Александр Петров - Свет обратной стороны звезд

• Название: Свет обратной стороны звезд
• Автор: Александр Петров
• Жанр: Научная Фантастика

В Обитаемом Пространстве идет бесконечная война. Отряд деметрианских боевых звездолетов отправлен на верную смерть. Только использование Федором Конечниковым запрещенной тактики боя позволяет остаткам ударной группы спастись. Постепенно Федор приходит к пониманию что двуногие — всего лишь дешевый расходный материал для тайных властителей, называемых Управителями Жизни. А покорность самозваным хозяевам любовно взращивается близкими людьми с момента появления человека на свет. Он делает свой выбор… По прошествии многих лет, Управительницу Жизни Рогнеду обвиняют в пособничестве бывшему звездолетчику. Ей тоже придется принять очень непростое решение.

---

— Слушай и учись, — он, и продолжил серьезно. — Однажды, когда мы закончили работы и занимались тем, что устраняли мелкие недоделки, к нам пришла она. Императрица Рогнеда. И пускай она оделась совсем просто, работая под обыкновенную секретаршу, все ее узнали. Мы ведь все визию смотрим. А четверка мордоворотов из Теневого корпуса совсем ее выдавала.

Она попросилась — возьмите в рейс до «Царьградской». Бригадир репу почесал, поразмыслил, согласился. И действительно, почему бы и нет. Команда отправляется из 8 человек на мелкие работы, места полно. Почему бы не сделать приятное супруге нашего государя — императора? Она потом, наверное, и не вспомнит. Зато, если откажешь, точно не забудет. У них у всех на обидки мелкие долгая память.

А потом, она такая красивая. Глаз не отвести. Просто рядом постоять — и то праздник. Бригадир позаговаривал ей зубы, пока ребята срач из салона выгребли. Посадили Рогнеду с охраной в вагончик, полетели.

А ты знаешь, Макс, вагончик действительно летел, не касаясь стенок тоннеля в кольце из энергетических полей.

Вагончик такой неказистый был с виду: лавки дерьмантиновые, обшарпанные, поручни потертые, полы из какого-то несообразного материала, все исшарканные. На стенках ребята слова разные написали. Даже неудобно было перед ней. А императрице хоть бы что. Сидит и улыбается чему-то про себя.

Парни сначала сидели, как аршин проглотив, шевельнуться боялись, потом, увидели, что императрица закурила, тоже потянулись к табаку, расслабились, стали переговариваться шепотом. А затем и вовсе по углам разбрелись, байки травить, да ржать как кони стоялые.

Мы успели проехать половину дороги, когда в кабине заревела сирена, замигали красные огни. Мне потом объяснили, что какой-то гад на перегоне испортил индукторы.

Машинист схватился за рукоятки, включил защиту на максимум. Закричал: — «Всем в кресла, немедленно пристегнуться. Дисторсия поля». Заслонки, выползли, перекрывая окна. Ну, мы все — кто просто не успел, кто не допер от неожиданности…

А вот Рогнеда эта, сразу видно бывшая амазонка, не заставила повторять дважды приглашение.

Перекос полей — это такая адская штука. Поезд просто закручивает, плющит, забивает в стенку так, что одно мокрое место остается. Вот и нас шваркнуло.

Толян нервно плеснул в стакан водки и выпил залпом.

— И что было дальше? — спросил Максим.

— Шарахнуло так, что я ненадолго потерял сознание.

Вагон развернуло, и он несколько метров тоннель поперек пахал. Понятно, голова и хвост в дым… Гавриков моих из бригады просто размазало. Царство им небесное. Всю охрану императрицы поубивало. Они ее своими телами прикрыли. Когда я очнулся, Ганя эмиттеры поля заливала из огнетушителя. Увидела, что я жив, обрадовалась. Подскочила, маску дыхательную на лицо надела, чтобы не задохнулся.

— Я говорю — «Спасибо, твое величество, но все равно нам хана».

— «Пока не умер — сражайся», — коротко бросила она.

И снова тушить.

Вагон разогрелся как духовка, излучатели поля горят, а она знай, белой струей из баллона лупит.

Меня как подкинуло. Я тоже схватился за огнетушитель. Это уже потом я почувствовал, что в башке железяка, а пальцы раздавлены.

Знаешь, страха не было. А как-то даже весело. Когда гореть перестало, мы подумали, что все в порядке, справились. Наступила передышка. Огляделись мы. Вагон перекорежен, стойки смяты, пол горбом, кресла выдраны.

«Легко отделались», — решил я. И только я так подумал, что-то грохнуло, и тоннель начал оседать. Силовой генератор работал, но защиту все равно сминало, вагон плющило. Вот тут и прошлось мне вспомнить все, чему научился: как аварийные опоры ставить, как муфты резьбовые на них крутить… Без инструмента, раздробленными пальцами…

Ты, Макс, не поверишь, но ту опору, что вчетвером ворочали, я один поднимал.

Рогнеда, даром что императрица, помогала мне. И при этом так ругалась… В жизни такого забористого мата не слышал.

