М. Маслин - Русская философия: Энциклопедия

• Название: Русская философия: Энциклопедия
• Автор: М. Маслин
• Жанр: Философия

Энциклопедия включает около 800 статей, раскрывающих взгляды русских мыслителей с XI века до наших дней. Статьи дают представление об основных направлениях и этапах развития отечественной фило¬софской мысли, ее своеобразии и взаимосвязях с философскими течениями других стран. Рассчитана на широкий круг читателей, интересующихся историей русской философии и культуры.

---

Лит.: Зеньковский В. В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1,ч. 2; Т. 2, ч. 2; Асмус В. Ф. Огюст Конт//Вестник АН СССР. 1957. № 9; Сафронов Б. Г. Ковалевский как социолог. М., 1960; Социологическая мысль в России. М., \91%\Шкури-новП. С. Позитивизм в России XIX в. М., 1980; Алексеев В. А., Маслин М. А. Русская социальная философия конца XIX- начала XX века: психологическая школа. М., 1992; Позитивизме России. Спб., 1997; История русской философии / Под ред. М. А. Маслина. М., 2007. С. 307-311.

/7. С. Шкуринов, Н. Г. Самсонова

ПОЛЕВОЙ Николай Алексеевич (22.06(3.07). 1796, Иркутск-22.02(6.03). 1846, Петербург) - историк, публицист и издатель. Был вольнослушателем Московского ун-та. Участник кружка любомудров. Издатель одного из лучших в истории рус. публицистики журн. «Московский телеграф» (1825-1834), где сотрудничали Пушкин, И. С. Тургенев, А. А. Бестужев-Марлинский, П. А. Вяземский и др. Признавая «здоровое начало» в гегелевской философии, к-рое он видел в идее диалектического (противоречивого) развития, П. одновременно подвергал сомнению формальную схему гегелевской логики. Он призывал опираться на «опыт и анализ в науках», ценил теоретическое мышление. П. - автор «Истории русского народа» (в 6 т.), к-рую он противопоставлял «Истории государства Российского» Карамзина. Философско-историческая концепция П. эклектична. Он стремился извлечь все рациональное из соч. нем. историков, примыкавших к романтической школе (Б. Нибур), рус. историографии (Татищев, Щербатов) и трудов фр. историков эпохи Реставрации (О. Тьерри, Ф. Гизо). П. видел в европейской историографии три типа философско-исторического изображения: поэтическое или мифологическое (в древн. мире), героическое (в Средние века) и нравственное, или морализаторское (в Новое время). Они имели свое оправдание, но не дали полного и глубокого представления ни об истории отдельных народов, ни об истории человечества в целом. Необходим, считал он, иной метод изображения исторических событий. Они должны быть освещены светом идей века Разума, Просвещения. «Историк, - писал П., - напитанный духом философии, согретый огнем поэзии, принимаясь за скрижали истории, должен отделить себя от своего века, своего народа, самого себя. Его обязанность - истина». Частные цели и пристрастия должны быть решительно отметены, ибо историк изображает жизнь прошлого, выделяя существенное, определяющее в жизни народа. П. был принципиальным противником государственной школы в рус. историографии. Он был убежден, что ее представители (Карамзин, Д. Н. Бантыш-Каменский и др.), подыгрывая официальной т. зр., внесли немало искажающего в изображение рус. истории. Они пишут об истории России так, будто в ней не было ничего, кроме деяний верхов. Это - «история Государей, а не государства, не народа». С др. стороны, скептическая школа (М. Т. Каченовский, И. Ф. Эверс и др.), взывая к проверке документальной основы рус. истории, впадала в исторический нигилизм вплоть до отрицания достоверного, бесспорно установленного. Движущая сила истории, по мнению П., дух народа. Он и должен быть, во всех его опосредованиях, предметом исторического изучения.

С о ч.: История русского народа: В 6 т. Спб., 1829-1833.

Лит.: Белинский В. Г. Николай Алексеевич Полевой // Собр. соч.: В 9 т. М., 1982. Т. 8; История философии в СССР. М, 1968. Т. 2. С. 246-248; Соболев П. В. Очерки русской эстетики первой половины XIX века. Л., 1975. Т. 2. С. 4-80.

