Дамарис Коул - Знак драконьей крови

• Название: Знак драконьей крови
• Автор: Дамарис Коул
• Жанр: Научная Фантастика

---

- С Высшими? - Норисса была уверена, что ей не почудилось уважение в его голосе.

- С теми, кто создает, с теми, кто имеет право судить. В вашем понимании - с богами.

- Но ты разве не бог?

В его ответе появился мягкий смешок:

- Мне поклонялись, как богу, но никогда не требовали от меня быть им. Различие между нашими мирами делает мой род могущественным в понятиях мира вашего. И только потому, что от нас ничего нельзя добиться силой, твой род относится к нам с благоговением и почтением в надежде получить взамен хоть каплю нашего могущества. Людям твоего племени свойственно окружать нас ореолом славы, но так было не всегда, - теперь в его голосе звучало сожаление. - В Первом Соединении мы были присоединены любовью. Ваш мир частенько соприкасался с нами и раньше, но Тремсан, наш первый брат, помог нам узнать ваш человеческий род. Он призвал нас к новому осознанию, к новому восприятию, и теперь мы стремимся к соединению с таким же пылом, как и люди.

Норисса вздрогнула, почувствовав внутри себя ласковое стремительное движение, и Он отодвинулся чуть дальше, заполнив пространство между ними запахом своего раскаянья.

- Наш долгий сон вознаграждается соединением. Ваши страсти становятся наши снами. Ваши жизни становятся мерой наших жизней. В вас мы начинаем ощущать течение собственной жизни и компенсируем уходящее собственное время. В соединении мы сами способны прославлять свою силу и могущество.

Норисса испугалась: Он говорил о человеческих желаниях и страстях как об эликсире, лекарстве, которое Он может поглощать. Его приветливая радость, которую она испытывала прежде, исчезла. Она не могла дотронуться до него физически, но она была Шэй - сестра всего того, что существует в толще земли. И она ринулась вперед, прямо внутрь вещества скалы, чтобы встретить и облегчить его страдание.

- Каждый из нас строит свое на другом, и в этом нет стыда.

Будь у Него тело или дыхание, Норисса бы поняла, что он вздохнул, но вместо этого он проскользнул в ее разум сквозь канал, который она приоткрыла затем, чтобы самой дотянуться до него. Его голод ощупывал, прикасался к ее разуму, и его нужда была сродни боли.

- Приди, соединись со мной, сестра, и позволь мне уснуть. Я поплыву по рекам сновидений, чтобы увидеть бесчисленное число миров, я увижу красоту и боль и, глядя твоими глазами, узнаю им цену. Всем, что я узнаю, я щедро поделюсь с тобой.

Норисса прервала соприкосновение. Этот голод ей уже случалось чувствовать еще в далеком лесном домике и недавно на берегу реки. Она пыталась закрыться, вытолкнуть Его из своего разума, но и у Него ничего не получалось - он не мог проникнуть глубже, и после долгой борьбы Норисса почувствовала себя изрядно уставшей, проклиная себя за то, что позволила поймать себя так легко, ожидая, что же будет дальше.

Он придвинулся ближе и укрыл ее уютным теплом своего присутствия.

- Отдохни, успокойся, о драгоценная. Я не тот Другой, которого ты боишься.

Невысказанное, в словах его крылось обещание немедленно освободить, выйти из ее разума, если таково будет ее действительное желание. В этом обещании было так много страдания, что Норисса заколебалась.

- Кто ты?

Он превратился в движение воспоминаний и выстроился в цепочку удовольствий.

- Мои матери, давшие мне жизнь, звали меня...

В мозгу Нориссы мгновенно возникло видение морей, обрамленных пылающими берегами, под черным небосводом, который плавился, превращаясь в голубую пустоту, в которой проносились сладкоголосые ветра. Затем изображение подернулось по краям золотой паутиной, картины завертелись, закружились в отдалении, и на их место явилась беспорядочная путаница стремительно сменяющих друг друга символов и образов. Это были бессмысленные картинки, казавшиеся ей пугающими, но которые понимал и лелеял Он. Голова Нориссы закружилась, дыхание перехватило, и она зажмурилась, не в силах и дальше воспринимать вихрь этих слов его языка. Вереницы картин тотчас оборвались, и она осталась в пустоте и во мраке.

- Если говорить словами твоего языка, то я - Корматх. И я очень устал от того, что мне так много времени пришлось провести без сна.

Его усталость обернулась вокруг камней. Ее стремление уйти заполняло его разум, и Норисса снова ощутила его неохотное обещание выпустить ее, разорвав связь с ее разумом. Вдруг вспомнив о том, для чего пришла сюда, Норисса протянула ему робкую мысль, испугавшись, что он может и в самом деле покинуть ее.

- Ты не должен спать! Фелея хочет уничтожить меня, меня и всех, кто восстал против нее. Ты будешь для нее главной наградой! Если ее не остановить, то ее преступления положат конец моему народу. Я буду бороться с ней, но мне нужна твоя сила, чтобы победить!

