Фрыц Айзенштайн - АТЫН

• Название: АТЫН
• Автор: Фрыц Айзенштайн
• Жанр: Альтернативная история

---

Выбрали самого тщедушного барана и я решил не откладывать в долгий ящик знакомство с местным пантеоном. В горку вела дорожка, шириной около метра, мощеная камнем. Поднялись, дошли всем родом до места жертвоприношения у подножья одной из гор.

Я посмотрел на капище. Очень похоже на ту площадь, в подземном городе. Ровная площадка, с трех сторон окруженная обрывом. С севера – стенка из интересного ровного камня. Я подошел поближе – сильно уж эта стенка напоминала мне не камень, а сланец. Поковырял ножом. Хм-м. Очень, очень странный камень. На капище – четыре деревянных истукана по сторонам света, мордами к центру. Неуловимое сходство с божками из тайного города имеется. Только стоят они на равном расстоянии от центра. Внутри площадки белой галькой выложен круг, а внутри него – крест, лучами направленный на божков. Понятно. Это и есть знак Тэнгри. Круг – это вечное синее небо и четыре опоры, на котором стоит хрустальный свод небес: воздух, вода, земля и огонь. Он же – символ вечного вращения жизни. Некоторые его называют колесом Сансары, но это, по-моему, более поздние наслоения. Из праздничного чорона я зачерпнул кумыса и побрызгал в разные стороны. Величаво вернулся к своим, отдал посудину, а сам поволок на заклание барана. Подвел к центру круга и полоснул ему по горлу десантным ножом. Полилась кровь. Баран дёрнулся и затих. Ишь ты, я даже не забрызгался, а говорят, из горла кровища в разные стороны хлещет.

Я подошел к духу огня. Ну вот мы и встретились, брателла. Прям я сегодня такой чуйствительный, я подарю тебе зажигалку. Не будешь в зависимости от причуд всяких человеков, со своим огнём. Чиркнул зажигалкой, показывая, что не фуфло толкаю, а, в натуре, вещь. Положил ему по ноги. Следующий из одаряемых, дух воды получил от меня пиалу с водкой. Это тоже вода, только горькая. Веселие Руси есть питие. От сердца для тебя отрываю, веришь? Это единственная субстанция, соединяющая несоединимое – огонь и воду. Я подошел к духу воздуха. А тебе что дать? Вентилятор я с собой не прихватил, извини. Подул ему на лысину. Это все что у меня есть, и моё дыхание будет с тобой, пока я жив. Духу земли я подарил старую подкову. Это, друг мой сердешный, квинтэссенция земли, сделанная из земли, землю же и попирающая. Пусть не ржавеет эта подкова, так и за мной не заржавеет. Мы у вас тут погостим немного, вы не возражаете? Вот и славно. Мы люди смирные, без вредных привычек, чистоту соблюдаем, посторонних баб водить не будем. Водку пьянствовать я буду сам, никому не доверю, а во хмелю я смирный, сразу засыпаю. Ну и вам налью, как же без этого. Только вот скажите мне, уважаемые, сколько можно ещё надо мной измываться? Будет ли край моим страданиям, или же я чего-то не понимаю? Э-э-эх, и пошто судьбу называют индейкою, а не другой, на неё более похожей птицею? Ну да ладно, засиделся я тут с вами, пора и честь знать. Я ещё зайду как-нибудь на огонёк.

Я вышел из круга и внимательно осмотрел контингент, который никак не мог понять, что это за такое камлание и как понять волю духов. Я всем объявил, что духи довольны и у нас ожидается хорошее, спокойное время. Праздник можете начинать без меня. Все довольные, сгребли барана и отправились его свежевать, а я решил навестить лес. За мной увязался Мичил.

— Ты куда пошел? — спрашивает любопытный Варвар.

— На кудыкину гору, — отвечаю, переведя эту идиому на местный, — надо говорить с духом леса.

— А ты умеешь с духом леса разговаривать? — малец оказался любопытным, в отличие от его соплеменников. Может, из него выйдет толк, — а зачем нам дух леса?

— Могу. Старый шаман научил. Лес – наше богатство, берегите его, — не удержался я от штампа, вбитого намертво в мои мозги.

— А меня научишь?

— Научу. Смотри и запоминай.

Я выбрал подходящий по размерам гнилой пень и разложил всё, что положено: пиалку водки, кусок лепешки, серебряную монетку. Пробормотал: "Хожу по лескам, по кустам, по мхам, по лыкодерам, по гнилицам, по черницам, по малинам, куда ль хожу – никогда не блужу. Солнце – по солнцу, луна – по луне, при частых звездах, при вечерних зорях, ты, леший, от меня, Владимира, отшатнись, в березу обернись!" На этом можно было заканчивать, но я еще добавил, типа, старик, я возьму твоих саженцев и посажу новый лес. Отвадь волков от моих стад.

Никакой реакции. Ну, чему, собственно, удивляться. Дремучие предрассудки среднерусской деревни. Ветер только зашумел в вершинах деревьев, да что-то мелькнуло по краю поляны. Это я переутомился. Малой стоял рядом, разинув рот.

— Пошли, — говорю, — надо пообедать.