В. А. Малинин

ПОЛИФОНИЯ (от греч. polys - многочисленный, phone -звук, голос) - понятие музыковедения, означающее вид многоголосия в музыке, основанный на гармоническом равноправии голосов. Переосмыслено М. М. Бахтиным («Проблемы творчества Достоевского», 1929), придавшим ему более широкое философско-эстетическое значение, характеризующее не только стиль литературного романа, но и метод познания, концепцию мира и человека, способ отношений между людьми, мировоззрениями и культурами. П. берется в тесном единстве с др. близкими понятиями - «диалог», «контрапункт», «полемика», «дискуссия», «спор» и т. д. Концепция полифонического диа-логизма Бахтина покоится прежде всего на его философии человека, согласно к-рой сама жизнь человека, его сознание и отношения с др. имеют диалогическую природу. В основе человеческого, по Бахтину, лежит межчеловеческое, интерсубъективное и интериндивидуальное.

Два человеческих существа составляют минимум жизни и бытия. Бахтин рассматривает человека в качестве неповторимой индивидуальности и личности, подлинная жизнь к-рой доступна только диалогическому проникновению в нее. Что касается полифонического романа, то главную его особенность составляет «множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознаний, подлинная полифония полноценных голосов», чем он принципиально отличается от традиционного, монологического романа, в к-ром безраздельно господствует единый мир авторского сознания. В полифоническом романе устанавливаются совершенно новые отношения между автором и созданными им героями: то, что раньше делал автор, теперь делает герой, освещая себя самого со всех возможных сторон. Здесь автор говорит не о герое, а с героем, давая ему возможность ответить и возразить, отказываясь от монопольного права на окончательное осмысление и завершение. Сознание автора при этом активно, но эта активность направлена на углубление чужой мысли, на раскрытие всего заложенного в ней смысла. Бахтин остается верным диалогическому подходу при рассмотрении стиля, истины, др. проблем. Его не устраивает известное определение стиля, согласно к-рому стиль -это человек. В соответствии с концепцией диалогизма для понимания стиля нужно по меньшей мере два человека. Поскольку мир полифонического романа не является единым, а представляет собой множество миров равноправных сознаний, постольку этот роман многостилен или даже бесстилен, ибо в нем народная частушка может сочетаться с шиллеровским дифирамбом. Вслед за Достоевским Бахтин выступает против истины в теоретическом смысле, истины-формулы, истины-положения, взятой вне живой жизни. У него истина экзистенциальна, она наделена личностным и индивидуальным измерением. Он не отвергает понятие единой истины, однако считает, что из него вовсе не вытекает необходимость одного и единого сознания, оно вполне допускает множественность сознаний и точек зрения. Вместе с тем Бахтин не становится на позиции релятивизма, когда каждый сам себе судья и все правы, что равносильно тому, что никто не прав. Единая истина, или «истина в себе», существует, она представляет собой горизонт, к к-рому движутся участники диалога, причем никто из них не может претендовать на законченную, завершенную и тем более абсолютную истину. Спор не рождает, но приближает к единой истине. Даже согласие, отмечает Бахтин, сохраняет свой диалогический характер, никогда не приводит к слиянию голосов и правд в единую безличную правду. В своей концепции гуманитарного знания в целом Бахтин также исходит из принципа П. Он считает, что методами познания гуманитарных наук являются не столько анализ и объяснение, сколько интерпретация и понимание, принимающие форму диалога личностей. При изучении текста исследователь или критик всегда должны видеть его автора, воспринимая последнего как субъекта и- вступая с ним в диалогические отношения. Принцип П. и диалога Бахтин распространяет на отношения между культурами. Полемизируя со сторонниками культурного релятивизма, к-рые в контактах культур усматривают угрозу для сохранения их самобытности, он подчеркивает, что при диалогической встрече культур «они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, но они взаимно обогащаются». Концепция П. Бахтина стала значительным вкладом в разработку совр. методологии гуманитарного знания, оказала большое влияние на развитие всего комплекса гуманитарных наук.

