С Павлюченков - Россия нэповская

• Название: Россия нэповская
• Автор: С Павлюченков
• Издательство: Новый хронограф
• Жанр: Политика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94881-003-8

Исследование посвящено новой экономической политике большевиков, к которой они вынуждены были перейти весной 1921 г. под влиянием массового недовольства политикой военного коммунизма. На основе новых архивных материалов анализируются события и кризисные явления 1920-х гг., их политические, экономические и социальные предпосылки, завершившиеся свертыванием нэпа.

Книга не только расширяет и углубляет историческую картину того времени, но позволяет лучше понять и современную ситуацию.

---

Появление на горизонте, по выражению Сталина, «нового класса» — крестьянства, способного в ближайшем будущем стать опасным политическим и экономическим соперником режима видоизменило всю картину ближайшего развития нэповского общества, нарисованную партийным руководством в печати и на заседаниях высших органов руководства партии. Требовалось дать ответ на один-единственный судьбоносный вопрос: даст ли Советская власть возможность крестьянину беспрепятственно развивать свое хозяйство или нет? С ответом на него во многом прояснились бы и остальные исторические перспективы. В 1924 году страну постиг новый (и очередной!) неурожай. Председатель СНК А. И. Рыков отмечал: «В этом году засуха и неурожай опять постигли целый ряд губерний в Поволжье и на юге-востоке нашей республики. Особенно пострадали губернии: Самарская, Царицынская, Ставропольская, Саратовская и республика немцев Поволжья. Крестьянство этих местностей переживает очень тяжелое время уже во второй раз за последние четыре года. Оно еще как следует не оправилось от той отчаянной беды и нищеты, до которой дошло в 1921 году, вновь переживает год неурожая. В этом году недород захватил большую площадь с населением приблизительно 8 млн человек»[494].

Недород 1924 года обошелся советскому бюджету в 108 миллионов рублей, без учета тех средств, которые направлялись из местных источников[495].

Накануне налоговой кампании 1924/25 года в связи с серьезным неурожаем и частичным недородом в семи губерниях европейской части Советской России возникла реальная угроза непредсказуемого роста закупочных цен на хлеб. В этой связи СТО принял решение резко снизить уже начавшие свой рост заготовительные цены для государственных и заготовительных организаций путем установления жестких порайонных лимитов, принимаемых в центре. В Сибири, например, лимиты на пшеницу 29 августа 1924 года были установлены в размере 80 копеек за пуд, на рожь — 55 копеек, сентября они были снижены: на пшеницу до 65–70 копеек, на рожь — до 45–50 копеек. В то же время в августе среднемесячные закупочные цены на указанные культуры составляли в регионе соответственно 1 руб. 10 копеек и 67 копеек за пуд[496]. Подобная акция практически парализовала централизованные заготовки, так как частники, не связанные с лимитами, покупали хлеб дороже, чем государственные и кооперативные заготовители. Не хотели продавать свой хлеб задешево и крестьяне. Не имея в создавшихся условиях возможностей экономического воздействия на рынок (отсутствие государственных запасов хлеба, с помощью которого можно было осуществить массовый его выброс на рынок с целью снижения цен), государство, с тем чтобы стимулировать предложение зерна, было вынуждено постоянно увеличивать лимиты, а затем — весной — летом 1925 года их полностью отменить.

Первые тревожные сигналы о нараставших в сельском хозяйстве трудностях потребовали от руководства страны разработать принципиально новую политику по отношению к деревне. Крестьянский вопрос занял едва ли не центральное место в работе XIII съезда РКП(б) в мае 1924 года. Но и здесь дала о себе знать противоречивая политика нэпа.