- Тогда дай мне уснуть. Ты можешь воспользоваться моим могуществом, только пока я погружен в сон. Когда-то давно мы, не ведая об этом, чуть не уничтожили твой род. Но мы поклялись Тремсану, что это никогда не повторится, и он дал нам за это ощущение радости при соединении. Теперь сестра Фелея требует выкуп за осуществление того, что я так желал совершить. И все же я не могу судить, является ли ее желание хорошим или плохим. Это должен решать ее род или Высшие.

- Как тогда ты можешь предлагать свое могущество, зная, что оно будет использовано против нее, если ты дал такую клятву?

- Ты можешь воспользоваться моей силой против нее, маленькая сестра. Или не воспользоваться - таков, я знаю, был выбор твоей матери. Но решать предстоит тебе. Пока я сплю, меня нельзя притянуть к ответу за то, что происходило во сне.

Спутанные мысли Нориссы спутались еще сильнее, часть мыслей была ее, а часть ей не принадлежала. Присутствие внутри нее этого неописуемого существа она воспринимала как пугающее вторжение, лишний раз подчеркивающее, насколько в действительности уединенным местом является мозг каждого человека, мужчины или женщины. Так часто она жаловалась на одиночество, а теперь ей дано было по достоинству оценить, насколько ценным было свойство изолированности от других. Он пришел, чтобы соединиться. А что такое соединение, если не сложение вместе вещей, которые существовали отдельно? Усталость заставила ее испугаться незаметной перестановки или подмены, и она бросилась назад, желая снова почувствовать вес собственного тела. Она по-прежнему находилась в середине горы, в своей холодной и тесной клетке. Внутри нее вспыхнула паника. "Как долго я здесь?" - заволновалась Норисса.

- Она еще не проникла за барьер, но это случится скоро. Гнев нашей сестры силен!

- Сестры!!! - возмутилась вдруг Норисса. - Как ты можешь называть ее так, зная, что у нее на сердце и в мыслях?

Но ее ярость вернулась обратно к ней.

- Она связана, соединена! Никак иначе я не смею ее называть.

Норисса вздрогнула от обжигающего прикосновения его ответа и от страха. А Корматх уже раскаивался, окружая ее теплом и стараясь успокоить:

- Прости меня, маленькая сестра. Я забыл, что ты не знаешь об опасности, которая грозит нам. В своих поисках могущества и власти Фелея позабыла уроки Тайлека, первого брата. Она помнит только о том, что он слишком соединен со многими и обладал властью и могуществом большими, чем кто бы то ни было до него, и она станет пытаться вернуть это время, соединяя себя со многими Компаньонами. Но такое полное соединение многих с одной обязательно разрушит оба наших мира. Даже сам Тремсан не мог выдержать тяжесть соединения со всеми нашими, и он мудро снабдил каждого из нас отдельной связью и распределил нас среди своих детей.

Голос Корматха заставил согреться медальон, висящий на шее Нориссы.

- Ты - одна из детей Тремсана. Не хочешь ли ты войти в соединение со мной?

Норисса беспокойно зашевелилась, не успев понять, вздрогнуло ли в тревоге ее тело, или это был разум. Почему, почему у нее всегда не хватало времени подумать, взвесить?

Это была раздраженная, нетерпеливая мысль, внезапный вопрос, на который она и не ожидала ответа, но Корматх тут же отодвинулся.

Она вспомнила восторг, который не отпускал ее до этого самого момента. Она пришла сюда, надеясь увидеть доброго бога, кого-то всезнающего, который укажет ей все ответы на все вопросы. Вместо этого она обнаружила существо, обладающее, несомненно, большим могуществом, чем у нее, но которое было столь сковано в своих действиях, что не могло воспользоваться своей силой даже для защиты самого себя.

Или то была хитрость, чтобы испытать ее веру?

Если отбросить в сторону панику, то его присутствие было для нее непривычным, но не неприятным. Она прикоснулась к тому месту, в котором он проник в ее разум. Он скорчился от желания, но ничего не сказал. В молчании она отвернулась от Него и удивилась, что он не последовал за ней по уединенным тропам ее размышлений. Он ждал, запутавшись в усталости, которая отягощала их обоих, и Норисса спряталась, пользуясь передышкой, чтобы собрать последние крохи самообладания. Только один раз он с мольбой обратился к ней, но не в словах, а вспышкой вернувшегося на мгновение двойного зрения, показав ей ее в своем видении. Она выглядела как мерцающая звезда, окутанная темной вуалью отказа. Иногда из него исторгались небольшие водовороты покорности судьбе, а его голод, еще больше обостренный отчаянием, неясно вырисовывался в темноте, но Он старался позабыть о нем. Голод понемногу тонул в страхе. Надежды, которые Он возлагал на Нориссу, таяли. Норисса почувствовала, как он, отворачиваясь, готовился снова пасть в пучину черного сна без сновидений, ради только одного сна. Она теперь отчетливо видела, что спать и видеть сны для него означает жить. И, наконец, она убедилась в том, что Он вовсе не бог, так как Он не заметил ее самой большой ошибки.