна из самых популярных современных английских писательниц. Ее блистательные исторические романы об английских королях и королевах переведены на многие языки, а роман «Еще одна из рода Болейн» стал мировым бестселлером и экранизирован (в главных ролях Скарлетт Йохансон и Натали Портман).

Впервые на русском языке!

---

Путники быстро перебрались через мост и устремились в гору. Солнце ярко светило в глаза, перед ними расстилалась бледная дорога, день обещал быть жарким.

В своем тяжелом головном уборе и в теплом платье, плотно закрывающем шею, Элис с завистью посматривала на Мэри, которая держалась в седле легко и уверенно, вертя головой по сторонам, любуясь полями начинающей желтеть ржи и бледно-зеленой пшеницы.

— Скоро сбор урожая, — весело щебетала служанка. — В этом году зерно уродилось доброе. Мой отец уверяет, что осенью будет много фруктов.

— Слезай, — оборвала ее Элис. — Теперь я поеду на лошади.

Они остановились, и солдаты помогли им пересесть. Дальше ехали молча, дорога забиралась все выше и выше, посевы сменились пастбищами, где росли грубые травы, годные только для овец, а за ними начиналась бескрайняя пустошь, покрытая густыми зарослями вереска. Вдаль простирались холмы, и над ними огромной голубой чашей опрокинулось небо. В вышине порхали и звенели бесконечными трелями жаворонки. С правой стороны над обрывом, раскинув в жарком воздухе широкие крылья, неподвижно зависли сарычи. А еще выше в небе крохотным пятнышком кружил беркут.

Река куда-то пропала, спряталась под землю, будто хотела скрыть от солнца свои темные тайны. Белый известняк твердого русла холодным сиянием отражал солнечные лучи. Элис обрадовалась, когда они наконец оказались в прохладной тени зеленой рощицы.

— Здесь сделаем привал. Отдохните немного, перекусите, — сказала она своим спутникам. — Я поеду дальше, найду нужное дерево и надеру коры. Ждите меня здесь. Для поиска дерева с хорошей корой понадобится время. И не ищите меня, ничего со мной не случится, просто не надо мешать.

Солдаты смотрели на нее в нерешительности, не понимая, как реагировать.

— Лорд Хью приказал не отходить от вас ни на шаг, — наконец возразил один из них.

— Что здесь может приключиться? — улыбнулась Элис. — Дорога пуста, в лесу тоже никого. Я родилась в этих местах и знаю их как свои пять пальцев. Ничего со мной не произойдет. Я буду недалеко, в пределах слышимости. Сидите здесь и ждите, пока я не вернусь.

Она поехала дальше; дорога шла под уклон, и кобыла спускалась осторожно, переступая корни деревьев; когда ее спутники скрылись из виду, Элис натянула поводья. Несколько долгих минут она ждала — нет, никто, кажется, за ней не отправился. Тогда она повернула лошадь вверх по течению реки, пришпорила, и кобыла перешла на рысь, а потом и в галоп, скача по заросшему травой берегу в сторону хижины Моры.

Матушка Хильдебранда сидела на пороге, обратив усталое морщинистое лицо к солнцу, словно впитывая в себя теплые лучи. Услышав топот копыт, она открыла глаза и поднялась, придерживаясь руками за дверной косяк.

Спешившись, Элис привязала лошадь к кусту боярышника и прошла через калитку.

— Матушка, — позвала она.

Быстро оглядев окрестности, она убедилась, что в открытой пустоши не видно ни души, и опустилась перед порогом на колени. Матушка Хильдебранда положила трясущуюся руку ей на голову и благословила ее.

— Наконец ты пришла, дочь моя, — промолвила аббатиса; ее глаза горели решимостью.

Элис поднялась и ответила:

— Я не могу остаться с вами. Пока не могу. Я приехала сообщить вам об этом.

Старуха с трудом села на стоящий возле двери табурет. Элис опустилась на землю у ее ног. Матушка Хильдебранда молчала. Она ждала.

— Я не отказываюсь, я хочу остаться, — стала убеждать ее Элис, — но леди Кэтрин больна, она при смерти. Кроме меня, в замке никто не может как следует о ней позаботиться. У нее был выкидыш, из нее выходит какая-то ужасная белая мерзость, говорят, кто-то наслал на нее и на весь дом лорда Хью проклятие за то святотатство, когда они сожгли наш монастырь. И теперь им нужна благочестивая женщина. Леди Кэтрин убеждена к тому же, что только я могу защитить ее от страха. Никто не знает, что делать. Она смертельно боится, хотя ни в чем не виновата. Я не верю, что по замыслу нашего милосердного Господа я должна покинуть ее. Да меня все равно не отпустят. Даже сейчас мне позволили уехать только затем, чтоб собрать для леди Кэтрин лекарственных трав и коры вяза.

Матушка Хильдебранда все молчала. Она сидела неподвижно, глядя на чистый профиль Элис, а та склонилась к ней на колени, как в былые времена, и лгала.

