Милан Николич - Современный югославский детектив

• Название: Современный югославский детектив
• Автор: Милан Николич
• Издательство: Радуга
• Жанр: Детектив
• Год: 1986

Сборник знакомит с политическим, социально-психологическим и пародийно-юмористическим вариантами детективного романа.

Роман Н. Николича «Пропуск в ад» — увлекательный детектив о заброске в Югославию бывшего гитлеровского агента.

Роман «Белая Роза» П. Павличича отличается острой социальной направленностью: расследование дела об убийстве помогает раскрыть хищение на предприятии.

В основе сюжета романа П. Равника (Любомир Милин) «Шарф Ромео» — борьба с контрабандистами, а в романе «Ищи меня в песке» Н. Брикса (Тимоти Тэтчер) создает пародию на американский боевик.

---

— Oh, mein Gott! Oh, mein Gott![22]

Она подошла к кровати и прикоснулась к джемперу Юлианы.

— Прошу ничего не трогать! Освободите помещение! — прикрикнул милиционер.

Официант по-прежнему стоял в дверях и вновь посторонился — на этот раз, чтобы дать нам выйти.

II

Я поддерживал Нино, Чедна помогала идти Розмари.

Ну а кто же поможет истине?

Истину знает только убийца. А убийца истине не помощник, он ее скрывает. Страшнее дьявола он суетится здесь, между нами. Изображает удивление, сочувствие. Сплел паутину, заманил нас в нее и наслаждается, наблюдая за нашими тщетными усилиями выбраться из пут догадок и предположений.

Если честно, то я уже не строил предположений. Что касается убийства Ромео, у меня были кое-какие догадки относительно личности убийцы, хотя, скорее всего, и ошибочные. Теперь, после гибели Юлианы, течение моих мыслей нарушилось. Я никак не мог проследить связь между этими преступлениями. Разве что символичность имен: Ромео и Юлия! Еще утром они не знали друг друга. И вот их жизненные пути пересеклись и оборвались здесь, в мотеле, близ Новской, на пути из Белграда в Загреб. Два таких разных жизненных пути. Ромео прошел войну, был в армии Муссолини, потом сражался вместе с нашими партизанами, храбрый воин, весельчак и покоритель женских сердец. За рулем своего грузовика он проделывал длинный путь от Неаполя до Стамбула — через Рим и Триест, Загреб и Белград, Афины — и назад. И вот в одной из точек этого маршрута, в мотеле близ Новской, после драки с человеком, у которого он отбил жену, его жизнь оборвалась. А Юлиана? Что она видела в жизни? Сны о новых, выстроенных ею городах, некое предчувствие счастья, учеба, любовь и вынужденный отказ от материнства… Случайная встреча на шоссе и смерть в мотеле! Тоже случайная — или нет? Вполне естественно, что у меня возник такой вопрос, поскольку мне никак не удавалось связать между собой эти убийства: не хватало мотива, который объяснил бы оба преступления…

Что их объединяло?

Шелковый шарф!

И Ромео, и Юлиана задушены шарфами, которые несчастный шофер, наверное, купил на каком-то из многолюдных стамбульских базаров.

Шарф — это смертельная петля, в которую сунули голову жертвы, подумал я и вдруг вспомнил, что Ромео подарил три шарфа: Юлиане, Чедне и Розмари. Три совершенно одинаковых шарфа — серийное производство! Ромео задушен шарфом. Юлиана задушена шарфом! А Чедна? А Розмари? Неужели и им грозит та же участь?

Мои размышления нарушил официант:

— Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Помню, я тогда потер лоб и вперил взгляд в его лицо. Будто откуда-то издалека до меня донесся голос:

— Ну и заваруха! Приехала специальная группа из Загреба!

Я снова потер лоб и заказал минеральной воды. В тот момент я решил, что не выпью ни капли алкоголя, пока не прояснится эта ужасная история. На трезвую голову всегда лучше думается. Я полагал, что совместными усилиями с Чедной мне удастся найти в густых зарослях тропинку, которая выведет меня на солнечную поляну, иначе говоря, мне удастся разгадать тайну убийств.

Мы с Чедной сидели за одним столиком.

После того как в номере немецкого промышленника была обнаружена задушенная Юлиана и когда мы немного оправились от потрясения, нас вновь собрали в гостиной. Обращенный ко мне вопрос официанта вывел меня из задумчивости и заставил вернуться к действительности. Оглядевшись вокруг, я увидел, что мы расположились, словно соблюдая некое неписаное правило игры, так, как нас расставила сама жизнь.

Мы сидели с Чедной, за другим столом — Штраус со своей дочерью, за третьим — Степан Прпич, за четвертым — Нино Веселица.

Тем временем эксперты, вероятно, пытались установить, когда наступила смерть Юлианы Катич.

Признаюсь честно, я чувствовал себя как подозреваемый, который должен доказать свое алиби. И еще — в тот момент я был уверен в невиновности лишь одного человека — себя самого!

Я старался вспомнить, кто последним видел Юлиану.

Когда Штраус любезно предложил девушке отдохнуть в его номере, ее проводили наверх Чедна и сам немец.

