Рассел Уитфилд - Гладиатрикс

• Название: Гладиатрикс
• Автор: Рассел Уитфилд
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-43988-1

I век н. э. В период правления Домициана страсть римлян к гладиаторским боям достигла величайшего размаха. Император, стремясь к новизне и разнообразию, выводит на арену необычных бойцов — женщин.

Одна из них — Лисандра, чудом пережившая кораблекрушение у побережья Малой Азии и попавшая в рабство. У себя на родине она принадлежала к древнему культу — и эта спартанская жрица-воительница никогда не примет невольничью судьбу. В свирепых схватках Лисандра совершенствует свое боевое мастерство и обретает восторженную любовь толпы. Но одновременно растет число ее опаснейших недругов…

Впервые на русском языке — в переводе Марии Семеновой, прославленного автора «Волкодава».

---

Спустя некоторое время никто уже не делал попыток с ней подружиться.

В одиночестве и темноте своей казарменной конуры Лисандра еженощно возносила Афине молитву о разрешении от рабских уз, но богиня не посылала ей никакого ответа. Лисандра понимала, отчего так. Она была рабыней, а боги не склоняют уха к недостойным молитвам рабов.

Это была ее главная боль, превыше побоев и мучительных упражнений. Величайшим бесчестьем для любого спартанца было признание даже себе самому в том, что он испытывает страдания.

В темные предрассветные часы Лисандра не раз уже спрашивала себя, а имеет ли она нынче право называться спартанкой.

* * *

В то утро ее, как всегда, разбудил грохот открываемой двери. Лисандра вскинулась на соломенной подстилке, села и стала потягиваться, вздрагивая, когда болью отзывались свежие отметины на спине. Вот кто-то отпер снаружи дверь ее закутка, и проем заполнила мощная фигура Нестасена. Черная рожа нубийца по обыкновению кривилась в глумливой ухмылке.

— И почему это у тебя всегда воняет хуже, чем у всех остальных? — спросил он для начала.

Лисандра поднялась на ноги и пожала плечами.

— Возможно, потому, что тот смрад, который ты здесь оставляешь, не успевает выветриться, — сказала она.

Гигант-нубиец угрожающе шагнул внутрь.

— Скажи спасибо, дрянь, за тот жезл, что опускается тебе на спину. Может, другой жезл, пришедшийся в другое место, скорее научил бы тебя почтительности.

И он похабно погладил ту часть своего тела, которая имелась в виду.

— То-то Бальб тебя похвалил бы, нубиец, — ответила Лисандра.

Девушки в первый же день не без помощи Палки выяснили, что словесные и физические унижения со стороны мужчин-наставников здесь были делом обычным, но вот изнасилования отнюдь не приветствовались. Причина тому была самая понятная и простая. Беременные бабы становятся плохими бойцами.

Нестасен заворчал, посверкивая темными глазами:

— А ну живо наружу, греческая шлюха, пока я тебя на вертел не насадил!

Лисандра не сдержалась:

— Ой, как страшно!

Терпение Нестасена лопнуло, он с рыком двинулся чинить расправу. Лисандра отскочила к дальней стене и приняла боевую стойку. По крайней мере, просто так этот живодер ее не возьмет! Ко всему прочему, сейчас они были не на учебной площадке. Никто не мог бы сказать про нее, что она не выполнила требований наставника или отлынивала от работы. Если этот чернокожий решил свести с ней какие-то личные счеты — быть по сему…

— Нестасен! — рявкнул откуда-то снаружи грубый голос Тита.

Нубиец замер, не сводя с Лисандры кровожадного взгляда.

— Оставь! — продолжал Тит, и его тон не предполагал возможности спора. — Иди-ка лучше собери новеньких!

Нестасен помедлил еще мгновение, потом резко повернулся, протиснулся мимо седоватого римлянина и вышел.

Старший наставник посмотрел на Лисандру и покачал головой.

— Пошли, спартанка. Давай шевелись.

Лисандра кивнула и следом за ним вышла на учебную площадку.

Женщины уже строились. Лисандра встала рядом с Хильдрет. Им не случалось разговаривать с того самого дня, когда их привезли в луд, но от Лисандры не укрылось, что у ее былой товарки по путешествию дела шли очень неплохо.

— Доброе утро, Лисандра, — поздоровалась германка. — Как ты?

Ее латынь по-прежнему отдавала резким акцентом, но тоже, кажется, улучшалась день ото дня.

— Еще бы выбраться из этого местечка, и было бы совсем неплохо, — ответила Лисандра.

Хильдрет непонимающе заморгала, и спартанка выстроила фразу попроще:

— У меня все хорошо, Хильдрет. А у тебя?

Германка широко улыбнулась.

— У меня все хорошо!

Лисандра еле удержалась от ответной улыбки. Пора было замереть в неподвижности и ждать, когда снова начнется ежедневная молотилка.

Палка, Нестасен и Катувольк держались в сторонке. Тит прохаживался вдоль строя, время от времени останавливался и пристально осматривал ту или другую девушку.

