Виктор Зайцев - Случайный многоженец-3

• Название: Случайный многоженец-3
• Автор: Виктор Зайцев
• Жанр: Альтернативная история

Аннотация: Прошло двенадцать лет со дня, когда в результате эксперимента своего приятеля Белов попал в восьмой век. Там инженер по образованию и сыщик по профессии, используя инструменты, книги и вещи, бывшие в частном доме, смог создать общество, на порядок выше в техническом развитии окрестных племён, многие из которых не вышли из каменного и бронзового века. Уральский союз, в который вошли угорские и славянские племена Прикамья, выдержал постоянные нападения окрестных племён, смог занять свою нишу в Приуралье восьмого века, малозаселённого региона. Мастера и торговцы, воспитанники Белова, создали крепкую техническую и торговую основу благосостояния уральцев. Однако, необычные товары, появившиеся на рынках северной Европы, Византии и Персии, привлекают не только купцов, но и любителей лёгкой наживы. Заканчивался недолгий период мирной жизни уральцев, им предстояли новые испытания.

---

— Лёд тронулся, господа присяжные заседатели, — не удержался Белов, — ай, да новгородцы, ай, да молодцы.

На фоне удачных действий армии Новгорода неутешительные новости из Дартхольма, сообщавшие о провале переговоров с князьями полабских славян, воспринимались не так плохо. Проня сообщил, что вожди племён отказались разговаривать о военной помощи против германцев, кельтов и саксов, уверенные в непобедимости своих воинов, ежегодно поставлявших пополнение в ряды варягов. Попытки повлиять на них через волхвов ни к чему не привели, старые жрецы не снизошли до разговоров с выскочками, не имевшими за спиной и пяти поколений благородных вождей или волхвов. Разговаривать с дикарями из северных лесов полабы не захотели, милостиво разрешили торговать со своими подданными, не желая упускать неплохую пошлину, но не больше.

«Возможно, это к лучшему, — рассуждал сыщик, — пусть наш анклав на западе остаётся мирной факторией, а все боевые действия ведёт Новгород. Гостомысл и Вадим не глупей меня, скорее наоборот, более сведущи в политических интригах, найдут себе союзников в Европе. Итак, уральцы стронули лавину с места, дальше наши союзники не нуждаются в подсказках, предоставив нам функцию снабженцев, что вполне устраивает меня».

«Что ж, присмотрим за началом навигации и пора в путь, лавина не нуждается в указателях движения».

Эта навигация совпадала с выпуском миссионеров религиозного училища, первым крупным выпуском, составлявшим семьдесят восемь священников, две трети уплывали в захваченные новгородцами земли. Ребятам устроили торжественный выпуск и провожали в дальний путь всем Уральском, царская казна заметно полегчала после закупки необходимых атрибутов. Вместе с ними плыли товары и смена в гарнизон Дартхольма, число жителей в котором стремительно росло. За зиму гостеприимные уральцы приютили сотню беглых рабов, большей частью оставшихся жить в крепости и подвластных землях. Что характерно, после прошлогоднего усмирения наглых соседей, никто за беглецами в Дартхольм не приходил и претензий уральцам не предъявлял. Воинственность варягов и нурманов оказалась сильно преувеличенной, на сильных соседей, какими показали себя уральцы, даны, свеи и прочие балтийские племена, не нападали, предпочитая добычу послабее.

Перед самым ледоходом царь издал тысячным тиражом своё политическое завещание, назвал его «Уральской доктриной», по аналогии с доктриной Монро. Раздал его для обязательного изучения в училищах и подарил всем советникам и министрам, обязав хранить один экземпляр книги в серебряном окладе на столе царя и первого министра. В своём творении уралец попытался закрепить основные перспективы развития уральского общества на ближайшие десятилетия. Включил туда мысли о важности технического прогресса, подобно Жюлю Верну предсказал появление и использование радиосвязи, как идеологического воздействия на весь славяно-угорский мир, необходимость скорейшего строительства сети железных дорог, пароходного сообщения, развития телевидения. Через каждую страницу постарался донести мысли о сохранении Уральского царства на компактной территории, без дальнейших завоеваний. Наложил запрет на все захваты земель западнее Волго-Вятского бассейна, пригрозив проклятиями и бедами всем уральским правителям, кто нарушит установленные границы. Одновременно указал будущим поколениям уральцев вектор движения на восток, конкретно расписав необходимость освоения всего Алтая, Забайкалья и Приамурья. Но, увязал это продвижение с развитием железных дорог, чтобы уральцы не повесили этот хомут себе на шею раньше времени.

Самой важной в своей доктрине царь провёл мысль развития и сбережения уральского варианта славянской религии, постепенной её централизации и распространения на все уральские земли. Особо оговорил беды, неизбежно сопутствующие царству, в случае крещения или перехода уральцев в магометанство. Давал несколько советов по политическим союзам уральцев на ближайшие десятилетия, особо выделяя сохранение мира и дружеских отношений с Новгородом и Усть-Итилем. Дальше шли частные советы и предсказания политического развития Европы и Азии, общие тенденции развития общества и роли в этом уральцев. Книга вышла небольшая, всего тридцать страниц, поэтому царь надеялся, что её сохранят хотя бы пару столетий, даже при попытках уничтожения. После распечатывания доктрины уралец окончательно успокоился в своих неуклюжих попытках государственного управления, и всё внимание обратил к подготовке путешествия на Алтай.