— Старый лорд благосклонно относится к моей вере, — продолжала Элис. — Ему все равно, во что верить. Но сын его — протестант, неверующий. Это он разрушил наше аббатство, а теперь присматривается к каждому дому в округе, где живут набожные люди. Шериф графства — его отец, но именно Хьюго творит святотатства от имени короля. Он ни во что не верит. Он ненавидит истинную веру, а верующих хватает и бросает в тюрьму. Если ему станет известно, что вы здесь, что вы настоятельница сожженного монастыря, он прикажет вас изловить и пытать, пока вы не отречетесь от своей веры.

— Я не боюсь его, — мягко произнесла матушка, которая слушала Элис, не отрывая глаз. — Я ничего не боюсь.

— Но что хорошего из этого выйдет? — горячо возразила Элис. — Что хорошего подвергать себя опасности, когда можно проявить осторожность и немедленно уйти туда, где ничто не угрожает? Разве это не угодно Богу? Уйти в безопасное место и снова жить в согласии с Его законом?

— Нет, сестра Анна, — покачала головой аббатиса. — Спасать собственную шкуру не богоугодное дело. Твои слова звучат весомо, но это слова мирянина. То, что ты предлагаешь, называется хитростью, когда победа достигается обманом. Нам был дарован другой путь. Богу угодно, чтобы мы свидетельствовали о Нем открыто, подтверждали Его истину всей жизнью. Я никогда не была искусна в речах и не отличалась изворотливостью ума, но я могу быть мудрой. Я могу своей жизнью преподать урок, о котором более образованные напишут в книге. Я не умею доказывать истину, но могу показать ее. Я умею жить так, как живу, и собственной смертью напомнить, что существуют вещи более важные, чем привязанность к земным благам, что попытки отсрочить смерть суетны.

— Но это же глупо — умереть просто так! — воскликнула Элис.

Хильдебранда тихо засмеялась, и сухая кожа на ее лице покрылась сеткой морщинок.

— Тогда выходит, что все люди — глупцы, — заметила она. — Умереть, Элис, это нормально, даже разумно. Все умрут, нам лишь остается выбирать, умрем мы в вере или нет. Придет ли твой страшный молодой лорд по мою душу сегодня или я скончаюсь на мягкой постели в окружении друзей завтра — для моей бессмертной души неважно, ведь боится только тело. Где бы и когда бы я ни умерла, я хочу умереть в моей вере, и моя смерть покажет, что вера была самым важным в моей жизни.

— Но я-то хочу жить, — упрямо заявила Элис.

— Ох, я-то ведь тоже хочу, — улыбнулась аббатиса, и Элис услышала в ее голосе бескрайнюю жажду жизни. — Но не любой ценой, дочь моя. Мы обе приняли это решение, когда давали обеты. Теперь их соблюдать трудней, чем когда ты была маленькой, а аббатство было для тебя прекрасным домом, словно из сказки. Но мы все-таки связаны обетами, и тот, кто способен соблюдать их, получит взамен радость оттого, что он остался с Богом и Его святой Матерью.

На какое-то время воцарилась тишина.

— Возвращайся в замок, — кротко добавила матушка. — И передай им, что Кэтрин поправится и без тебя. А потом возвращайся. Если это чудовище, твой молодой лорд, явится за тобой, мы встретим его со всем мужеством, которое нам дарует Господь. А если нет, тогда начнем здесь новую и спокойную жизнь.

— Но меня держат под стражей! — не сдавалась Элис. — Я не могу уехать. Мне не позволят.

Матушка Хильдебранда внимательно на нее посмотрела и просто ответила:

— Тогда оставайся сейчас. Будем ждать и, если за тобой придут, встретим их вместе.

— За мной придут сразу же, — пояснила Элис. — Нас обеих заберут и посадят в темницу. У нас никаких шансов!

— Мудрую женщину никто не может лишить свободы, — глубокомысленно изрекла Хильдебранда. — Ее душа и разум всегда с ней. Если ты свято блюдешь обеты, все препятствия на твоем пути отступают.

— Но вы же не знаете, что они сделают с вами, когда схватят, — с отчаянием промолвила Элис.

Аббатиса покачала головой.

— Анна, десять месяцев я скрывалась, с того самого дня, как сожгли и разграбили аббатство. Мне прекрасно известно, что со мной сделают. Сначала учинят допрос по поводу моей веры, потом прикажут отречься от нее. Потом продемонстрируют орудия пыток. У вас в замке есть пыточная?

— Не знаю, — неохотно отозвалась Элис. — Думаю, есть… не знаю.

— И это меня называют слепой, — с улыбкой заметила матушка. — Тогда я сама скажу тебе. У лорда Хью в каслтонском замке есть пыточная, и еще какая! С рыночной площади в Каслтоне видно крышу тюремной башни; она находится в восточном углу внутреннего двора напротив круглой башни, где покои лорда Хью. Так вот, в тюремной башне есть пыточная. И если тебе об этом неизвестно, значит, ты и в самом деле слепа. Говорят, это помещение расположено в подвале, туда ведет узенькая лестница, на которую можно попасть через охраняемый люк в караульной. У них там много полезных инструментов: специальные клещи для отрывания ногтей, особые гвозди, отдельно для рук и для ног, есть еще огромные ножницы для стрижки ушей и языков. Небольшой кузнечный горн, чтобы нагревать железо и прижигать плоть, и дыба, на которой растягивают тело, пока кости не выскочат из суставов, и человек остается калекой на всю жизнь, если, конечно, выживает.