Фрыц Айзенштайн - АТЫН

• Название: АТЫН
• Автор: Фрыц Айзенштайн
• Жанр: Альтернативная история

---

Лучники уже наложили стрелы на луки, сабли оголили, и вид совсем серьезный. Ну, ребята, не надо морщить лоб, все равно умнее не станете. Но что-то бойцы мнутся, на приступ не идут. Вот, появились.

Осторожно приближаются, вертя головами. Боятся, что ли чего-то? Мне бы не попасться под горячую руку, а то нынче лекарства дороги. Мыслимо ли, настойка пустырника стала 136 рублей стоить, его что, из Канады завозят? И коньяк недавно подорожал. Я, как до цивилизованных мест доберусь, построю себе самогонный аппарат. Все русские попаданцы первым делом строят баню и мастерят самогонный аппарат. Это у нас менталитет такой, архетип. Имманентно присущая нам программа поведения, несмотря на двести литров водки, что у меня в заначке. Потом, как водится, переспать с принцессой, спасти мир и прочие глупости. И всё по пьянке.

— Хэй, макаки! — я решил обратить на себя внимание, — кого ищем?

Главное, изобразить надменный вид, будто одолжение делаешь, когда разговариваешь с простым сотником. С суконным рылом, да в калашный ряд. Мало ли было таких, что хотели выглядеть лучше, чем есть на самом деле? Вот и я типа такой же. Путешествующий нувориш, разбогатевший на армейских поставках. Это по любому лучше, если они меня опять за абаасы примут и начнут месить, не спросив местной прописки. Если я ошибся, то моя жизнь будет стоить не дороже рваного презерватива. Девочки возятся возле тюков, но я их недооценивал. Каждая подгребла к себе поближе лук и колчан со стрелами.

— О, доблестный боотур! Сойди на землю и выпей со мной водки! Ты меня уважаешь, помесь шакала и овцы? Эй, ты! Иди сюда! Ком цу мир, корявая рожа! — я начал брать инициативу в свои руки. Тронул коня, подъехал ближе к главарю шайки, а руку с пистолетом держу под курткой. Левой рукой махнул ему, и повторил:

— Иди сюда, боотур! — уже на местном языке.

Герой вышел из ступора и подъехал ближе. Узкое, худощавое лицо с невысокими скулами, глаза светло-карие, почти жёлтые, усы свисают, как у настоящего козака. Выбрит. Типаж, сильно отличающийся от круглолицых бойцов. Халат неброского коричневого цвета, но дорогой. Видно вытканных птиц и драконов, по цвету едва отличающихся от основы.

— Меня зовут Магеллан из рода Белого Ворона! — лицо всадника тут же вытянулось от удивления. Я что-то не то сказал? — Носитель Священного хомуса моих предков, да будет к ним милостив Тэнгри! — я вещал с пафосом Левитана, объявляющего о полёте Гагарина в космос, — Милости прошу к нашему шалашу! — и подтвердил слова широким жестом.

Развернулся и поехал к источнику. Вообще-то он должен был первым представляться, запоздало подумал я. Мужик прифигел от такого напора, потом очнулся, и двинулся за мной. Тут ему открылась прелестная картина вселенского побоища. В живописном беспорядке раскинулись трупы, стая обезьян сбилась в кучку вокруг, уже ставшей родной, цепи. Невдалеке маячат любопытствующие мордашки девушек. Нет, драть их надо, непослушных, драть, днём и ночью.

— Меня зовут Талгат, — наконец мужик соизволил придти в себя, — я быр-быр-быр Улахан Тойон Рода Белого Коня. Мы ищем Магеллан и абаасы.

— Я Магеллан, — повторяю для прапорщиков советской армии, — опора Императора и Тень Мордора на земле.

Вопрос про абаасы решил оставить открытым. Батыр повернулся к одному из своих бойцов и быстро и резко что-то приказал. Мы спешились. Я вел себя величаво, как и подобает повелителю мух. Начни я суетиться, как тут же меня раскусят. Талгат свистнул в дудку и напряжение в рядах воинства спало. Бойцы стали подъезжать ближе. Сам Талгат стал обходить убитых мною бандитов, что-то бурча себе под нос. Поковырял ножом оковы на ногах пленных. Удовлетворённо буркнул.

В это время один из пленников заверещал по-дикому, обращаясь к командиру спецназа. Часто мелькали слова абаасы, шайтан, жын, аргыы, майдан, тойон Тыгын. Три раза помянул Тэнгри. Следует понимать его так, что злой шайтан, то есть я, напоил водкой добрых людей и он, честный вор в законе, требует суда у местного олигарха. Меня, как злого духа-абаасы, надо немедленно сжечь. Клянётся Тэнгри.

Я поворачиваюсь к горлопану, ударяю ему тупым концом копья поддых и рычу:

— Цыц, баклан. Тебе слова не давали!

Бандит заткнулся. Я обращаюсь к предводителю команчей и говорю:

— Пошли, морда! Майдан, Тыгын, дружба, жвачка.

