Евгений Гуляковский - Мир в латах (сборник)

• Название: Мир в латах (сборник)
• Автор: Евгений Гуляковский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5–235–02001–4

В сборник фантастики вошли лучшие произведения участников Ялтинского семинара 1991 года. Романы, повести, рассказы отличаются интересными сюжетными поворотами, раскрывают природу сложных взаимоотношений человека с окружающим миром. В книгу включены также переводы произведений известных зарубежных мастеров фантастики.

СОДЕРЖАНИЕ:

РОМАНЫ

Евгений Гуляковский. Чужие пространства

Николай Романецкий. Мир в латах

ПОВЕСТИ И РАССКАЗЫ

Сергей Иванов. Сияющая Друза

Владимир Рыбин. Что мы Пандоре?

Андрей Поляков. Стеклянный Шар

Владимир Першанин. Остров за Синей Стеной

Татьяна Полякова. Два с половиной раза замужем

Геннадий Ануфриев. Бюро знакомств “Галактика”

Геннадий Ануфриев. Вся мерзость мира

Делия Трускиновская. Испытание

Игорь Савенко. Может быть

Михаил Ларин. В чужом доме

Михаил Емцев. Человек своей судьбы

Евгений Цветков. Гриб

Евгений Цветков. Вурдалачка

ЗАРУБЕЖНАЯ ФАНТАСТИКА (Перевод Евгений Дрозд)

Рэй Дуглас Брэдбери. Сбор семьи

Рэй Дуглас Брэдбери. Мессия

Рэй Дуглас Брэдбери. Направление — Чикаго-бис

Рэй Дуглас Брэдбери. Человек, которого ждали

Роберт Ирвин Говард. Тварь на крыше

Стиви Аллен. Общественное порицание

Роберт Шекли. Кошмарный мир

Фриц Лейбер. Мариана

---

— Зачем он тебе?

— Мне нужно в Мехико, в посольство.

— У нас нет такого города.

— Есть, это столица государства, в котором вы живете, она находится на побережье.

— У этого государства совсем другая столица. Она называется Кекоциатль.

— Пусть будет по-вашему. Тогда я хотел бы попасть в этот самый Кекоциталь.

— Кекоциатль, — поправил старик. — Там ты можешь стать только рабом или воином, но скорее всего тебя принесут в жертву Мортару.

Степан рассердился на себя за попусту потраченное время. Он хотел было встать и выйти, но неожиданно его рука наткнулась в кармане на какой-то острый предмет, на новенький наконечник ацтекской стрелы, совсем недавно побывавшей в кузнице, и он вдруг почувствовал, что холодок страха пополз от его руки к сердцу.

— Ты, кажется, начинаешь что-то понимать, — сказал старик, и усмешка впервые появилась на его иссушенном пустынными ветрами лице.

— Я вам не верю, — произнес Степан.

— Тебе и не надо верить. Придет время знаний, как пришло время разговоров, и тогда ты все поймешь сам. А сейчас наступает другое время. Время сумерек, время, когда дует западный ветер. Время, когда воины собирают и копят силу. Пойдем. Я должен знать, примет ли тебя сила.

Легко, как юноша, старик поднялся и пошел к выходу. Степан последовал за ним. Он не знал толком, что им двигало. Любопытство? Желание понять? Страх остаться ночью в этой хижине наедине со своими сомнениями? Наверно, все это вместе и еще непонятное ощущение уверенности, исходящее от старца. Иногда встречаются люди, рядом с которыми все наши опасения кажутся мелкими, не заслуживающими внимания. Сейрос был таким человеком. Он не называл своего имени, но Степан почему-то знал, что его зовут Сейрос, и не сомневался, что это так и есть.

Они вышли из хижины. Солнце уже зашло. Оно зашло слишком поздно, и над горизонтом разгоралась зеленоватая заря. На ее изумрудном фоне сверкали белые великаны далеких снежных вершин.

Пустыня осталась на востоке, и здесь начиналась какая-то другая страна. Поднимался холодный западный ветер. Степан ощутил его прохладное дыхание на своей коже и на мгновение задержался. Кажется, он напрасно оставил в пустыне все свои вещи…

— Нет, — сказал Сейрос, — одежда тебе не нужна Достаточно представить теплый меховой плащ. Волны тепла идут по рукам вверх, обтекают спину, грудь. Ты их чувствуешь?

Степан молчал. Он видел на себе этот плащ, надежный, плотный. От него шло тепло, сначала по рукам, потом оно обтекало грудь, спину, все его тело. К своему удивлению, он почувствовал это тепло. И с этой минуты началось его обучение науке воина иных, чуждых нашему миру пространств. Хотя сам Степан все еще не подозревал об этом…

Глава 4

Казалось, время остановилось. Степан не смог бы теперь сказать, сколько дней прошло с того момента, как он вынужден был остаться у Сейроса. Дважды он пытался уйти — один раз в пустыню, другой раз в сторону гор. Никто не держал его, никто не преследовал, но вокруг, на несколько дней пути, не было ни дорог, ни жилья, ни следа человека. Измученный и униженный, он был вынужден вновь возвращаться к хижине. Не слышал от Сейроса ни слова упрека за свое долгое отсутствие — лишь легкая усмешка да неизменная маисовая лепешка на столе, честно поделенная на двоих.

