Андрей Зайончковский - История русской армии. Том третий

• Название: История русской армии. Том третий
• Автор: Андрей Зайончковский
• Издательство: ООО «Издательство «Полигон»
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-89173-248-3

В этой книге наиболее полно и систематизированно рассматривается история русской армии от ее состояния накануне Восточной (Крымской) войны 1853–1856 гг. до Ахалтекинской экспедиции 1880–1881 гг., столкновения с Афганистаном в 1885 г., памирских походов 1891–1895 гг. и других малоосвещенных боевых операций российских войск. Показаны перемены в армии России после реформ 1860–1870 гг., роль армии в Русско-турецкой войне 1877–1878 гг. Авторами описаний этих событий являются известные русские военные историки А. М. Зайончковский, Д. Н. Логофет, А. Д. Шеманский, К. И. Дружинин. В книге даны характеристики главных военачальников второй половины XIX в., руководивших боевыми действиями русских войск в войнах и походах этого периода.

---

Никогда еще в Средней Азии война не была для туземцев столь кровопролитна, почему они и прозвали Скобелева Гез-канлы — кровавые глаза, глаз мстителя. Но облик его, бесстрашного богатыря — воина, не мог не пленить сердец его противников, прирожденных воинов.

С талантами Скобелева всякий практический случай, представлявшийся на его разрешение во время экспедиции, обращался в своего рода классическое поучение. Вот отчего нам так дороги каждая его пометка, каждая резолюция на документе. Всем известна разносторонняя талантливость Скобелева, и в своем месте мы уже подчеркивали, какой взгляд незаурядного государственного человека выказал он при решении наших задач в Средней Азии.

Печать гениальной прозорливости лежала на выборе им своих помощников. Имена Гродекова, Анненкова, Макарова, Куропаткина, Череванского нераздельно сплелись с именем Скобелева в эту экспедицию. Но ошибочно было бы считать, что Скобелев видел в них фигуры, подобные своей; нет, он ценил в них только ту или иную сторону характера. По-видимому, только Гродекова он считал способным себя заменить до некоторой степени. Во время дерзкой разведки своей в июле 1880 г. он так завещал своим войскам: «В случае моей смерти на предстоящей рекогносцировке 6 июля я поручаю командование отрядом полковнику Гродекову; он вполне способен вывести целым отряд, и ему известны все мои соображения».

Мы уже упоминали о том, как блестяще справился Гродеков с созданием боковой охватывающей базы в Персии (магазина в Гермабе), что Скобелев считал самой яркой страницей в истории экспедиции по искусству выполнения.

Без помощи Макарова на Каспии, у берегов Туркмении, и без содействия Анненкова с железнодорожным строительством на линии Красноводск — Кизыл-Арват Скобелев считал бы себя «как без рук». Анненкову он вверил главнейшую тыловую артерию экспедиции Красноводск — Геок-Тепе, и впоследствии этому человеку выпала на долю редкая честь первопроходца необозримых песчаных пустынь Средней Азии. Макаров же слишком близок своим именем русскому сердцу, и с трагической его гибелью в Порт-Артуре погибли надежды на морскую победу нашу. Куропаткина Скобелев ценил как боевого офицера и как служаку. Про Куропаткина Скобелев писал: «С ним судьба породнила меня боевым братством, со второго штурма Андижана, в траншеях Плевны и на вершинах Балканских и ныне, в дни тяжелых боев под Геок-Тепе».

Череванский своим талантливо поставленным предварительным полевым контролем много помог экспедиции, давая быстрое движение денежных средств и в зародыше уничтожая для недоброжелателей Скобелева возможность опорочить его светлое имя. Скобелев был гениально прозорлив, предусмотрев этот вид контроля, и он говорил, что «не понимает, как можно вести военные действия без него и как можно не испытывать к нему чувства беспредельного уважения со стороны всех, дорожащих интересами службы и ставящих их выше личных».

Наконец, дипломат Зиновьев, представитель наш в Персии, являлся «добрым ангелом экспедиции и всего русского дела в этой части Средней Азии». Такие лица у нас редки на дипломатических постах. Всегда становился он на сторону самого смелого решения в пользу России, компромиссы он не любил. Скобелев писал ему: «Со дня вступления в командование я имел возможность оценить и испытать на деле то сердце, то патриотическое участие, которое вы принимаете в успехе вверенного мне трудного дела».

Но все же главнейшим деятелем в походе являлся туркестанский солдат, про которого Скобелев выразился так: «Туркестанцы на деле доказали, что они остались те же молодцы, какими я их знал во время [прежней] моей службы в Средней Азии».