Розмари отправилась в комнату переодеться после того, как обнаружила мертвого Ромео; тогда она сняла златиборский джемпер. Его надела Юлиана: она жаловалась, что мерзнет, очевидно, ее знобило.

Нино Веселица поднимался наверх, чтобы напомнить Юлиане про лекарство. Нино? Дверь была заперта. Юлиана откликнулась, но в комнату его не впустила.

Значит, Розмари последняя, кто разговаривал с Юлианой.

А что, если Юлиана все-таки впустила Нино?

У меня голова пошла кругом.

На этот раз из задумчивости меня вывела Чедна:

— Двойное виски!

Ого! Я — минеральную воду, Чедна — виски!

Когда официант отошел, она обратилась ко мне с предложением:

— Давай объединим наши усилия! Идет?

— Я чувствую себя как в мышеловке. Кто-то за кем-то охотится, а кто кого поймает, неизвестно.

— Я буду ловить Штраусов, а ты — Прпича и Веселицу. Договорились?

— Я — отца с дочерью, а ты — вероятных убийц! — не согласился я.

Чедна усмехнулась:

— Убийцей можешь быть ты, хоть ты и исключил нас из списка подозреваемых.

— Тебя — нет, — мягко возразил я. — Если у тебя найдется мотив, ты остаешься в игре…

— Мотив есть и у тебя: когда-то вместо ягненка Ромео подсунул тебе старого кота! — И она многозначительно усмехнулась.

Я ценю чувство юмора, особенно в критических ситуациях, и еще — веские доводы.

— Соглашайся, — настаивала Чедна. — Ты уже нашел общий язык с Прпичем и Веселицей, а я даже не раскрыла тайну двуспальной кровати в номере Штраусов.

Я вздрогнул. Двуспальная кровать?

Ну да! Как это я не додумался, а ведь видел своими глазами!

Юлиану задушили шелковым шарфом, когда она отдыхала на единственной кровати в номере. Этот номер с этой кроватью взял для себя и своей дочери Штраус.

Отец и дочь в общей постели? Шестидесятилетний отец и семнадцатилетняя дочь — под одним одеялом?

И под этим одеялом нашла смерть Юлиана!

Я всегда преклонялся перед особенностью женщин чувствовать всем своим существом. Вот Чедна: ее незримые антенны улавливали таинственные сигналы, которые каким-то образом помогали разуму безошибочно приблизиться к истине.

— Ты до чего-нибудь докопалась? — спросил я подозрительно.

Она посмотрела на меня с таинственным видом.

— Вот выпью двойное виски, и в голове прояснится! А пока только домыслы. Штраусы постоянно ссорятся, у них — конфликт поколений. Оба пышут здоровьем, энергичны, как истые германцы. Самодовольны, я бы сказала, исполнены желания завоевать все окружающее пространство и… — Она замолчала. — Не знаю, — после краткого раздумья продолжила Чедна, — или я заблуждаюсь, или на правильном пути. Если на правильном — тогда я близка к истине, хотя не верю, что кто-то из них… — она подыскивала слова, — виновник преступления.

— Ты думаешь, они состоят в кровосмесительной связи? — произнес я осторожно.

— Вроде того, — подтвердила Чедна.

— Какая испорченность! — вырвалось у меня. — Как тебе могло прийти в голову такое?

— Но и тебе «такое» пришло в голову! — заметила Чедна. — Может, и ты, когда доживешь до шестидесяти, захочешь ощутить рядом под одеялом тепло молодого тела!

— У тебя есть доказательства?

— Нет, но я рассуждаю с позиции женщины, которая своим телом хочет обеспечить себе красивую жизнь!

— Неужели тебя не потрясла смерть Ромео и Юлианы?! — спросил я, изумленный ходом ее мысли.

— Тут ничего не поделаешь, — ответила Чедна. — Смерть — вне нашего понимания. Никто нам не вернет умерших. Лишь одно известно наверняка: когда-нибудь мы присоединимся к ним, и тогда, если дух живет и вне тела, они расскажут, кто повинен в их гибели.

— Красиво!

— Истина куда неприглядней, — парировала Чедна.

— И недоступней, — добавил я. — Ты не думаешь, что убийца кто-то из Штраусов?

— А ты? — ответила Чедна вопросом на вопрос. — Ты не думаешь, что кто-нибудь из двоих… — она взглядом указала на Прпича и Веселицу, — что убийца один из них?

— Не знаю! — проговорил я и сам удивился искренности, с какой высказал свое сомнение. — Не знаю! — повторил я. — Уверен я только в себе.

— Ну, значит, нас двое, — усмехнулась Чедна. — Добавь и Джордже. Не думаю, что он стал бы мстить Ромео из-за кошачьего жаркого. Круг сужается. Объединим наши усилия!

— За границами этого круга простирается весь мир! — высказал я мысль, выразившую мою беспомощность.

Наш бесплодный разговор прервал официант — единственный маяк в этом бушующем море страстей и догадок. Он принес двойное виски для Чедны и бутылку минеральной — для меня.

— Пора ужинать, — напомнил он, улыбаясь, как человек, прекрасно изучивший привычки своих клиентов. — Рекомендую блюда славонской кухни…