Вагон просаживался, потолок со страшным скрежетом придавливало к полу. Я работал как проклятый. Опоры гнулись как спички, но я успевал ставить по две новых, вместо одной сломанной. Их снова сгибало, крепчайший композит, из которого они были сделаны, с грохотом ломался.

В меня куски отлетали. Я даже не чувствовал. Внутри был какой-то восторг. Я знал, что все получится, несмотря ни на что. Такого со мной не было ни до, ни после…

Толян вздохнул. Некоторое время помолчал, опустив глаза.

— Недаром я старался, — продолжил он. — Остался в раздавленном вагоне кусочек метр на полтора, где можно было даже сидеть.

Она увидела, что я кровью истекаю, не побрезговала, оторвала подол от платья, замотала мне руки и голову.

Потом попыталась вызвать спасателей, но почему-то связи не было.

Представляешь, глубина полтора километра, выбраться наверх невозможно, тоннель обвалился спереди и сзади.

Толян выбил сигарету из пачки, прикурил.

— Знаешь, — сказал он, — мы просидели в обнимку несколько часов. Один фонарь, маски на лице, жара. Раны болеть начали. Я плыву, а она уговаривает меня держаться. Расспрашивает про жизнь, рассказывает о себе. А она, ты знаешь, красивая до дрожи. И одежда на ней — сплошная прореха. Грудь видна, ноги. А она нисколько этого не стеснялась. Был бы целым, ну хотя бы не таким поуродованым, точно положил ее под себя. Императрица была бы не против. В то утро я стал ее героем.

Толян смял недокуренную сигарету и продолжил.

— Потом Ганя сказала, что помощь идет, но спасатели вынуждены двигаться от поверхности, потому, что в тоннеле заложены мины. Не она была целью диверсии. Те, кто все это устроил, хотели, чтобы он, джихан, очертя голову кинулся в развороченный тоннель. И подорвался бы…

Рогнеда много мне про него рассказала. Что он одинок, что его никто не понимает, даже порой она. Я это плохо помню, сознание временами уходило. Но одновременно с этим было так хорошо… Если бы я умер тогда, наверное, было бы лучше.

Толик снова закурил.

— Да, — в задумчивости произнес Максим. — Вот какая сказочка. Чем же все кончилось?

— Очнулся я оттого, что где-то рядом стучали отбойные молотки. Плазменные горелки они выключили и копали по — старинке. Потом был врач, зимний воздух, лучший госпиталь… Прием у императора, орден, перевод во второй имущественный класс… Я больше не видел ее, кроме как в новостях. А дальше никчемная, пустая жизнь и эта вот пиявка — мозгокрутка Ирка. Как будто и жил всего пару часов.

На сигнальном браслете Толика в тоже мгновение загорелся красный огонек. Толик не веря своим глазам поднес его ближе, снова взглянул на устройство. Огонек индикатора медленно и плавно изменил цвет на зеленый.

Толик обратил взгляд дна Максима В глазах появилось слезливое, молящее выражение.

— Макс, будь человеком, найди ее. Я так боюсь, что она не вернется.

Максим подошел к оператору обслуживания, взял водки, минералку и салат на закуску. Он поставил все это на стол, похлопал совсем раскисшего приятеля по спине и пошел искать Ирину.

Подруга Толика сидела этажом ниже на террасе закусочной. Она расположилась в углу, потягивая коктейльчик из меню охаянный ею распределительного автомата.

— А, это ты, историк, — иронически сказала Ирина. — Пришлось вспомнить навыки психотерапевта?

Ее глаза говорили совсем другое. «Брось возиться с дураком» — говорили они. — «Неужели ты не видишь, как я хочу тебя».

Ладонь Максима, касавшаяся теплого и влажного лона это красивой, привлекательной женщины, запульсировала от соблазна снова прикоснуться к ней там.

— Только за деньги, — в тон ей ответил Макс.

— Однако ты пошел меня искать.

— Интересно, а как вы обходитесь, когда нет посторонних?

— Обходимся… — ответила она.

— Ты приползаешь или он?

— Обычно он. Закажет цацку подороже, возьмет шампанского, цветы и приходит мириться. Так и живем.

— Скажи, а часто у него загорается на браслете красная лампочка? — спросил Максим.

— Бывает, — ответила Ирина. — Он слишком жалеет о несбывшемся.

— А у тебя? — спросил Максим.

— Издеваешься? — с усмешкой ответила она. — Зачем, по-твоему, я трачу на себя столько его кредитов?

— Ну да, конторы духовного развития, как аналог средневековой торговли индульгенциями. Оттого и дерут три шкуры со слушателей…

— Макс ты никогда не думал о визите ребят в серебристых шлемах? — спросила Ирина.

Вдруг, острое чувство опасности кольнуло Максима. Он поднял глаза и увидел, как на специальную посадочную площадку на крыше космопорта опустился малый десантный люггер, раскрашенный в характерные для Теневого корпуса цвета — черный и серебристый.

Максим хоть и не знал за собой грехов, но на всякий случай взглянул на браслет. Лишь после этого он почувствовал себя более-менее спокойно.