Вадим Кожинов - О русском национальном сознании

• Название: О русском национальном сознании
• Автор: Вадим Кожинов
• Жанр: История

---

Обо всем этом я подробно говорил в своей изданной в 1990 году книге "Судьба России". Но и так ясно: те, кто полагают, что Сталин поддерживал-де "национально мыслящих" русских писателей, должны либо отказаться от этого представления, либо же прийти к выводу, что репрессии против писателей проводил не Сталин...

В высшей степени уместно сказать и еще об одном факте. В 1934 году была издана книга, которая не раз поминалась в последнее время,- книга, воспевшая Беломорканал, то есть концлагерь, где погибали цвет русского крестьянства и многие деятели русской культуры. Писатели воспели этот канал так, что и до сих пор существуют (правда, сейчас их не купишь...) папиросы "Беломор",- хотя это все равно, как если бы в Польше продавались сигареты "Освенцим"... Так вот: среди воспевших "Беломор" писателей были, помимо рапповцев, также и лефовцы, "серапионы", "южнорусские", конструктивисты (Шкловский, Перцов, Зощенко, Вс.Иванов, В.Катаев, Гехт, Славин, Агапов, Зелинский, Инбер и т.п..). Но не было никого из "перевальцев" и "крестьян". И это отнюдь не случайность...

* * *

В сочинении Стреляного проблема "национального сознания" предстает чуть ли не как некая "патология". Но на самом деле именно такое восприятие национальной идеи является поистине идиотским извращением. Ибо, скажем, писатель, претендующий на подлинную высоту - то есть в конце концов на всемирное значение своих творений, должен или, вернее, не может не осознавать свою страну, свою Родину как абсолютную ценность и как центр, как сердце целого мира. Если же сам писатель или его страна, так сказать, не "созрели" для того, чтобы сознавать себя сердцем мира, перекрестьем его стержневых судеб и устремлений, литература не может подняться до высшего своего уровня.

Я избираю своего рода девизом этой части моего сочинения отмеченное духом величия (не побоюсь столь ответственного слова!) стихотворение литовского поэта Марцелиюса Мартинайтиса - стихотворение, в котором Литва предстает как трагическое сердце мира - мира во всей полноте его пространства и времени. Да, эта столь малая Литва поэтически утверждена как центр всей мировой трагедии - и без такой основы творческого сознания рождение истинного поэта невозможно...

Марцелиюс Мартинайтис

НОЧЬ У ЖЕМАЙТИЙЦА КУКУТИСА1

За лесом, за лесом, за горкой двугорбой,

Где дремлет сова у заглохшей дороги,

Почти что слепой, не живой и не мертвый,

За лесом Кукутис живет одноногий.

Покуда в печи занималось полено сырое

Могилы осели и стали ржаветь аркебузы,

В округе послышались первые вести о Трое,

И радио сообщило, что вымерли прусы.

Покуда леса наступали и шляхта слабела

Мы выпили за ночь полжизни, такой небогатой.

Я тихо и грустно подмигивал то и дело

Единственной дочке хозяйской - красотке горбатой,

Покуда ее охмурял, старика беспокоя,

Германия пала, калеки вернулись по рельсам,

И я поседел, и мы думали: что там такое

Костер за рекой или это Париж загорелся?

Пока постигали, что мы у границы бескрайней,

Горбунья молилась в углу, испугавшись кометы.

Покуда крестилась - распались державы и страны,

Подошвами к северу в землю легли самоеды.

Пока он по-жмудски шептал на немецком,

на польском, на русском,

Как лось, заревел паровоз в перелеске уныло.

И запылали поместья, когда при мерцании тусклом

Хозяйка в чулане постель для меня постелила.

И - замолчала политика. Джаз передали из Кёльна

Как кони, заржали в ночи саксофоны, ликуя.

Полжизни прошло, и нам стало не сладко, не больно

Ни "данке" за Пруссию, ни за Варшаву "дзенькуе".

Покуда Кукутис прилаживал правую ногу

Фитиль зачадил и земля содрогнулась от гула.

Столетье петух прокричал и затих понемногу

Одна только ночь промелькнула.

Авторизованный перевод Г. Ефремова

Как-то критик Б.Сарнов не очень продуманно написал, что, мол, Осип Мандельштам, оказавшись в 1934 году в ссылке, под тяжким "давлением" "страшно перестроился" и поверил в величие судеб русского народа, что и привело его как поэта к печальным последствиям (см. Огонек, 1988, (47). Не приходится говорить о том, что эта версия, в сущности, оскорбительна для поэта (ведь одно дело - "приспособляться" к чему-то в жизни и совсем другое - в святом деле творчества). Но этого мало. Б.Сарнов - то ли из-за своей "тенденциозности", то ли по незнанию - исказил реальность. Ведь еще за двадцать лет до своей ссылки Осип Мандельштам писал, что "русский народ единственный в Европе не имеет потребности в законченных, освященных формах бытия" и вносит в европейский мир "необходимости" высшую "нравственную свободу, дар русской земли, лучший цветок, ею взращенный. Эта свобода... равноценна всему, что создал Запад в области материальной культуры".