До сих пор он так и не смог понять, какая роль в его судьбе предназначалась Сейросу. Кто он, его страж? Враг или человек, волею обстоятельств оказавшийся в таком же положении, как и сам Степан? Постепенно, исподволь приближалось время откровенного разговора. Давно уже Степан понял, что внешность Сейроса обманчива, что старец знает многие из тайн, плотным кольцом окруживших Степана, парализовавших рассудок и волю. Сейрос далеко не всегда отвечал на вопросы, но если уж говорил, то говорил только правду, в этом Степан убеждался не раз. И он наконец услышал ответ…

— Ты ведь и сам уже почти все понял.

— Другое время?.. — заледеневшими губами произнес Степан.

Сейрос отрицательно качнул головой.

— Здесь вообще другой мир, иная фаза. Он существует одновременно с вашим, в одном пространстве, но у него собственная судьба. Когда-то оба эти мира составляли одно целое, но сотни лет назад в твоем мире победили испанцы, здесь — ацтеки, и миры разошлись, как путники расходятся на развилке дорог.

— Это невозможно. Этого просто не может быть.

— Может. Случиться может все, что человек способен вообразить, и даже значительно больше.

— Но как я попал сюда?

— Ты подписал договор с теми, кому подвластно многое, теперь ты принадлежишь им. Они решили сделать из тебя воина и поручили это мне.

— Но я же не знал…

— Когда подписываешь такой договор — никогда не знаешь, чем это кончится. Погонишься за легкой удачей и вдруг окажешься в чужих пространствах.

— Я хочу немногого. Хочу вернуться, забыть обо всем, жить обычной жизнью, такой, как живут сейчас мои друзья, сверстники, те, кто остался…

— А вот это невозможно. Есть дороги, которые мы выбираем, а есть те, которые выбирают нас и ведут в одну сторону.

И только теперь Степан начал понимать, что случилось. Холод чужих пространств постепенно и неотвратимо проникал в него, замораживая мысли и чувства, и среди этого все расширяющегося ледяного круга оставалась одна-единственная горячая точка — чувство ненависти к тем, кто проделал с ним эту подлую шутку.

Он все еще не верил до конца, нельзя было в это поверить и сохранить рассудок. Он потерял самое главное — свободу выбора, и теперь его судьба, вся его жизнь зависели только от чужой воли. Он вступил на дорогу без возврата…

Но Сейрос снова отрицательно качнул головой и ответил на его мысли:

— Человек до той поры остается собой, пока в нем не исчезает желание к сопротивлению. Но ты слишком много говоришь вместо того, чтобы действовать. Возможно, ты все-таки станешь рабом, а не воином. — Степан вскочил и тут же сдержался, вспомнив наставления Сейроса. Он спросил уже почти спокойно:

— Что я должен делать?

— Учиться искусству воина. И постепенно набирать силу.

Они шли долго. Пыльная, растрескавшаяся от дневного зноя земля сменилась каменистой почвой предгорья. Начался подъем. Сначала пологий, он становился все круче и круче. Раза два исцарапанные в кровь босые ноги Степана срывались на скользких камнях.

Сейрос шел легко, не выказывая ни малейшего признака усталости. Казалось, его тело скользило по воздуху, едва касаясь почвы. Он шел не оглядываясь, не произнося ни слова. Степан наметил для себя последний рубеж — вершину одиноко торчащего камня, и, когда они дошли до него, без сил рухнул на землю. Дальше он не пойдет. Дальше он не шевельнется, не сделает ни одного движения. Даже если это его последняя остановка. Пусть Сейрос уходит, пусть оставляет его одного, пусть холод и ночные звери сделают свое дело. Старик обернулся и, остановившись, спросил:

— Ты знаешь, кто заключил с тобой договор? В разных местах их называют по-разному. Это древнее племя, может быть, более древнее, чем племя людей.

— Ты принадлежишь им?

Усмешка осветила лицо старика.

— Я принадлежу только себе. Иногда они обращаются ко мне за помощью, иногда я к ним. Мы тоже соблюдаем договор, но он справедлив. Я составлял его сам. А ты…

— Договор всего лишь бумажка, я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Этот договор — не бумажка. Он существует многие тысячи лет, и его не нарушали никогда. По крайней мере не известен ни один такой случай.

— Я не знаю, что там написано.

— Узнаешь. Когда придет время, тебе напомнят о каждой букве, и за каждую придется платить.

— С ними нельзя бороться?

— Бороться может воин. А ты всего лишь человек.

— Но человек может стать воином!

— Верно. Для этого нужны силы и знание. И еще терпение и мужество. А ты валяешься у этого камня.

Степан медленно поднялся, что-то смутно он начинал понимать.

— Ты хочешь сказать…

— У каждого камня есть уши, и сказать я хочу лишь одно — мне поручили, сделать из тебя воина. Клянусь Силой, ты им станешь.

— Я пойду с тобой. — Некоторое время старик пристально смотрел ему в лицо, и Степан не отвел взгляда.

— Может быть, Руно примет тебя. Идти больше не надо.

— Что мы будем здесь делать?

— Ты слишком много говоришь. Молчи и слушай. Слушай себя, горы, ночь, ветер. Все ответы здесь, вокруг тебя.

Старик прислушался, отошел на несколько шагов и, приложив руку к камню, медленно повел ладонью над его поверхностью, удовлетворенно качнул головой.

— Это хорошее место. Сядь здесь и слушай, и ничего не бойся. Я буду рядом, если понадобится, приду на помощь.