Вадим Кожинов - История Руси

• Название: История Руси
• Автор: Вадим Кожинов
• Жанр: История

---

* * *

Выше уже говорилось, что героический эпос может родиться и рождается на почве героического века, когда, в частности, государственность еще не устоялась, не отвердела так, как это свершилось на Руси в эпоху Ярослава Мудрого (кстати сказать, само это прозвание верховного правителя не соответствует веку героики; мудрость означает уравновешенность, определенное спокойствие, примиренность). И вполне закономерно, что имя Ярослава, несмотря на всю его значительность, ни разу не упоминается в былинах.

Понятие же о героическом веке (и эпосе) имеет один очень важный сопровождающий его, соответствующий ему признак. В трактате А. Н. Робинсона "Литература Древней Руси в литературном процессе Средневековья XI-XIII вв." (1980) есть раздел "Древнерусский народный эпос в соотношениях с эпосом Востока и Запада", в начале которого приведен известный тезис А. Н. Веселовского:

"Народный эпос всякого исторического народа по необходимости международный". В этом блестящем афоризме А. Н. Веселовского заключены проблема и программа непреходящего значения"78. Это действительно так. Одно из условий величия эпоса состоит в том, что он не замыкался в бытии одного народа, тяготел в конечном счете к общечеловеческому, всемирному бытию,хотя в тот или иной исторический период "мир" имеет, понятно, определенную "ограниченность", за рамки которой взор творцов эпоса не может выйти. Так, для русского эпоса "мир" - это западная часть Евразии (и то не во всей ее цельности, а, скажем, на пространстве с запада на восток от Священной Римской империи германской нации до Хорезма и с севера на юг от Скандинавии до Арабского халифата).

Историю Руси IX-Х веков, а также и создававшийся в это время русский эпос, как уже говорилось, нельзя понять без осознания действовавших в непосредственном (или, во всяком случае, оказывающем прямое влияние) соприкосновении с ней исторических сил - Скандинавии с ее чрезвычайно активными отрядами викингов, Хазарского каганата, Византийской империи, а также и более отдаленных - Священной Римской империи, государственных образований Закавказья, неразрывно связанных с Арабским халифатом и культурой Ирана, и т. д. Весь этот мир, вся эта, пользуясь словом А. Н. Веселовского, "международность" так или иначе содержится в русском эпосе, хотя и воплощена нередко в специфических - фольклорных и мифотворческих образах.

Одним из ярчайших и убедительнейших подтверждений "международности" русского эпоса является тот давно установленный факт, что Русь, а подчас даже и сами герои ее эпоса вошли в эпосы других народов Евразии. Так, объединяющий герой русского эпоса князь Владимир является (под именем Вальдемар) и героем исландского79 эпоса, прежде всего "Саги об Олафе Трюггвассоне", записанной в XII веке, но в устной традиции возникшей, несомненно, раньше (норвежский король Олаф был современником Владимира)80.

А в норвежской (правда, исходящей из немецких преданий) "Саге о Тидреке Бернском" Владимир (Вальдемар) выступает уже рядом с Ильей (Илиас), который представлен здесь как побочный брат Владимира. Действие саги развертывается непосредственно на Русской земле (Ruszialand), упоминаются Новгород (Ноlmgard), Смоленск (Smаliski), Полоцк (Раlltaeskiu) и т. п. Сага была записана в 1250 году, но западные исследователи относят ее возникновение ко времени не позже Х века81. Наконец, Илья Русский (Ilias von Riuzen) - герой ряда произведений германского эпоса, прежде всего поэмы "Ортнит", записанной в 1220-1230-х годах, но сложившейся намного ранее82.

Итак, русский эпос непосредственно проник в эпический мир Севера и Запада. На Юге, то есть в Византии, это едва ли могло произойти, так как византийская литература (в частности, эпическая) была тогда на совершенно иной стадии развития. Русь достаточно рельефно отразилась в византийской историографии IX - начала XI веков (особенно в "Истории" Льва Диакона, написанной в конце Х века), а еще ранее - в религиозно-поэтических сочинениях выдающегося патриарха Константинопольского Фотия (820-891). И можно утверждать, что в византийском изображении Русь тоже предстает как героико-эпическая сила, хотя речь идет о сочинениях совсем иных жанров.

Далее, что касается Востока, у нас нет сведений о наличии эпоса в Хазарском каганате, скорее всего его не было и не могло быть из-за самого характера этого государства. Но в дошедших до нас хазарских документах ("письмах") Русь опять-таки является в качестве очень весомой и активной исторической силы.