Так продолжалось некоторое время, потом Центурион обратился сразу ко всем:

— Вы, без сомнения, худший и самый бесполезный набор среди всех, которые мне доводилось обучать. Калеки без рук и ног успешней учились бы делу! Так вот, если вам кажется, что до сего дня с вас сгоняли по семь потов, знайте, что это были еще цветочки. Ягодки ждут вас впереди.

Он обвел шеренгу испепеляющим взглядом, ожидая, не застонет ли кто-нибудь, но ответом ему было лишь молчание. Все давно поняли, что любое выражение недовольства приводило к наказанию.

Тит убедился в том, что девушки слушают его с неослабным вниманием, и продолжал:

— Впрочем, с этим мы чуть-чуть обождем. Слишком многие из вас, изнеженных шлюх, успели заработать те или иные повреждения, кто в учении, кто от недостаточного старания.

Он вскинул длинный жезл, обозначая тем самым, что увечья «от недостаточного старания» в действительности были вызваны побоями наставников.

— Так вот! Я обдумал все это и принял решение дать вам, никчемным, три дня отдыха. Этого времени более чем достаточно, чтобы залечить все ссадины и ушибы на ваших жалких телах. Помните, что через три дня начнется вторая и последняя часть вашего обучения. Вы будете заниматься с мечом и щитом, с трезубцем и сетью. Когда вы благополучно освоите это оружие, без которого немыслимо понятие гладиаторских игр, будет принесена клятва!

Тит остановился точно напротив середины замершего строя.

— Хочу, чтобы вы заранее усвоили вот что! Не думайте, будто все то, о чем я сейчас говорил, само собой разумеется. Если какая-нибудь из вас не будет соответствовать тем требованиям, которые предъявят ваши наставники, то ее сбудут с рук, чтобы зря места не занимала. Думаете, оно, может, и к лучшему?.. Вот что я вам скажу. Те, которых мы продадим, останутся рабынями до смертного часа. Сколько бы вы ни трудились за ткацким станком, сколько бы ни гнули спину в каком-нибудь руднике, сколько бы ни подставляли промежность гостям публичного дома — вы кончите свои дни в рабстве. Если у вас будут дети, то они родятся невольниками. Тогда как арена… Арена — это возможность отвоевать свободу! Помните, что в последующие недели вы должны будете доказать мне, что в самом деле достойны подобного! Доказать за себя и за своих будущих детей, что они могут родиться свободными! Короче, каждая из вас будет не просто сражаться с собственной усталостью и болью. Вам предстоит соревноваться друг с другом!

Тит помолчал, следя за тем, как его воспитанницы усваивают услышанное, потом коротко бросил:

— Все!

Центурион разрешил девушкам разойтись и некоторое время наблюдал за тем, как они, помедлив, по обыкновению разбились на кучки и принялись обсуждать жгучие новости. Лишь рослая жрица-спартанка, как всегда, повернулась к прочим спиной и уединилась. Центурион покачал седеющей головой. У этой, кажется, были все необходимые задатки, чтобы стать безжалостным и умелым бойцом. Однако Тит чувствовал, что огонь, пылавший в этих льдисто-синих глазах, понемногу идет на убыль.

* * *

Вария сражалась с тяжелыми мокрыми простынями. Их было слишком много, так много, что тонкие руки девочки дрожали от непомерного усилия.

«Как глупо…» — думалось ей.

Она просто не в состоянии была справиться с делом. Помогал только страх. Грета была строга со своими банщицами не менее, чем Нестасен — с воительницами. Вария изо всех сил старалась одолеть свой урок, но работы всегда было слишком много.

Маленькая рабыня попыталась прибавить шагу, но лучше бы она этого не делала. Тяжелая стопка мокрой ткани утратила равновесие, девочка упала, и белье с мокрым шлепком рухнуло в пыль.

Вария прикусила губу, из ее глаз хлынули слезы отчаяния и страха. Ох и задаст же ей Грета!..

Она принялась лихорадочно собирать испачканные простыни, и тут ее накрыла чья-то тень. Даже не оборачиваясь, Вария поняла, что это была Грета.

Рослая германка, казалось, нюхом чуяла каждую ее оплошность, и взбучка следовала незамедлительно.

— Ах ты безмозглая маленькая дрянь! — закричала Грета и пинком вышибла из рук Варии загубленную стирку. — Опять все псу под хвост! Да я шкуру с тебя спущу!..

Вария скорчилась на земле, прикрывая ладонями голову и ожидая, что сейчас на нее жгучим градом посыплются удары.

— Я нечаянно, Грета! Прости, я нечаянно!

Ее голос сорвался, она беспомощно расплакалась, отлично зная, что милосердие германке было отнюдь не присуще. Девочка зажмурилась и ждала наказания. Однако случилось нечто совершенно другое. Ее слуха достиг глухой шлепок плоти о плоть, а вот ударов почему-то не последовало. Через некоторое время Вария отважилась чуть повернуть голову и взглянуть, что же случилось и почему Грете вздумалось ее пощадить.

Ее глазам предстало поистине удивительное зрелище.