Филиппа Грегори - Колдунья

• Название: Колдунья
• Автор: Филиппа Грегори
• Издательство: Издательства: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48761-5

Когда приспешники короля Генриха VIII поджигают монастырь, в котором Элис счастливо жила последние несколько лет, девушке удается сбежать от мародеров и убийц. Не зная, где спрятаться бывшей монахине во время религиозных гонений, она вынуждена вернуться к своей приемной матери Море, местной знахарке. Мора обучает ее своему ремеслу, и вскоре Элис становится ее помощницей. Однако она перенимает от приемной матери не только знания трав и снадобий, но и умение использовать темные силы колдовства. После того как ей удается вылечить лорда Хью, хозяина всей округи, он оставляет ее в своем замке. Неожиданно для себя Элис влюбляется в его сына, молодого лорда Хьюго. Забыв о своих благих намерениях вести святую жизнь, она решает прибегнуть к любым средствам, чтобы круто изменить свою судьбу.

Филиппа Грегори — одна из самых популярных современных английских писательниц. Ее блистательные исторические романы об английских королях и королевах переведены на многие языки, а роман «Еще одна из рода Болейн» стал мировым бестселлером и экранизирован (в главных ролях Скарлетт Йохансон и Натали Портман).

Впервые на русском языке!

---

Он качал Элис в такт своим словам, а она обвила руками его спину и поймала себя на том, что улыбается.

— Ты не поверишь, сегодня был такой неприятный день, — пожаловалась она. — Сначала Кэтрин устроила истерику, потом твой отец угрожал вышвырнуть меня из замка за пару случайных фраз. Эта старая дама не дает мне покоя, а потом еще Элиза напугала так, что со мной чуть припадок не случился, рассказывала про какие-то привидения, очень страшно.

Усмехнувшись, Хьюго полез рукой под одеяло и задрал ей рубашку.

— Бедненькая моя, любимая моя, — проговорил он. — Зря не поехала со мной. Я собирался в Котерстоунское поместье, но по дороге наткнулся на такого оленя, что не утерпел и погнался за ним. Несколько часов мы преследовали его, и, поверишь ли, я промахнулся в него из лука! Я был совсем близко, но пот заливал мне глаза, и я ничего не мог разглядеть. И промахнулся! Целил в сердце, но видел перед собой не оленя, а какое-то пятно. В конце концов Уильям убил его. Я чуть не взбесился от злости! На следующей неделе попробуешь его за обедом.

Легким толчком, с едва слышным стоном наслаждения он вошел в нее.

— Радуйся, Элис, — продолжал он, плавно работая бедрами. — Скоро мы избавимся от Кэтрин, и пусть себе идет на все четыре стороны. Отец только и думает о моей новой невесте. А твоя старушка упрямится, Стефан ничего не может с ней поделать, и ей не нужна ни твоя помощь, ни моя… а эти твои призраки — пусть ими пугают детишек, ты взрослая женщина, Элис, ты мудрая женщина, ты же у нас знахарка.

Он вздохнул и погладил рукой ее грудь. Она шире раздвинула ноги.

— Тебе хорошо, моя маленькая Элис? — дышал он ей в ухо.

Теперь он двигался энергичней, главным для него было собственное удовольствие.

— Хорошо, — отозвалась Элис.

Тело ее следовало за Хьюго, но голова была занята событиями прошедшего дня, где всего было много: и страхи, и торжество над соперницей. Она улыбалась и не препятствовала молодому лорду в удовлетворении его желаний.

— О-о-о! — простонал он. И оба замерли.

— Элис, — разбудил ее Хьюго. — Элис!

Она сразу проснулась. Сквозь бойницу струился серебристый луч луны, падая на стеганое одеяло с зелеными и желтыми квадратами.

— Что? — испуганно вскрикнула она; ее собственные страхи еще больше усилились, когда она услышала его срывающийся от ужаса голос.

На Хьюго лица не было.

— Матерь Божья, — пробормотал он. — Какой сон. Мне приснился жуткий сон. Ущипни меня и скажи, что все это чушь собачья.

Он так вспотел, что намокли простыни. В свете луны Элис видела, что к его лбу прилипли влажные пряди волос, его глаза распахнуты, и он трясется как в лихорадке.

— Тебе приснились куклы? — неосторожно предположила Элис. — Маленькие куклы, которые пришли в замок?

— Нет! — Хьюго вытянул перед собой дрожащие руки. — Матерь Божья. Мне снилось, что у меня онемели пальцы, я не могу ими пошевелить. И куда-то исчезли ногти. Затем пропали и кончики пальцев. А потом и полностью пальцы, словно у меня проказа. И вместо рук остались какие-то культяпки!

— Ужасный сон, — хрипло выдавила Элис. — Но все, все, ты проснулся, Хьюго. Не бойся.

Он обнял ее рукой и уткнулся лицом в шею.

— Боже всемогущий, как я испугался! Мои пальцы, Элис, они таяли, как воск, расплавлялись. Таяли, будто воск!

Обхватив его тело, Элис не шевелилась и чувствовала, как он трясется.

— Тише, тише, — приговаривала она, словно маленькому ребенку. — Успокойся, Хьюго, дорогой, любовь моя. Тише, теперь тебе ничего не угрожает.

Скоро он перестал дрожать и замер в ее руках.

— Господи! Какой это был ужас! — снова воскликнул он и, храбрясь, коротко рассмеялся. — Теперь ты будешь думать, что я совсем как ребенок.