Да, перед этим он успел открыть для посещения давно ожидаемую реликвию — Бабу-Ягу. Из представленных на конкурс эскизов и фигурок, старый сыщик выбрал не классическую греческую обнажённую натуру, а немного отдающую примитивизмом фигуру полной женщины-матери, с крепкими ногами и мягким животом, с новорожденным ребёнком на руках, всё же, обнажённую. Мастера изготовили эту скульптуру из золота, в натуральную величину, установили в Уральске, специально построенном храме. Ещё во время постройки храма с подачи царя разошлись слухи о чудотворных свойствах Бабы-Яги, помогающих при родах и дающих счастье в семейной жизни. Поэтому первые паломники и паломницы появились в храме сразу после открытия, женщины прикасались ладонями к животу скульптуры, не сомневаясь в полученной благодати. Чтобы паломники избежали соблазна, сыщик договорился со Снежком о его частых посещениях храма, где ирбис лежал возле ног статуи, чем придавал дополнительную уверенность в её чудесном воздействии. Заодно снежный барс приглядывал за сохранностью новодельной реликвии, двери храма не закрывались круглосуточно.

В конце мая Белов попрощался с Судимиром, возвращавшимся в Усть-Итиль с обученными зимой пушкарями и несколькими десятками пушек. Зимой казарин часто встречался с царём, оба беседовали о перспективах развития своих народов. В этих разговорах сыщик, учитывал горький опыт двадцатого века и не пытался заводить речь об одинаковой вере, родстве славянских племён, общем языке и прочих высоких материях. При всех хороших отношениях к нему, Судимир оставался продуктом этого мира и времени, казарином в полном смысле этого слова. Будь уральцы слабее, тот же казарский посол с лёгкостью продал бы Белова на невольничьем рынке, не моргнув и глазом. Исходя из таких соображений, сыщик в разговорах несколько раз упомянул о богатстве Средней Азии, о шелках и золоте, арабских скакунах (то, что их ещё нет, не вывели, выскочило из головы), пряностях и покорных рабах.

Потом, также «случайно», проговорился, что через год, когда подготовят необходимое количество кораблей и воинов, планирует по Каспию добраться до отрогов южных гор. Оттуда предгорьями с их ручьями, текущими с гор, легко добраться на восток в беззащитные против пушек среднеазиатские города, Бухару, Коканд, Мараканд и другие. Пусть там много воинов, пусть крепостные стены высоки, но против пушек они не устоят. Два-три десятка пушек легко проломят любые преграды, и Средняя Азия, жемчужина Востока, станет уральской. А куда придут уральцы, там останутся навсегда. Южные пустыни самое удобное место для применения пушек, это не Кавказские горы, где в любом ущелье может ожидать засада горцев. В пустыне врага видно издалека, пушки бьют дальше стрел из луков, если всё пройдёт удачно, уральцы могут не потерять ни единого человека, как и при штурме Дербента. Имея в руках такой важный торговый узел, уральцы в десять раз увеличат поставки товара на Восток, да и пленники для работы на рудниках нужны. В южных кишлаках людей в десятки раз больше, нежели в уральских селениях, только за счёт пленников поход окупится.

Заостряя внимание Судимира на пленниках, сыщик предполагал, что казары запомнят интерес уральцев к рабочей силе, и обязательно приведут на рынок в Усть-Итиле рабов из Средней Азии. Там их и купят уральские торговцы по заказу царя, не для рудников, понятно. В Уральске все рабы станут свободными, маловероятно, что свободные южане проявят желание работать в рудниках. Хотя отработать свою покупную цену им придётся, на это рассчитывать можно твёрдо. Ещё была надежда, что молодые парни и мужчины полюбят жить и работать в Уральске, часть их осядет в крепостях. Другие, после необходимой обработки священниками, станут миссионерами уральской религии у себя на родине, в Средней Азии. Туда ещё не добрались мусульманские проповедники, всё население оставалось языческим.

Рано или поздно уральцы проникнут на Средний Восток, где постараются поддержать выбор государственной религии в нужном направлении, вплоть до применения военной силы. Пока же, пусть узбеки и туркмены сами строят храмы, привыкают к молитвам на русском языке, за пару десятилетий уральскую религию начнут воспринимать родной, особенно, когда священники грамотно будут распоряжаться суммами на помощь бедным. Не исключал вероятности старый сыщик подготовки уральских разведчиков из числа бывших рабов, возможно и агентов влияния. Другой бы сказал, что слишком цинично со стороны царя, натравливать на невинных людей казарское войско, чтобы усилить в этом регионе позиции уральцев. Только не сам Белов, для него каждый уралец был ближе и роднее, нежели любое окрестное племя, особенно то, что будет в ближайшие века врагом русских. В этом он не стеснялся перенимать опыт англичан и американцев, веками решавших свои проблемы чужими руками и чужой кровью, после чего нагло называть себя джентльменами, борцами за права людей.