Милан Николич - Современный югославский детектив

• Название: Современный югославский детектив
• Автор: Милан Николич
• Издательство: Радуга
• Жанр: Детектив
• Год: 1986

Сборник знакомит с политическим, социально-психологическим и пародийно-юмористическим вариантами детективного романа.

Роман Н. Николича «Пропуск в ад» — увлекательный детектив о заброске в Югославию бывшего гитлеровского агента.

Роман «Белая Роза» П. Павличича отличается острой социальной направленностью: расследование дела об убийстве помогает раскрыть хищение на предприятии.

В основе сюжета романа П. Равника (Любомир Милин) «Шарф Ромео» — борьба с контрабандистами, а в романе «Ищи меня в песке» Н. Брикса (Тимоти Тэтчер) создает пародию на американский боевик.

---

Я не прерывал его излияний, хоть и не верил, разумеется, что ничего-то он не знал. Ясно, человек изо всех сил старается загладить свою неприглядную роль… Мне был интересен ход событий, который так или иначе проступал в общих чертах сквозь явно пристрастный рассказ Джурича. Мне хотелось поскорее обнаружить точку, откуда можно начать дальнейшее преследование похитителей Црнковича… Что касается исповеди Джурича, следствие проверит подлинность каждой ее детали!..

— Что Бресл американца пришил, я не знал, — продолжал Джурич. — Мне он сказал, что только оглушил… Я поверил, но сообразил, что дело наше швах и пора смываться в Италию… В Любляне мы угнали вторую машину и на ней двинули к месту встречи с Янезом. Только Янеза мы не видели: на дороге нас поджидала машина, а в ней двое каких-то типов. Я их не знал, хотя понял, что один из них немец, хоть он говорил и по-нашему, и по-итальянски, а другой — югослав, эмигрант какой-то вроде нас. У него тоже пропуск был. Бресл их обоих знал, потому я и понял, что это те люди, на которых мы работаем…

— Вы узнали их имена?

Джурич пожал плечами:

— Не совсем… Немца зовут Вернер, фамилии не знаю, а эмигранта — Петар Левняк, только все его называли Пьером…

Сказанное в главном совпадало с предположениями, которые я сделал, когда мы обнаружили труп Янеза Врховчева. Я не стал требовать от Джурича признания, что и он приложил руку к убийству, а позволил ему рассказывать дальше о том, что меня больше всего интересовало.

— Эти двое, — продолжал он, — не позволили нам уйти за границу, а приказали вернуться, даже довезли на своей машине до Сежаны. Там мы с Бреслом сели в автобус и поехали в Копер. В Копере нас ждала яхта, ее хозяин знал Бресла…

— Как зовут хозяина яхты?

Джурич отер лоб, покрывшийся испариной еще до того, как он начал говорить.

— Пьер Кьеза…

— На яхте был, кажется, и темнокожий, механик?

— Да… Точнее, мулат, дезертир какой-то американский, он уже давно в Италии ошивается, скрывается от полиции. Зовут Джон Гаррис…

— Дальше!

— Я все делал по приказам Бресла. Он меня главным делом предупредил, чтоб говорить только по-итальянски, никто, мол, не должен знать, что мы югославы… До вчерашнего вечера нас на яхте было четверо: Пьер Кьеза. Джон, Бресл и я. Мы вышли из Копера и, держась к бережку поближе, доплыли до какого-то кемпинга…

Так, до кемпинга в Савудрии, понятно…

— Пришвартовались чуть в сторонке от кемпинга, чтоб на отдыхающих не наткнуться. Там к нам присоединились немец тот и Петар Левняк. Я получил задание поехать с Бреслом в Порторож за одним человеком, которого надо было незаметно доставить на яхту…

Тут он в деталях расписал, как они украли Црнковича. Рассказывая, не переставал твердить, что все он делал спроста, без умысла. Я ему, разумеется, не верил. Ладно, сперва надо найти Црнковича, так что выслушаем его версию событий, а уж потом разберемся, что натворил Джурич, а что Ивица Бресл. Сейчас самое главное — узнать, куда они делись из кемпинга и что случилось с Црнковичем дальше…

— На яхте Левняк закрылся в каюте с тем малым, которого мы привезли из Порторожа, с этим самым Црнковичем. Немец к ним не входил, пока Црнкович в дым не надрался. Не хотел даже показываться. Мы помогли затащить пьяного Црнковича на кушетку, а потом нас из каюты шуранули. Яхта в это время шла к Порторожу. Только мы туда прибыли, Левняк вышел из каюты и велел нам с Бреслом выматываться. Сказал, чтоб мы рейсовым катером добрались из Пирана в Копер, отсюда автобусом в Триест, а там через границу — документы, что нам в Триесте выдали, годились. А насчет югославской полиции, сказал Левняк, беспокоиться нечего, все шито-крыто. Дал нам деньжат, мы и послушались. От Порторожа до Пирана всего ничего, мы туда двинули пехом, а утром в катер влезли. Остальное вы знаете…

Да, остальное о них я знал. Меня, однако, больше беспокоили другие, те, что остались на яхте. Я спросил:

— Значит, на яхте оставались владелец, Левняк, Джон и Црнкович? И немец? Вы не знаете, что они собирались делать дальше?