Без этой закваски русского мессианства поэзия Осипа Мандельштама безусловно немыслима, и только штампованное сознание, тупо ищущее везде жупел "мессианского национализма", не видит этого.

Крайне сложен вопрос о соотношении русского мессианства и революции (во всем ее объеме); общественность явно еще совсем не готова, чтобы его действительно решать. Большинство "решающих" попросту переворачивает на 180 градусов свои (или своих родителей) не столь уж давние представления.

Но чего заведомо не следует делать - и стыдно делать - это пытаться без всяких оснований приписывать свое сегодняшнее отношение к революции тем или иным авторитетнейшим писателям. Один из них писал о "Великой русской революции, обессмертившей Россию, и которая... вытекала из всего русского многотрудного и святого духовного прошлого", и так обращался к своим зарубежным читателям: "Вот за что скажите спасибо нам. Наша революция, как бы ни были велики различия, задала тон и вам, наполнила смыслом и содержанием текущее столетие".

Это написал не кто-нибудь, а Борис Пастернак, и написал не в 1917, 1927, 1937-м и т.д., но в 1957-м, то есть после "Доктора Живаго" и уже незадолго до смерти. Могут возразить, что Пастернаком владела "иллюзия". Но даже если это и так, в его иллюзии неизмеримо больше смысла, чем в выкриках сегодняшней, пользуясь словом Лосева, "шпаны", которая по-прежнему занята оплевыванием трагического - пусть даже безмерно трагического (напомню, что Лосев писал о "великой и страшной" Родине) - величия русской истории.

Те, кто сегодня поносит Россию,- прямые наследники певцов Беломорканала, представители - воспользуюсь появившимся на страницах "ЛГ" чужим словечком - "тух-ляндской литературы" (употребивший сие словечко, конечно, не хотел обозначить им себе подобных; но здесь совершенно уместно напомнить евангельское: "ты сказал"). "Тух-ляндцы" пытаются, допустим, цепляться за Пастернака, но ведь он справедливо написал о своей творческой цели в 1959 году, на пороге смерти:

Я весь мир заставил плакать

Над красой земли моей...

* * *

И последнее. Стреляный много наговорил об "имперской" сущности России. Но его суждения не выдерживают никакой критики, поскольку все они исходят из совершенно несостоятельного положения, согласно которому на свете будто бы есть "имперские" по самой своей природе нации. К таковым, по его мнению, принадлежат русские и немцы...

Это могло произвести впечатление или на совсем необразованных, или же слишком забывчивых читателей. Ведь не надо уходить далеко в глубь истории, чтобы вспомнить о Французской, Британской, Австрийской, Турецкой, Китайской, Японской и других империях, всецело соответствующих этому понятию.

Возникновение той или иной империи определяется соотношением сил в данном регионе или мире в целом; национальное своеобразие тут совершенно ни при чем, ибо "во главе" империй оказывались в ходе истории десятки самых различных народов мира.

"Россия,- пишет Стреляный,- сейчас единственная и, может быть, последняя страна, где... уживается сознательное великодержавие с сознательным свободолюбием". Что за странная слепота?! Ведь это определение гораздо более подходит к США, нежели к России! Славящиеся именно свободолюбием Штаты так расправились с коренным населением страны, что к XX веку количество индейцев сократилось в 10 (!) раз, и эти остатки были загнаны в резервации2; далее Штаты отхватили более половины земель у Мексики (которые составили более четверти площади США) - притом земель наиболее ценных, таких, как Калифорния и Техас и т.п. Наконец, непосредственно в наши дни США обрушивали свою военную мощь на крохотные в сравнении с ними Гренаду, Панаму, Ливию и т.д. Разумеется, это делалось "во имя свободы, демократии, мира, цивилизации" и т.п.., но ведь то же самое провозглашала любая империя...

Стреляный среди прочего бросает - без всяких обоснований - такую фразу: "Равнодушие к своим нерусским - в крови у русских". Это, прошу извинение за резкость, совершенно вздорное обвинение. Вот хотя бы одно выразительное сопоставление: в литературе США положительно изображены лишь покорившиеся белым, "подражавшие" им во всем индейцы; непокорные же представлены как нелюди. Между тем в русской литературе с восхищением воссозданы как раз "немирные" кавказские горцы во всей их самобытности (см. об этом подробно в моей уже упомянутой книге "Судьба России"). Словом, тезис Стреляного - не более чем злобный вымысел.