Наконец, Русь заняла выдающееся место в эпосе Юго-востока, правда, в уже не устном, а литературном эпосе - поэме Низами Ганджеви "Искендер-наме", созданной в конце XII века. Собственно говоря, речь должна идти о первой книге этого произведения - "Шараф-наме" ("Книга о славе"), ибо вторая книга, "Икбал-наме" ("Книга о счастье") - это по сути дела не эпос, а своего рода философический комментарий к нему.

"Шараф-наме" - повествование о деяниях и подвигах идеального правителя и полководца, которому Низами дал имя величайшего из великих Искендера (то есть Александра Македонского), что имело не столько "историческое", сколько символическое значение. И ни много ни мало шестая часть "Шараф-наме" (более 2000 строк) посвящена изображению битв Искендера с русскими83, которые во главе с Кинтал-Русом84 вторглись в Закавказье. Речь идет о действительно имевших место нескольких походах Руси в города восточной части Закавказья, совершившихся в первой половине Х века (один из них, по-видимому, относится даже еще к IX веку)85. Подробность, конкретность повествования Низами о войне с русами убеждает в том, что он, создавая свою поэму через четверть тысячелетия после этих походов Руси, опирался на не дошедшие до нас предания - то есть, по-видимому, устный эпос, восходящий к Х веку. Истинной героикой отмечены образы не только Искендера и его сподвижников, но и русских воинов: они предстают как настоящие "богатыри", и лишь в седьмом по счету сражении Искендер побеждает Кинтала, а затем заключает с ним почетный мир.

Итак, героико-эпическая реальность Руси IX-Х веков нашла самое весомое воплощение в эпосах соседних и даже более отдаленных народов и племен. Кстати сказать, время создания этих эпосов либо, по крайней мере, время запечатленных в них событий так или иначе совпадает с намеченной выше датировкой самого русского эпоса (IX-Х вв.)

Выше приводились произнесенные в 1037 году слова митрополита Илариона о Русской земле, которая, мол,

ведома и слышима

всеми четырьмя концами земли.

Но надо сказать, что ко второй трети XI века это утверждение было уже как бы подведением итогов тех судеб Руси, которые свершились в IX - начале XI века; Русь послеярославовых времен в значительной мере замкнулась на своих "внутренних" делах. А это значит, в частности, что период после XI века не был благоприятным для творения эпоса в истинном смысле этого слова, который (вспомним слова Веселовского) есть явление принципиально "международное".

Очерченные выше проявления русской эпической "темы" на громадном пространстве от Норвегии до Византии и от германских земель до границы Ирана (если обозначить на карте "круг" распространения этой "темы", его диаметр будет равен 3000 км) достаточно ясно говорят об энергии и активности исторического бытия Руси в героическую эпоху ее юности.

Далее, судьба Руси в это время неотделима от трех чрезвычайно мощных (каждая - по-своему) исторических сил тогдашнего мира - Византийской империи, Хазарского каганата и динамической, движущейся через земли и страны силы викингов, норманнов, а в древнерусском словоупотреблении варягов (сравнительная малочисленность и раздробленность этого скандинавского феномена как бы компенсировалась его ни с чем не сравнимым в то время динамизмом, который позволил викингам оказывать существенное воздействие на жизнь почти всей Европы и в определенной степени даже за ее пределами).

В последние десятилетия представления о значении, а нередко и самом фактическом участии этих трех сил в истории Руси IX - начала XI веков были во многом расширены, углублены или даже подверглись существенному пересмотру (в крайнем случае, такой пересмотр начался, открывая новые перспективы). Между тем в изучении литературы и культуры в целом это более объективное и глубокое историческое видение пока еще не нашло должного выражения. Поэтому необходимо обратиться к самой реальности истории, породившей те или иные тенденции и явления в искусстве слова и культуры в целом.

Глава четвертая

СОВРЕМЕННЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ ОБ ИСТОРИЧЕСКОЙ

РЕАЛЬНОСТИ "ГЕРОИЧЕСКИХ" ВЕКОВ РУСИ

Начать уместно с норманнов, с варягов, поскольку они прямо и непосредственно внедрились в историю Руси (как, впрочем, и целого ряда других государств). Общеизвестен текст из "Повести временных лет" о "призвании" варяга Рюрика в 862 году. Но виднейшие исследователи русского летописания А. А. Шахматов, а за ним М. Н. Тихомиров и другие1 доказывали, что наиболее древняя (восходящая к 60-70-м годам XI века), не заслоненная позднейшими "переосмыслениями" редакция этого текста представлена в так называемом Архангелогородском летописце. Эта, в сущности, поморская летопись побуждает к сопоставлению ее с древней былинной традицией: есть основания полагать, что ее первоисточник был занесен на север, как и былины, начальными переселенцами из Киева через Ладогу в Поморье, где летописец сохранил древнейшие подробности.