Вадим Кожинов - О русском национальном сознании

• Название: О русском национальном сознании
• Автор: Вадим Кожинов
• Жанр: История

---

Как известно, многие считавшиеся "западниками" слушатели речи Достоевского восприняли ее - по крайней мере, поначалу - с полным одобрением и даже восторженно. И в написанном вскоре "объяснительном слове" к своей речи Достоевский призвал к совместной деятельности "тех,- по его словам,- западников... многих, очень многих просвещеннейших из них, русских деятелей и вполне русских людей, несмотря на их теории" (запомним слово "просвещеннейших" - мы еще вернемся к нему).

Ясно, что Достоевский отнюдь не отлучил этих людей от патриотизма; по его убеждению, они способны - несмотря на свой "европеизм" - прояснить "самостоятельность и личность русского духа, законность его бытия". Для Достоевского была действительно неприемлема, как он выразился здесь же, "масса-то вашего западничества, середина-то, улица-то, по которой влачится идея - все эти смерды-то направления (а их как песку морского)..."

По мнению этих "смердов" (тут явный намек на образ Смердякова), констатировал Достоевский, Россию "всю надо пересоздать и переделать,- если уж невозможно и нельзя органически, то по крайней мере механически, то есть попросту заставив ее раз навсегда... усвоить себе гражданское устройство точь-в-точь как в европейских землях".

Забегая вперед, скажу, что именно эту цель ставили перед собой позднейшие последователи "западничества", совершившие Февральский переворот 1917 года и образовавшие Временное правительство, но об этом речь впереди. Теперь же следует обратиться к первому из приведенных мною суждений Достоевского - о том, что настоящему русскому человеку Европа и ее удел так же дороги, как и Россия, как и "удел своей родной земли".

Позволю себе заметить, что в полемическом запале Федор Михайлович несколько перегнул палку, и вернее было бы, наверное, сказать не "так же дороги", а тоже дороги. Поскольку речь идет о людях России, естественно полагать, что "удел своей родной земли" волнует их все же больше, чем удел других земель,- и даже не в силу "национального эгоизма", а потому, что этот удел в той или иной мере зависит от них самих (кстати, хотя, например, эмигрировавший Михаил Бакунин пытался практически решать судьбы Европы, конечно, его целью была все же судьба России).

Обратимся теперь к словам Достоевского о том, что он готов к единству с "просвещеннейшими из "западников", с "европеистами" высшего духовного уровня. Эта сторона проблемы чрезвычайно существенна, а между тем мало кто о ней задумывается. Дело в том, что "западники", для которых Европа являла своего рода "идеал",- это люди по меньшей мере "среднего" уровня (Достоевский и говорил о "середине"). Разумеется, то же самое следует сказать и о тех "славянофилах", которые всячески "идеализировали" Россию.

Когда речь идет об имеющих самобытную многовековую историю цивилизациях, несостоятельны, да и примитивны даже, попытки выставить им непротиворечивые,- как любят ныне выражаться: однозначные" - "оценки", четко определить, какая из них "лучше" и какая "хуже"; тем более несостоятельны и примитивны попытки "переделать" одну из них по образу и подобию другой (о чем также сказал Достоевский).

С этой точки зрения весьма показателен следующий эпизод из истории "западничества". В январе 1847 года один из двух наиболее выдающихся "западников", Герцен, впервые приехал в Европу, и уже в конце года в России были опубликованы его размышления о жизни Запада - во многом резко критические. Они вызвали недоумение или даже прямое возмущение у всех друзей Герцена, кроме одного только Белинского. И в 1848 году Герцен написал этим друзьям: "...вам хочется Францию и Европу в противоположность России так, как христианам хотелось рая - в противоположность земле. Я удивляюсь всем нашим туристам (то есть "западникам", которые побывали в Европе раньше Герцена- В.К.) Огареву, Сатину, Боткину, как они могли так многого не видать... уважение к личности, гражданское обеспечение, свобода мысли (то есть чрезвычайно высоко ценимые "западниками" качества.- В.К.) все, что не существует и не существовало во Франции или существовало на словах (выделено мною.- В.К.)" и т.д.

Разумеется, и Герцен, и Белинский крайне критически относились ко многому в жизни России, но они - и в этом выразился их духовный уровень осознавали, что и на Западе, как и в России, есть не только свое добро, но и свое зло, своя истина и своя ложь, своя красота и свое безобразие...