Л и т.: Проблемы поэтики Достоевского. М, 1972; Вопросы литературы и эстетики. М., 1975; Эстетика словесного творчества. М, 1979.

Д. А. Силичев

ПОЛНОГЛАСИЕ - понятие историософии А. С. Хомякова. Основу славянской культуры, по Хомякову, следует искать в особом почитании слова. Это особая культура словесности, основанная на образе мысли как «святыне мысли» и «святыне слова». Данные положения изложены им в работе «Исследование истины исторических идей» (более известном, как «Семирамида»), к-рой философ посвятил последние 20 лет своей жизни. С его т. зр., главная особенность славянской культуры в том, что она филологична, обладает ярко выраженным словесным характером; славянин - это человек, владеющий словом, но словом особого рода - художественным, поэтически-эмоциональным, сердечным (схожие характеристики можно встретить в работах мн. мыслителей - Сковороды, Юркевича, В. С. Соловьева, Вышеславцева и др.). Внешним выражением, грамматическим осуществлением художественной философемы является П. - оригинальная и отличительная черта славянских наречий. И это качество не заимствовано ни от кого: «Ни от финнов, которых мягкие диалекты не имеют с ними ничего общего, ни от турок, которых жесткое и гортанное произношение не имеет ничего музыкального или певучего, ни от эллинов, которых язык, исполненный чудной прелести и разнообразия, далеко не представляет, даже у дориян, такого соединения металлического звона и полноты, основанной на преобладании гласных а но... Русский же язык принял много слов от финнов и татар, как лошадь или собака, тундра и проч., но он сохранил неприкосновенным, неизменным свой характер полнозвучности и величия, который свидетельствует об его далекой восточной колыбели и которым особенно отличалось древнеболгарское наречие, самое восточное из всех нам известных наречий славянских» (Соч. М., 1994. Т. 1.С. 43-44). Особого разбора, по его мнению, заслуживает слово «азбука». Уже первый взгляд на названия славянских букв обличает опыт «младенчествующей» мнемоники. Трудно, пишет он, составить полное сказание из всей азбуки: мн. буквы переменили свои имена, мн. переставлены, мн. введены позднейшим временем. Однако здесь Хомяков формулирует интересную мысль об акрофоническом характере рус. азбуки. Он считал, что имена букв составляли связные речения с поучительным смыслом. «Для этого достаточно вспомнить а, б, в, г, д, е, ж, з или р, с, т ( аз буквы ведаю, глаголю; добро есть жити (на) земле; рцы слово твердо и пр.)». Впрочем, для Хомякова состав полного речения, изобретенного для облегчения учащихся грамоте, не доказывает еще, что первые названия букв были издревле таковыми, какими они являются теперь, или употреблялись в том смысле, в к-ром мы их теперь употребляем. Восстанавливая древнеславянское и тем самым общеславянское слово на основе древнерус. и рус. языка, как наиболее, по его мнению, показательного, он указывает на то, каким язык не был и каким он не может быть по своей сути. Хомяков утверждал, что язык - это живой организм, это деятельность, а значение - в его употреблении. Диалектике жизни соответствует живой язык, при условии, что он выражает человеческую волю, человеческое действие в виде глагола. А слова - субъекты, сущности, отражающие сущее в жизни, суть - существительные. Философ указывает на родство славянского языка с санскритом. И это сходство содержится не в корнях слов, а в самих словах, точнее, в их развитии, в том самом П., к-рое выражает живой характер языка как организма. Особое место концепция слова Хомякова занимает в его представлениях о религии и культуре различных наций, более того - о природе появления на мировой арене тех или иных наций вообще. В соответствии со своими взглядами на язык, письменность, народ как живой организм в его становлении и развитии и на полногласное слово он осуждает расизм, любую национальную и религиозную нетерпимость, утверждая, что нет чистых рас, чистых религий. В трактовке П. Хомяков исходит из универсального понимания культуры и ее национальных особенностей.