— Ты шаман, Магеллээн! Дух леса ответил тебе, — пацан был в восторге, — я видел духа леса! Никто из степи не может разговаривать с лесом!

— Вот что, Мичил. Про всё что видел – молчи. Это тайна нашего рода. Если другие узнают про это, то лес перестанет нас слушать, — я нагнал страстей, так, на всякий случай. Мало ли.

В стойбище дым коромыслом. Все едят, пьют, и уже водят хороводы. Весело тут у них. Я тоже решил подкрепиться. Накатил соточку. Можно расслабиться, я сегодня переутомился. Потом проверил, как там мои кулуты. Их ведь тоже кормить надо, работники, как-никак. Но им выдали по миске харча, какие-то обрезки мяса, немного кумыса.

— Ну что, отщепенцы, — решил я с ними поговорить, — как дальше жить собираетесь? Искупать, так сказать, ударным трудом свои прегрешения?

Бурчат что-то себе под нос.

— Встать! — что-то нет у них ко мне должного пиетета.

Нехотя поднялись, глаза опустили.

— Как твоё имя? — ткнул я пальцем в грудь одного из кулутов, из тех, что смирные.

— У нас нет имён, гражданин насяльник, — мямлит он.

— Как раньше звали? — я настойчив.

— Таламат.

— Назначаю тебя старшим среди этого сброда. Буду общаться только с тобой. Ты будешь командовать ими, — тычу пальцем в кулутов. — Не слышу!

— Хорошо, господин! — отвечает Таламат.

— Не "хорошо", а "так точно" — ввожу первые элементы воинской дисциплины, и впредь, когда я называю тебя по имени, надо отвечать "Я". Еще отвечать "так точно, будет сделано", "никак нет".

— Так точно, гражданин насяльник, — отвечает лишенец.

— Отдыхайте, завтра трудный день. Разрешаю взять ещё мяса и кумыса. У нас сегодня праздник, всё-таки, — я строгий, но справедливый хозяин.

Я пошел навестить девушек, посмотреть на хороводы. Хорошо здесь. Поплясал с ними, потом еще накатил. Кажется, приходила Сайнара, требовала лошадь. Я, кажется, за лошадь потребовал ночь любви. Потом пришел дедок. Дух огня. Сел на корточки, начал набивать носогрейку. Потом зажигалкой, которую я ему сегодня подарил, раскочегарил трубку и сказал:

— Хорошо. Уважил старика. Без зажигалки просто беда.

Он выпустил в небо густую струю дыма. Я унюхал запах табака "Клан". Неплохо живут духи.

— Да не за что. Это я от бедности, но от чистого сердца.

— Вот именно! — ткнул мундштуком трубки в мою сторону дух, — тутошние всё норовят по протоколу. Я-то, конечно, помогу, потому как положено. Но только по-протокольному и помогу. А ежели от чистого сердца – то тогда не грех и расстараться для хорошего человека. Мы тут с мужиками перетёрли тему. Ты что хочешь?

— Я вообще-то домой хочу.

— Ты сегодня другой вопрос задавал, про свои страдания.

— Ну, так это одно и то же.

— Одно, да не одно. Страдания твои у тебя в голове, а попасть домой – это совсем другое. Я тебе вот что скажу. Перестань страдать, живи и радуйся. А к счастливому человеку удача сама идёт. Да и я помогу, чем смогу.

— Тогда хочу чтобы здесь был чай, табак, кофе и прочие колониальные товары.

— Ищите и обрящете, — рассмеялся дух, — ну, пора мне, гуд бай, амиго.

Я приоткрыл левый глаз. Темнота. Цикады стрекочут, потрескивает костер, а меня мучает сушняк. По бокам у меня притулились две девахи, не разобрать кто. Сопят тихонько. Я пошарил возле лежанки, но пиалу с водой не нашел. Странно, пиалы здесь делают, а кружки нет. Выполз из юрты, поплёлся к водопою. Какой яркий сон. Давненько я не напивался до появления внеземных цивилизаций. Такое редко мне снится, и, обычно, к пустым хлопотам в казённом доме.

— Грыждаанын насяльнек, — это Таламат, дежурит сегодня возле костра.

— Что хотел, Таламат?

— Надо оружие выдать. Слышал я, волки воют. Пока далеко, но могут придти. У нас нет ничего. Волки порежут овец, лошадей. Так неправильно.

М-да… это следует понимать, что гражданин решил выйти на свободу с чистой совестью. Но души прекрасные порывы надо поддерживать. Буркнул:

— Хорошо. Молодец. Так держать.

А сам отправился досыпать.

Утром позвал Мичила, построил зеков в шеренгу и произнес речь:

— Так, граждане хулиганы, тунеядцы, алкоголики. Я вам не возвращаю ваши санаа сюрун. Но упорным и добросовестным трудом вы можете искупить свою вину перед родом и подать прошение на помилование. Я его рассмотрю. А пока, в силу непреодолимых обстоятельств… — я что-то, как на производственной планёрке. Проще надо быть, — Короче, выдаю вам штаны, пояса и луки. Один нож на всех. Дежурить будете попарно восемь часов возле стада, восемь часов на стойбище. Один дежурит на холме, смотрит за обстановкой в округе. Таламат распределит, кто, где и с кем. Свободны.