Эмманюэль Мунье - Манифест персонализма

• Название: Манифест персонализма
• Автор: Эмманюэль Мунье
• Издательство: "Республика"
• Жанр: Философия
• Год: 1999
• ISBN: 5-250-02694-X

Издание включает важнейшие произведения Э. Мунье (1905–1950), основоположника и главного теоретика французского персонализма. Созданные в драматический период истории Франции они ярко передают колорит времени. В них развиты основные темы персоналистской философии: духовных мир личности, межчеловеческое общение, свобода и необходимость, вера и знание, выбор и ответственность. С позиций личностного существования рассматриваются также проблемы социальной революции, государства, власти, демократии, национальных отношений. Главной же темой остается положение личности в современном мире, смысл ее жизни и деятельности. Большинство произведений, вошедших в издание, впервые публикуется в переводе на русский язык. Для читателей, интересующихся историей современной философии, проблемами культуры.

От редактора fb2 — требуется вычитка по бумажному оригиналу.

---

Май 1934 г.

V. О будущем

Это послесловие адресуется разочарованному читателю. Чего он ждал, открывая эту книгу? А чего он ждет от любого из движений, на которые взирает с такой нетерпеливостью?

Чаще всего то, чтобы ему преподнесли готовое будущее или попросту схему будущего, которая успокоила бы его возбужденное тревогой и путаницей воображение. Некогда от движения требовалось, чтобы оно было «динамичным», то есть чтобы оно производило много шума из ничего. Сегодня те же люди, требующие абсолютного на словах, требуют от него быть «конструктивным», то есть чтобы оно с самого начала обрисовало утопические общества, предвидело каждую их черточку и заранее разрешало любой из «каверзных вопросов», подобно тому как современный профессор, специалист в области уравнений, предусматривает все движения какой-нибудь переменной величины. «Стройте», говорят нам, то есть давайте нам системы, чтобы убедить нас, успокоить нас, польстить нам, избавить нас от того трудного усилия по осуществлению возрождения, которого мы так боимся, и все это — с помощью простого ключика. Мы еще раз выходим здесь на след одной из тех жизненных позиций, которые более глубоки, чем партии, ибо стоят на прямо противоположной стороне. При партийных позициях движение осуществляется вне жизненных требований и реального вовлечения, жизнь идет в рамках «кто-то что-то сказал», в рамках формулировок, высказанных на площади, а когда осознается рутинность всего этого, то, чтобы спасти мир, одну утопию заменяют другой.

Таков подлинный грех спиритуализма, который Маркс разоблачил, выступая против университетского высокомерия младогегельянцев. Разум здесь отказывается дать свой ясный и одновременно человеческий ответ на вопрос о том, где скрываются воплощенные идеи, даже если он изучит причины и повседневные тяготы людей. Он хочет прежде всего, следуя промышленному способу, к которому приучили его общие привычки, обладать совершенным чертежом завтрашнего дня, машиной, поддающейся теоретической доводке и демонтажу, если следовать инженерным планам, короче, он предпочитает мир без времени, без свободы, без плоти, без милосердия. А поскольку разум не может переступить через собственные законы, то чаще всего эту видимость познания под его прикрытием разыгрывает воображение.

Глубокие духовные и телесные революции развиваются совсем не так. Они не осуществляются ни по коллективным, ни по идеологическим полномочиям. Они не противопоставляют наличному злу, в первую очередь, образ будущего, они ему противопоставляют прежде всего негодование, протест, волю, присутствие в настоящем.

Революционное существование исходит из этого присутствия, в противном случае оно угасает. Речь идет прежде всего о невыносимом чувстве конфликта между существующим порядком и иерархией ценностей, которые личность открывает или обнаруживает вновь, благодаря размышлению и следуя необходимости. С точки зрения людей, находящихся вовне, это так называемый «негативный» период, потому что они замечают кричащие расхождения, которые вызывает конфликт, но еще не позитивную силу, которая доведет его до состояния зрелости: ее заменяют критика, размежевание, разложение, возмущение.

Те, кто несет в себе ростки будущего, тоже не всегда выявляют все его черты, а в ряде случаев выступают людьми, не представляющими себе даже его главной значимости, но они чувствуют его неопровержимое наличие и слышат несколько простых новых слов, которые оно им нашептывает, оглушая своей простотой и новизной (поэтому кое-кто упрекает их в том, что они ничего не изобрели сами). Таким образом, воля получает направленность благодаря новому требованию. Если конфликт, то актуальный, если отрицания, то актуальные, и воля, которая делает поворот в новом направлении в этот момент, в гораздо большей мере устремляется к новой цели. Фаза отрицания дополняется радикальной волевой ориентацией, осознанием руководящих принципов и жизненных задач, глубочайшее размышление сотрудничает в этом с сознательно проведенным анализом, разоблачением и решимостью.