Стоило бы привести целиком письмо Белинского Боткину от 7/19 июля 1847 года из Европы, куда он приехал впервые в жизни. Но письмо пространно, и поэтому ограничусь двумя выдержками из него: "...жду не дождусь, когда ворочусь домой. Что за тупой, за пошлый народ немцы!.." И вторая: "Только здесь я понял ужасное значение слов пауперизм и пролетариат. В России эти слова не имеют смысла. Там бывают неурожаи и голод местами... но нет бедности... Бедность есть безвыходность из вечного страха голодной смерти. У человека здоровые руки, он трудолюбив и честен, готов работать - и для него нет работы: вот бедность, вот пауперизм, вот пролетариат!" и т.д.

Белинский, разумеется, ясно видел российское зло, но сумел увидеть не менее тяжкое зло современного ему Запада. И то же самое было присуще сознанию "славянофилов" высшего уровня,- таких, как Иван Киреевский или Тютчев, хотя они и говорили о российских пороках и грехах в менее резкой форме, чем Герцен и Белинский, а об европейских - решительнее, чем последние.

Но то, что написано Герценом после 1847 года, находится, в сущности, как бы на грани "западничества" и "славянофильства", а о Белинском, который скончался через семь месяцев после поездки в Европу, Аполлон Григорьев писал: "Если бы Белинский прожил еще год, он сделался бы славянофилом. Хотя, на мой взгляд, вернее бы сказать, что Белинский, проживи он дольше, в еще большей степени преодолел бы в себе "западничество" (а не стал "славянофилом") - нельзя же недооценивать слов, написанных Виссарионом Григорьевичем за полгода до кончины: "Я не знаю Киреевских, но, судя по рассказам Герцена, это... люди благородные и честные; я хорошо знаю лично К.С.Аксакова, это человек, в котором благородство - инстинкт натуры" и т.д. Едва ли бы Белинский написал что-либо подобное ранее...

Никто не будет спорить с тем, что Герцен и Белинский - наиболее выдающиеся люди из тех, кого причисляют к "западникам"; они даже, как говорится, на голову выше остальных. И их превосходство ясно выразилось в том, что они, в сущности, преодолели в себе "западничество".

Точно так же обстоит дело и с наиболее выдающимися людьми, причисляемыми к "славянофилам". Помимо прочего, Иван Киреевский или Тютчев гораздо лучше знали и гораздо глубже понимали истинные ценности Запада, чем абсолютное большинство "западников", и потому есть основания утверждать, что они ценили Европу выше, чем "западники"!

В свете всего сказанного естественно сделать вывод, что деление на "западников" и "славянофилов" уместно по отношению к "второстепенным" идеологам XIX века, к той "середине" и "улице", о которых говорил Достоевский. Что же касается тех идеологов, чье наследие сохраняет самую высокую ценность и сегодня, то зачисление их в эти "рубрики" только затрудняет - или вообще делает невозможным - истинное понимание их духовного творчества.

К действительным "западникам" и "славянофилам" следует причислить тех идеологов и деятелей, которые исходили не из истинного понимания Европы и России, а из, по сути дела, субъективистских догм, согласно которым в качестве своего рода "идеалов" представали либо Запад, либо Русь - именно Русь, поскольку послепетровская Россия, гораздо теснее связанная с Европой, во многом отвергалась догматическими "славянофилами".

Но следует знать, что такой идеолог высшего уровня, как Иван Киреевский, писал о закономерности и "неотменимости" реформ Петра, возводя их истоки еще к середине XVI века. И утверждал, говоря о "форме" допетровского быта страны: "Возвращать ее насильственно было бы смешно, когда бы не было вредно". А в одном из последних сочинений высказался еще резче, отметив, что если бы ему пришлось хоть "увидеть во сне, что какая-либо из внешних особенностей нашей прежней жизни... вдруг воскресла посреди нас и... вмешалась в настоящую жизнь нашу, то это видение... испугало бы меня". Истинный путь России Киреевский видел в развитии присущих ей "высших начал" духовности, которые, по его словам, должны господствовать над "просвещением европейским" (ведь Россия все же - не Европа!), однако "не вытесняя его (европейское просвещение.- В.К.), но, напротив, обнимая его своею полнотою".

Догматические же "славянофилы" стремились именно "вытеснить" из России все подобное Западу, а "западники" - превратить страну в подобие Европы, что означало, понятно, "вытеснение" основ бытия России.

Но и то, и другое - только догмы, которые не были плодами понимания исторической реальности, а потому и не могли осуществиться.

Как уже сказано, деление на "западников" и "славянофилов" нанесло тяжкий вред общественному сознанию России. Вместо того, чтобы вдумываться в духовное творчество высшего уровня - скажем, творчество Ивана Киреевского и Герцена, которые не столько противостояли, сколько дополняли друг друга,людям как бы предлагалось "выбирать" одно из двух: либо "западничество", либо "славянофильство". В результате из наследия тех же Киреевского и Герцена усваивалось только то, что соответствовало двум противостоявшим догмам.