Точнее, хотел сказать. Получилось "пофли, мовда, Майдан, Тыгын, двужба, жваська. Но в это время в разговор стремительным домкратом встряла Даяна. С её наездом на кардинала мог сравниться только наезд бульдозера на телеграфный столб. Речь, походу, состояла из одних местных идиоматических выражений. Я постарался ухом выцепить парочку, чтобы запомнить. Что-то там про волочащийся по земле сёк вывалянного в навозе пса, покрытый слоем коросты и гноя. Сёк – это мужская писька, кто не понял. Ну и дальше в таком же духе. Талгат тоже прифигел и такой образной речи и стоял, чуть ли не открывши рот.

— Ша! — я останавливал уже Даяну, — успокойся!

Командир как-то странно на меня посмотрел, потом подошел к женщинам и что-то спросил. Опытный, гад, перекрестные допросы устраивает. Хотя он, в сущности, прав. На вверенном ему участке безобразия нарушают и водку пьянствуют, рабов конвоируют, тут надо строго. Если, конечно же, на этой территории есть хоть какая-то власть с законами. Но, если сразу ногами не забили, то есть. Плохой закон лучше никакого, это аксиома. Женщины загалдели, начали ему отвечать, показывая пальцем на моих пленников, срываясь на крик с явно обвиняющими интонациями. На меня тоже ткнули, но как-то так, без огонька. Однако, судя по всему, обвинений в склонении к сожительству мне не предъявлялось. Размахивая руками, представитель законных вооруженных формирований что-то решал с женщинами. Они отрицательно мотали головой, мужик настаивал, они не соглашались. Мне оставалось только молчать и надувать щёки. Глас народа – глас божий. Талгат еще раз прошелся вдоль пленников. Увидал на шее кардинала бронзовую бляху со звездой. Она привела его в сильнейшее возбуждение. Что-то спросил у кардинала, тот ответил и понурил голову. Надо будет позже узнать у Талгата про местное подполье.

Талгат что-то рыкнул своим, один подбежал и повязал руки моим пленникам. Несмотря на то, что я не хотел демонстрировать местной публике тайны резьбового соединения, пришлось развинтить хомуты. Аккуратно, вместе с цепью и болтами уложил их в рюкзак.

Ну ладно, всё хорошо, а ведь отсюда пора сваливать. Наш источник такую прорву лошадей не напоит, да и травы осталось едва-едва. Пленных усадили на коней. Наши тюки сообща принайтовали к вьючным лошадям. Я проверил подпругу, перекинул поводья через шею коня и взгромоздился в седло. Махнул рукой девочкам. Поехали! Навыки тела меня не покинули. В седле я держался вполне уверенно, мастерство не пропьёшь. Вот только внутренние стороны бедер и задница будут болеть, и тут ничего не поделаешь. Терпеть, гвардия умирает, но не сдаётся.

Я ехал на коняшке, напевая "El Condor Pasa", ровная местность успокаивала, тут нет барханов с обрывистыми склонами. Солнце последний раз мазнуло пурпуром по вершинам далёких гор. Надо бы отдохнуть, пока луна не взойдет.

Остановились, развели костерчик. Я поставил котелок с водой на огонь. Чай не пил, какая сила, чай попил, совсем ослаб. Местные чая, оказывается, не знают. Это меня огорчило. Не знают, потому что его нет в природе, или не знают, потому что не знают? Вот еще загадка. Напоил всех чаем. С сахаром. Проще было просто сахара в рот насыпать. Все, поголовно, страшные сладкоежки, сделали себе сироп. Запомнил. Больше сахар не доставать. Чай тоже – они к кумысу привыкшие. Потом все сказали, что чай вкусный. Детский сад.

Начались цивилизованные места, в смысле природа стала похоже на природу, а не пейзаж после орбитальной бомбардировки. Появились первые жухлые клочки травы, пятна низкорослого плотного кустарника с мелкой, почти незаметной листвой. Вместо иссушающего жара пустыни потянуло чуть более прохладным воздухом. Марсианский ландшафт у меня уже в печёнках. По мере движения по пустыне, я всё больше и больше вспоминал свое босоногое детство, прадедушку и всё, что тогда меня окружало. Какая, оказывается, цепкая, наша детская память! Когда мы достигли места, где росла трава, я вообще чуть не впал сентиментальную слезливость. Горьковатый запах полыни, легкие венчики пыли из-под копыт, яркое солнце. Перестук подков, покачивание в седле, побрякивание каких-то котелков, вызвали столь яркие воспоминания, что я чуть не выпал из действительности.

Я решил поинтересоваться у Талгата, куда мы едем.

— В кочевье. Надо женщин отвезти.

Ну и отлично, сейчас сбагрю девок в стойбище, и пусть между собой разбираются. А сам метнусь в город, куплю жратвы на месяц, найму пару негров и поеду назад, исследовать покинутый город и вагончики. Кони у меня теперь есть, деньги есть, пистолет есть. В общем, можно считать, что я готов к автономным путешествиям. И дорогу знаю. Я уже не тот могучий дистрофик, который выполз из пустыни прямиком в лапы садистам. Регулярное питание и полноценный сон – вот две составляющие здоровья. Копирайт моей второй тёщи. А регулярный секс в это однообразие добавляет волнующую нотку варварского безнаказанного разврата. Я сладострастно посмотрел на Алтаану. Она увидела мой взгляд и зарделась. Такие очаровательные лютики только здесь остались. Надо будет её с собой взять в путешествие.