Только тогда для доброго порядка наступает время включить в дело предвосхищающее воображение. На этом этапе оно отнюдь не бесполезно, оно связывает движение с той далекой звездой, до которой, как мы знаем, никогда не добраться, но известно все же, что спасение лежит на пути, который связывает нас с ней, или же его вообще нигде нет. Между этой предельной схематичностью и задачами нынешнего дня можно представить ряд промежуточных предвидений, поддающихся все большей и большей конкретизации; они представляют собою ступеньки между моим духом и идеалом, который он для себя избрал. Я должен буду рассматривать их как символические тем больше, чем больше они отдалены, и как опасные тем больше, чем больше они претендуют на то, чтобы предписывать мне определенное действие, а не только на то, чтобы придавать ему направленность, и как еще более опасные, если они отвращают меня от деятельности. Но, проявляя осторожность, я могу принять их как временные формы овладения неизвестным, как импульс для моего действия, как его ориентацию.

Становится очевидным, какую нечестную войну ведут те, кто обвиняет нас и нашу «духовную революцию» в бегстве в мир «мистических компенсаций» (они-то понимают под этим мистификаторские компенсации), вместо того чтобы лицом к лицу сойтись с беспорядком эпохи. Мы отвергаем всякую солидарность с тем «спиритуализмом», который громил Маркс и который чересчур поспешно в пылу сражения был им отождествлен с любой возможной формой спиритуализма, в частности с чисто христианской традицией. Буржуазный спиритуализм, как мы говорили выше, это отказ от связи с бытием, от духовного присутствия (которое является еще более глубоким, чем деятельность)[108]. Маркс, сосредоточивая внимание на материальных условиях жизни духа и его актуальном порабощении, послужил истине в борьбе против бесчеловечного спиритуализма даже несмотря на то, что скомпрометировал ее, подвергнув систематизации. Еще раз поле сорных трав взрастило доброе зерно хотя бы тем, что шокировало рационализированную истину и академические притязания. Со своей стороны мы считаем тщетной «борьбу с марксизмом» в плане политической полемики вперемешку с коалиционными интересами, как с чем-то полностью завершенным в тех формах, в каких это выражают партии. Мы стремимся подняться до самых его истоков и идем дальше, чем он. И если мы подхватываем то призвание, которое марксизм отклонил после того, как частично понял и взял на себя, призвание, которое дало глубокие корни в человеке, то все же направляем в иную сторону ток живительного сока, который его еще питает. Мы не радуемся тому, что разгромили или одолели его, а только испытываем удовлетворение оттого, что нам удалось спасти все то позитивное, что нынешний наш противник дал человечеству. У нас есть свой способ «быть марксистами»: он будет состоять в том, чтобы вновь найти универсальность воплощения и наделить его нашим присутствием.

Вот почему живое дело, которое мы предлагаем в этом произведении, должно получить свое развитие во времени, а чтобы быть живым с самого начала, оно не должно перескакивать через этапы. Сегодня мы лишь едва можем начать работу по предвидению того, чем станут наши институты через двадцать, через сто лет; от этого отказываются даже самые проницательные люди. Те же, кто претендует на точное знание в данной области, дурачат нас или же дурачат самих себя, уводя в сторону от самого главного.

А главное сегодня, задача нынешнего дня — это прежде всего вызывать повсюду, где этому еще препятствует инерция привычек и стремление к комфорту, необходимый нравственный конфликт между фактическим беспорядком и духовными ценностями, еще пребывающими в дремлющем состоянии у огромного числа людей. В то же время следует ускорить развал беспорядка посредством постоянной критики различных его сторон и способов сопротивления ему, которые он сам изобрел. Этому осознанию вкупе с осознанием собственной причастности злу мы должны подготовить, пока оно созревает, духовное основание, на котором борцы завтрашнего дня, когда настанет время сражений, смогут найти себе не убежище, автоматически обеспечивающее безопасность и выгоду, а фундамент для создания в новой атмосфере омоложенной всепобеждающей души. Наконец, в начале строительных работ мы должны определить направления и первые этапы деятельности. Пока ни мы и никто другой не знает, какие именно трудности встретятся на этих путях, но какое это имеет значение сегодня, какое это имеет значение вообще, если наше человеческое призвание всегда будет состоять в том, чтобы пойти по правильному пути и не сбиться с него, а вовсе не в том, чтобы на первом же этапе устроиться в комфортабельной гостинице или купить путеводитель, чтобы совершать путешествие, сидя в кресле.