Джурич пожал плечами.

— Не знаю… И что они с тем доходягой сделали, которого приволокли, тоже не знаю…

Я чуть не подскочил от изумления.

— С каким еще доходягой? До сих пор вы о нем не упоминали!

Джурич заволновался.

— Разве?.. Ей-богу, я не нарочно… Просто забыл… Это тот, которого мы с Бреслом привезли в Загреб…

Владо Мандич! Час от часу не легче!.. Он-то как угодил на яхту Пьера Кьезы?

Джурич продолжал:

— Его привезли Левняк и немец, связанного, а мы его втащили на яхту. Потом его Левняк затолкал в ящик, там он все время и был…

Оставалось еще много невыясненных моментов. Например, кто в Загребе с вокзала послал через носильщика письмо Црнковичу? Затем, кто ликвидировал Янеза Врховчева и за что? И как Владо Мандич попал в руки преступников — случайно или же они его выманили у Младена? А может, он сам к ним кинулся, только они ему больше не верили и потому связали? Дальше: сознательно ли Црнкович провел меня или действительно не имел возможности предупредить, уж больно ловко с ним управились похитители?

И наконец, самое главное: чего, собственно, добиваются эти люди — немец по имени Вернер и Петар Левняк? Для чего им нужен Црнкович? На что сплетается эта хитроумная игра, в которой двое уже погибли, а не дай бог, и третий?..

Всего Джурич, конечно, не знал. Он был в этой игре лишь пешкой, хотя в своих показаниях пытался представить себя еще незначительнее, надеясь на смягчение наказания.

Я переглянулся со следователем, сидевшим рядом, и он дал милиционеру знак увести Джурича. Машинистка вынула из машинки протокол допроса и, дав ему подписать, положила протокол перед нами. Затем и она покинула комнату.

Следователь закурил предложенную мной сигарету.

— Вы ему верите? — поинтересовался он.

Я отрицательно покачал головой.

— Не совсем. Ясное дело, он пытается приуменьшить свою вину. К примеру, он даже не заикнулся о том, что оглушил нашего сотрудника, когда поджидал Црнковича у черного хода «Паласа». Разыгрывает безобидного простачка. Но думаю, что про других членов банды он говорил правду. Хотя и тут, может, кое о чем умолчал…

— Вы собираетесь его допрашивать еще?

— Нет. Предоставляю это удовольствие вам. Мне с ним хороводиться некогда. Других дел по горло. Прежде всего надо узнать, что там с раненым…

Следователь придвинул телефон и набрал номер больницы. Поговорив на словенском с дежурным врачом, обернулся ко мне и с видимым удовольствием сообщил:

— У негра полный порядок! Ему сделали переливание крови, и скоро с ним можно будет побеседовать!

Молча раскланявшись, я поторопился покинуть гостеприимный кабинет. Надо было спешить в больницу!..

XV

Гарриса, как тяжелобольного, поместили отдельно в маленькой, уютной палате. Сестра дежурила при нем неотлучно. Она встала, когда я вошел в сопровождении врача. Раненый был очень слаб, лицо сохраняло нездоровый цвет, хотя был он уже в сознании и даже попытался улыбнуться, увидев меня: вероятно, узнал…

Чтобы раненый не двигался, я вместо рукопожатия положил ему на плечо руку, усаживаясь на стул возле постели.

— День добрый, господин Гаррис! Вы представить себе не можете, как я рад, что вам лучше!

Я обратился к нему по-английски. Он опять улыбнулся и слабым голосом ответил:

— Спасибо… Я вас сразу узнал… Это вы позвали врача… Только я совсем не Гаррис. По-настоящему я — Кастеллани. Отец у меня был итальянцем, а матушка из Сомали…

Я сделал ему знак не затруднять себя излишним разговором, все ясно: он взял другую фамилию, чтобы перед Пьером Кьезой и компанией играть роль американского негра, дезертира. На самом деле он был итальянским подданным и — ничего странного — служил в итальянской полиции.

— В таком случае не лучше ли нам перейти на итальянский? — спросил я. Кастеллани согласно кивнул. Врач предупредил:

— Прошу вас не утомлять его слишком длинной беседой. Опасность еще не миновала… А вы, — это адресовалось уже сестре, — зовите меня сразу же, как только заметите, что раненому стало хуже!..

Сестра, молча кивнув, удалилась в угол, где стоял другой стул, и села там, не проявляя никакого интереса к нашему разговору, который, по всей вероятности, и не понимала: он протекал на итальянском. Как только врач вышел из комнаты, я заговорил:

— Доктор просил не утомлять вас. Потому говорите как можно короче, а я постараюсь не задавать вопросов, требующих длинных и сложных ответов. Итак, я уже знаю, что вы служите в итальянской полиции, с которой мы вместе ведем розыски одной группы преступников. Той самой, в которую были внедрены вы. Мне известно все, что происходило до появления Мирко Црнковича на яхте. До того момента, как он напился…