Из всех вождей текинцев выделялся талантами Тыкма-сердарь. Он был знатен и богат, и земли, на которых мы обосновались в оазисе (Беурма), принадлежали ему. Ему было 55 лет, а тринадцатилетним начал он свою военную практику. Ему было суждено испытать и ранения, и тяжелый персидский плен с выкупом в 6000 туманов, которые он принужден был потом компенсировать набегами же. Характер его был независимый. Память на местность — исключительная, а искусство разбирать следы — неподражаемо. Он являлся рыцарем среди разбойников вследствие своей справедливости. Он проникал до Белуджистана и чуть ли не до Аравийского моря. Но и у него были могучие враги, и это заставило его искать поддержки русских при Ломакине, и он хорошо изучил нас. Говорят, внедрился к нам в качестве тайного агента и вернулся к текинцам с ценными сведениями. Он же сам утверждал, что стал врагом нашим после оскорбления, нанесенного ему штабс-капитаном Трегубовым.

В скобелевском походе Тыкма-сердарь сперва был предводителем передовой конницы текинцев, а потом руководил всеми операциями против нас. Скобелев отдавал должное его таланту, но всячески стремился замалчивать имя своего противника, разумно полагая, «что в Азии опасно создавать имена предводителей». Таков был знаменитый Тыкма-сердарь, и только одному ему Скобелев вернул после замирения оружие. Сдаваясь, он писал Скобелеву: «Надеюсь на милость правительства белого царя и прошу возвратить мне мою лошадь и мое оружие. Вашу же лошадь, когда приеду, возвращу вам. Служить буду с усердием».

Правой рукой его и заместителем был Курбан-Мурадишан, заведывавший складом оружия и боевых припасов. Он был с большим даром слова, отличался сильным характером, храбростью и справедливостью.

Но он не обладал таким крупным военным дарованием, как Тыкма-сердарь, поистине «великий полководец Туркмении», ибо не без успеха состязался он с талантливейшим из современных ему европейских генералов. А это уже высокая аттестация его как вождя.

Столкновения с Афганистаном в 1885 г.

Занятие Мерва. Мерв, прося о подданстве, послал с Алехановым посольство из четырех ханов с 16 старшинами, которые и присягнули в Ашхабаде 6 февраля 1884 г. После этого в Мерв был послан 25 февраля 1884 г. начальник Закаспийской области Александр Виссарионович Комаров[47] с отрядом в один батальон, две сотни и при двух орудиях. На дороге Ашхабад — Мерв он был встречен в пустыне депутацией в 400 мервцев. Но в самом Мерве английский эмиссар, вышеупомянутый «сия-пуш», с несколькими сотнями приверженцев (с Топаз-Каджар-ханом) постарался устроить нам вооруженное сопротивление с целью обратить добровольное подданство в якобы вынужденное. Бунтовщики были рассеяны, а «сия-пуш» нами взят во время бегства при помощи желавших служить нам туркмен. Цитадель Мерва Коушут-хан-кала была нами занята, жители обезоружены, и собраны все персидские, бухарские и хивинские пушки, гордость туркмен всего Теке, как трофеи былых побед.

Начальником нового Мервского округа назначили подполковника Алиханова, которому поручили заведовать присоединением к нам мервских вассалов — сарыков и солоров, рвавшихся в наше подданство со времени разгрома Геок-Тепе, так как Мерв их сильно угнетал. Только из-за давления Мерва пендинские сарыки были принуждены, как было указано, арендовать в Афганистане горные (летние) пастбища.

Но часть сарыков была столь близка к Мерву, что мы решились принять их немедля. Это были жители Иолатани (на р. Мургаб), которые 21 апреля 1884 г. приняли в Ашхабаде присягу. А 25 мая мы заняли и центр солоров[48] — Серахс, который собирались занять (по наущению англичан) персы, даже двинувшие туда свой отряд из Мешеда 22 мая. Занятие Мерва, земли которого простирались до Амударьи, сомкнуло наш фронт на юге Средней Азии и позволило наладить сообщение между Закаспием и Туркестаном.

Генерал от инфантерии А. В. Комаров

Остались незанятыми нами: земли сарыков-пендинцев по Мургабу с притоками Кушкой, Кашем и Кайсором и северные предгорья «Гератского» хребта, земли солоров с пустынями, отделяющими Пенде от Амударьи и Теджена. Мы решили ввести туда войска только после определения международной комиссией их границ с Афганистаном. Комиссию решено было составить из английского генерала сэра Питера Лемсдена и нашего генерала Зеленого. При обоих дозволен большой конвой и многочисленный штаб чертежников, съемщиков и рекогносцировок.

Установление границ с англо-афганцами за Каспием. Комиссия по разграничению Афганистана от нашей Туркмении должна была начать действовать с осени 1884. Англичане поспешили послать туда в сентябре своих делегатов, проехавших через Кавказ и Персию в окрестности Герата, а конвой их (более 1000 человек) пришел туда же из Кветты.

Но мы воздержались от посылки своих представителей, заметив желание афганцев и англичан оттягать все Пенде и юг земель солоров. Там появились афганские караулы с явного поощрения англичан. Тогда мы заявили, что не начнем разграничения, пока афганские захватчики не уйдут с туркменских земель и пока Англия не согласится считать сарыков и солоров нашими подданными. Разграничение же должно было состоять лишь после выяснения границ владений этих племен с Афганистаном.