Милан Николич - Современный югославский детектив

• Название: Современный югославский детектив
• Автор: Милан Николич
• Издательство: Радуга
• Жанр: Детектив
• Год: 1986

Сборник знакомит с политическим, социально-психологическим и пародийно-юмористическим вариантами детективного романа.

Роман Н. Николича «Пропуск в ад» — увлекательный детектив о заброске в Югославию бывшего гитлеровского агента.

Роман «Белая Роза» П. Павличича отличается острой социальной направленностью: расследование дела об убийстве помогает раскрыть хищение на предприятии.

В основе сюжета романа П. Равника (Любомир Милин) «Шарф Ромео» — борьба с контрабандистами, а в романе «Ищи меня в песке» Н. Брикса (Тимоти Тэтчер) создает пародию на американский боевик.

---

Когда они вошли, фотограф стоял за стойкой, напряженно вглядываясь в дверь. Волосы были так же прилизаны, он был в том же жилете, но без очков, и рубашка не клетчатая, а однотонная голубая, поэтому сейчас он походил скорее на южноамериканского миллионера, собравшегося провести вечер за картишками. От волнения он не ответил на приветствие: видимо, чувствовал, что происходит нечто серьезное — увидев их, закричал, словно на пожаре, словно у него над головой горело:

— Он только что был здесь, сию минуту!

— А точнее? — с невозмутимым спокойствием спросил Штрекар, это несколько охладило человека, и тот ответил уже тише:

— Да минут десять, не больше!

— Вы ему отдали фотографию?

— Да.

— Куда он пошел? Вы не заметили?

— Ну как же, конечно. В сторону Драшковичевой. Я подглядывал за ним в дверь, но он вдруг исчез, и больше я его не видел. Может, зашел куда-нибудь по соседству, в магазин.

— Расскажите подробно, как все было: когда он пришел, о чем спрашивал, что говорил, вообще все, что вспомните.

— Пришел он, я вам уже сообщил, около половины седьмого. Я, как и сейчас, находился один, потому что мои ребята сегодня работают в городе. Сначала он спросил, снимаю ли я на местах, не в ателье, и потом — не снимал ли я, мол, когда-нибудь в аэропорту. Спрашивал почти как милиционеры несколько дней назад. Когда я все подтвердил, он спросил, не снимал ли я в аэропорту в марте месяце, а потом добавил, не снимал ли, мол, девушку, которая там была с молодым человеком.

— Значит, это был не тот парень, который на фотографии?

— Нет.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Э, когда я ему ответил, что, мол, и такие случаи бывали, конечно… Я, знаете ли, не хотел показать, будто знаю, о чем идет речь, чтобы он чего не заподозрил…

— Это вы хорошо… — похвалил Штрекар, и фотограф, удовлетворенно кивнув, продолжал:

— Когда я ему это сказал, он спросил, не сохранился ли негатив. Я ему дал пленку, и он ее долго рассматривал. Потом сказал, что это то самое, что он ищет, и попросил отпечатать для него карточку. Я, конечно, мог бы это сделать при нем, но ему сказал, что быстро не могу. Мне надо было время, чтобы предупредить вас…

— И это вы хорошо, — снова вставил Штрекар. Фотограф удивленно взглянул на инспектора, его как будто поразила слишком однообразная форма комплиментов.

— Я сказал, что сделаю часа через два. Он стал убеждать меня поторопиться, выторговал целый час. А заказал всего одну фотографию. Спросил, не могу ли отдать ему негатив, я ответил, что у нас это не положено. Тогда он попросил меня обязательно негатив сохранить. Даже сказал, что заплатит; мне, мол, может быть, понадобится еще карточка, а может, и не одна, только, мол, у него есть причина заказывать их по одной. Я пленку скрутил и положил в ящик.

— Негатив у вас?

— Да, вот он, — «мексиканец» потянулся к ящику. — Он вам нужен?

Гашпарац взглянул на Штрекара. Старался угадать, как тот ответит, чтобы не испугать фотографа. Штрекар же сказал спокойно и просто:

— Нет. Не исключено, что еще кто-нибудь им заинтересуется. Если придет тот же молодой человек, вы ведите себя так, как сегодня. Сегодня вы это действительно… Мы вам очень благодарны.

— Пожалуйста, пожалуйста. — Фотограф склонил голову, он прямо сиял.

— Вы можете нам его описать?

— Значит, так, — начал фотограф, словно отвечал выученный назубок урок. — Высокий, примерно с меня, волосы каштановые, вьющиеся, здоровый, широкоплечий, небритый. Глаза голубые. В джинсах, рубашка клетчатая, кожаная куртка. Глаза мутные, будто с перепою. На шее какая-то цепочка, с подвеской, вроде бы золотая…

— Спасибо, — сказал Штрекар.

Они еще раз поблагодарили фотографа и вышли. «Мексиканец» остался в своем ателье, глядя им вслед с явным сожалением, что все кончилось так быстро. Стоял и поглаживал свои тонкие усики.

— Ну, что скажешь? — спросил Гашпарац на улице.

— Его надо отыскать. И немедленно. И следить, что он предпримет.