Он был смущен и немного стыдился своей реакции. Напоминая неподвижностью статую, залитую лунным светом, Элис покачала головой; живот ее был холоден, точно лед.

— Нет, не буду, — пообещала она. — У меня тоже хватает кошмаров. Спи, Хьюго.

Он устроился рядом с ней, будто маленький мальчик, положил голову ей на плечо и обнял одной рукой.

— Какой страшный сон, — тихо произнес он.

Элис погладила его по голове, расправила влажные, спутанные кудри.

— Я кричал совсем как ребенок, — усмехнувшись, добавил Хьюго.

Она прижала его к себе еще крепче. Скоро дыхание его выровнялось, волнения испарились. Лежа рядом, Элис размышляла о страхах, которые слетались к ним, как голуби к голубятне, и смотрели пылающими бусинками глаз.

Рука Хьюго покоилась на ее животе. Ей стало тяжело, и она подняла его ладонь, собираясь убрать, но передумала. В темноте было плохо видно, и она сначала нащупала кончики его пальцев. Ногти странно короткие, гораздо короче, чем были прежде, да-да, это так, совершенно точно. Элис подтянула его руку к лунному свету, пытаясь разглядеть получше. Да, кончики пальцев совсем тупые, а ногти намного короче и не такие продолговатые, словно их кто-то стер.

Тихо застонав от ужаса, Элис выбралась из постели, подошла к камину, сунула лучину в красные угли и зажгла свечу. Потом вернулась в кровать, пугаясь огромных, пляшущих вокруг теней. Она двигалась медленно, боясь убедиться в том, что изменения, произошедшие с ее возлюбленным, — правда. Она вспомнила про маленького воскового Хьюго, которого несколько месяцев назад с такой решимостью и злостью изуродовала, когда хотела, чтобы он оставил ее в покое. Стерла ему рот, приказав не общаться с ней, не называть ее по имени. Смяла пальцы, приказав не касаться ее. Соскоблила уши, приказав не слышать ее. Соскребла глаза, приказав ослепнуть и не видеть ее. Теперь Хьюго приснился сон, будто пальцы его тают, а вчера он промахнулся, стреляя из лука в большого оленя.

Элис поставила подсвечник на прикроватный столик и опустилась на край постели. Она не стала прикрывать пламя свечки, не сомневаясь — и уверенность ее была холодна, как сама смерть, — что Хьюго не проснется, что свет не побеспокоит его сквозь плотно сомкнутые веки. Она взяла его руку и поднесла поближе к свече.

Действительно, пальцы короткие и тупые, словно кто-то отщипнул кончики. Всегда длинные, сильные пальцы Хьюго были теперь короче обычного, последний сустав каждого пальца был словно срезан. Ногти тоже короче и квадратной формы, будто их грубо спилили. Элис лихорадило. Действительно, рука выглядела непропорциональной, словно кто-то подрезал кончик каждого пальца вместе с ногтем.

Она перевернула руку, будто собиралась читать линии на ладони. Подушечки пальцев совершенно гладкие. Узор начисто стерт. Ничего, никаких отметин, просто гладкая розовая кожа с обрезанными пальцами, как у небрежно вылепленной статуи. Элис тихо простонала и несколько секунд сидела неподвижно, положив руку Хьюго себе на колени.

Потом наклонилась, взяла свечу, подняла ее повыше и посветила на уши. Боже, и уши совсем крошечные, как у ребенка. Она не замечала этого раньше из-за густой шевелюры Хьюго и из-за того, что он всегда ходил в головном уборе. Она перевела взгляд на его губы. Резкие очертания верхней губы смазаны. Красивого изгиба, который так приятно целовать, и резкого выступа нижней губы больше нет. Лишь щетина вокруг рта указывает место, где должны быть губы. Свеча задрожала в ее руке, пламя испуганно заметалось. Повинуясь импульсу, она наклонилась и осторожно потрясла его за плечо.

— Открой глаза, Хьюго, — прошептала она. — Открой на минутку глаза.

От ее прикосновения он что-то пробормотал и повернулся на другой бок, но когда она снова потрясла его, веки его затрепетали и распахнулись, хотя он все еще спал.

Через мгновение он опять закрыл их и погрузился в сон, однако Элис успела заглянуть в его глаза. На темных зрачках имелся странный серый след, словно кто-то чиркнул по глазным яблокам ногтем.

Элис не стала больше его будить и осторожно поставила подсвечник на столик. Затем забралась под одеяло, прислонила подушки к резной спинке кровати и откинулась на них, ожидая рассвета. Скоро она замерзла, но даже не пошевелилась, чтобы накрыть плечи одеялом или опуститься вниз и прижаться к теплому телу Хьюго. Она дрожала на своей дорогой кровати, рядом спал молодой лорд, его рука нежно ее обнимала. Она ждала, когда же наступит утро, лицо ее было мрачным, в глазах затаился страх — так смотрела ее приемная мать Мора, когда Элис была еще маленькой и когда магии было недостаточно для их безопасности.

Утром Хьюго проснулся и сразу заторопился на охоту. Стефан привез ему новую лошадь, молодому лорду не терпелось испытать ее. День обещал быть солнечным, и задержка с выездом грозила сильной жарой и для людей, и для лошадей. Кроме того, он хотел пораньше вернуться и успеть на заседание суда. Он едва заметил, что Элис бледна после бессонной ночи.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Элис? — спросил он, задержавшись в дверях. — Что-нибудь случилось?