XXIII

Они шли к дому Валента по абсолютно безлюдной улице, напряженно вглядываясь в темноту. Слабые фонари на столбах едва освещали дорогу, за палисадниками в окнах желтели огоньки, в некоторых голубовато мерцали телевизионные экраны, как и повсюду в городе. Шли быстро, ступали осторожно, словно опасаясь, что их кто-нибудь услышит. Шум дождя, барабанящего по листьям и со звоном пронзающего поверхность воды, поглощал звуки шагов, зато уж вязкая грязь на разбитой дороге с редкими островками асфальта хлюпала под ногами, и шуму получалось куда больше. Они тяжело и прерывисто дышали, как охотники после длительной погони за зверем, и не решались скрестить взгляды, ибо тогда должны были бы сознаться друг другу в своих предчувствиях и ожиданиях. Они шли, вверив себя интуиции…

Не желая спугнуть кого-нибудь гулом мотора, они оставили машину на Средняках. Гашпарац еще никогда не гнал автомобиль на такой скорости: они летели по городу, нарушая правила движения, их заносило на поворотах, и за всю дорогу не проронили ни слова. Покинув фотоателье, Штрекар зашел в таксофон и позвонил в отделение. Он хотел сообщить, где находится и когда вернется. Выйдя из будки и глядя прямо перед собой, сказал:

— Звонил Валент. Просил приехать к нему домой около восьми.

Штрекар не вызвал подкрепление, он не хотел очутиться в смешном положении, ибо не знал, зачем едет, кого преследует и что его ожидает. Он, так же как Гашпарац, понимал: что-то происходит, и они должны быть на месте; если их зовет Валент, значит, дело серьезное. Спокойствие, с которым до сих пор они предоставляли событиям развиваться, уверенные в наступлении неминуемой развязки, сменилось волнением: они боялись опоздать. По дороге к дому Гржанича Гашпарац рассказал Штрекару о том, как ему показалось, будто он видел Валента в машине. Прикинув, они пришли к выводу, что по времени это совпадало с визитом Валента к фотографу, и это еще больше усилило тревогу и желание побыстрее добраться до места. При других обстоятельствах они, вероятно, попытались бы сначала проверить, куда скрылся Валент, действительно ли он был в машине, а теперь надо было просто спешить к нему, ведь они не могли даже догадываться о причине, вынудившей его к ним обратиться.

Свернув за угол, в каких-нибудь пятидесяти метрах они увидели дом Валента. Он находился среди других домишек, окруженных общим забором. Им показалось, что сквозь кустарник они различили свет в окне, хотя на таком расстоянии трудно было утверждать, светились ли окна именно в его доме.

В двух десятках метров от дома они остановились. В окнах было темно. Значит, свет им или примерещился, или они спутали дом. А может, у Валента действительно горел свет, и его погасили. Они вдыхали сырой воздух.

— Как войдем? — прошептал Гашпарац.

— В дверь, с улицы. Чего нам прятаться? Заборы тут низкие, сады, если кто есть, все равно не уследишь.

— Но лучше, чтоб Валент нас не слышал.

— Естественно. Попытаемся потише. В двери. У нас нет предписания поступать иначе.

Гашпарац сник. Такой аспект даже не приходил ему в голову, настолько далекими в эту минуту казались ему всякие юридические тонкости. Он понимал: речь не о том, что кто-то на Гредицах мог заявить протест против незаконных действий милиции, а о том, что при данных обстоятельствах у Штрекара могут возникнуть проблемы с вышестоящим начальством. Их визит к Валенту должен был выглядеть случайным.

Калитка палисадника выкрашена зеленой краской, как и все соседние заборы. Хорошо зная все системы замков, Штрекар просунул руку в штакетник и отодвинул задвижку. Затем легонько толкнул калитку. В ночной тишине она скрипнула неприятно и довольно громко.

— Так и знал, — раздосадованно прошептал Штрекар. — Лоботряс, нет бы смазать. — Словно сейчас самым главным было, насколько ревниво Валент исполняет обязанности хозяина. При скрипе калитки оба замерли. С минуту стояла тишина.

И вдруг раздался звук. Они переглянулись. Не было сомнения: в доме Валента хлопнула дверь, и притом кухонная, которая выходила во двор. Они ничего не увидели, потому что в нескольких метрах от калитки стоял огромный орех, разросшаяся крона которого бросала вокруг черную, непроглядную тень. Они выжидали, замерев и подавшись вперед, в той позе, в которой их застал хлопок двери. И еще они сознавали, что уличный фонарь, расположенный позади, освещает их. Тишина.

Потом опять до слуха долетел звук. Осторожный, хлюпающий звук шагов по мокрой земле. Один, другой, потом еще. И еще. Шаги все быстрее. Еще быстрее. И вот уже перешли в бег.

Штрекар неожиданно и молчком бросился к дому. Пригнулся и побежал, похожий на спринтера и одновременно на самого себя, когда, заложив за спину руки, крупным шагом пересекает площадь Свавича. В несколько прыжков проскочил двор, достиг двери кухни, однако миновал ее и пустился в погоню. Мгновенно его поглотила тень ореха.