«Наше сельское хозяйство пока что идет по старым мелкобуржуазным тропам. — отметил в своем программном докладе М. И. Калинин. — Оно основано на так называемой новой экономической политике, то есть на признании буржуазных отношений, и в соответствии с этим, коль скоро мы признаем новую политику по отношению к сельскому хозяйству, должны расти те плоды, те цветы в развитии сельского хозяйства, какие растут вообще, на буржуазных отношениях. Но, прежде всего, какую основную тенденцию мы замечаем в развитии нашего сельского хозяйства? Это — непосредственно увеличение производительности сельского хозяйства. Общее благосостояние крестьянства за этот год значительно усилилось. Это благосостояние увеличилось, главным образом, за счет середняцкого и зажиточного крестьянства. У нас не количество бедноты увеличилось в крестьянстве, но у нас увеличилась разница между беднотой и между середняком и кулаком». Главным двигателем социализма в деревне в настоящее время, конечно, является развитие товарности в сельскохозяйственном производстве, ибо развитие товарности даже отдельного товарного производителя увеличивает оборот рынка, где оперируют и задают тон государственные органы. «При товарном производстве крестьянин включается, врастает в общегосударственное производство, он делается производственной единицей общепланового хозяйства»[497].

Идеи Калинина развил Л. Б. Каменев: «…Корни нэпа — в деревне, корни новой буржуазии — в свободе обращения продуктов сельского хозяйства, корни новой растущей буржуазии — в кулацких элементах деревни»[498].

Таким образом, руководящему советскому и партийному ядру опасность виделась, в таящихся при нэпе объективных процессах — расслоении деревни, увеличении числа зажиточных элементов, и как следствие, буржуазной реставрации. В резолюции съезда «О работе в деревне» отмечалось, что «своеобразие происходящего в деревне расслоения заключается в том, что основным элементом его до настоящего времени является не столько земля, сколько торговля, скот, инвентарь, превращающиеся в орудие накопления и средство эксплуатации маломощных элементов»[499].

В партийной политике по отношению к селу назревали серьезные перемены. Огромное влияние на изменение курса крестьянской политики имело восстание в Грузии летом 1924 года Сталин назвал причиной недовольства грузинских крестьян их экономическое положение. Партийное руководство восприняло восстание в целом как тревожный сигнал, осознав необходимость пересмотра политики по отношению к деревне, чтобы «недовольство крестьян не выплеснулось в восстания, подобные тамбовскому, грузинскому и др.»[500]

Новый партийный лозунг

Вскоре появились многочисленные комиссии по различным проблемам аграрной и крестьянской политики. Уже 2 июня 1924 года пленум ЦК постановил создать постоянную комиссию по работе в деревне под руководством В. М. Молотова. В сентябре комиссия была преобразована в более расширенное Совещание по работе в деревне при ЦК РКП(б). С 25 по 27 октября проходил пленум ЦК, в резолюции которого впервые в сжатой форме отразилось изменение политического курса по отношению к селу. Официальный доклад Молотова о новом курсе в деревне не вышел за рамки общих рассуждений. Политическую переориентацию по сути дела произвел Г. Е. Зиновьев, еще в июне выдвинувший лозунг «Лицом к деревне!»[501]. Он же предложил создать вместо Совещания Крестьянский отдел ЦК. Зиновьев, которого московское студенчество в то время прозвало «крестьянофилом», критиковал и произвол деревенских коммунистов, и полное игнорирование партией основных крестьянских интересов. Он, в частности, подчеркивал, «что крестьянством мы начинаем интересоваться только тогда, когда нужно брать налог». Зиновьев предложил кончить с грубой антирелигиозной пропагандой в деревне, «окрестьянить» народные комиссариаты и местные исполкомы, увеличить число беспартийных крестьян в ЦИКе[502]. Знаменитые ленинские слова о том, что нэп это «всерьез и надолго», Зиновьев перефразировал на свой лад: «Лицом к деревне — всерьез, надолго… навсегда», то есть до тех пор, «пока социализм не победит у нас окончательно, станет реальностью в полном смысле слова, и чем больше социализм будет побеждать в нашем хозяйстве в городах, тем больше внимания мы будем уделять задаче переработки, переделки, перевоспитания деревни»[503].

С осени 1924 года предпринимаемые меры составили важную часть кампании «лицом к деревне» и существенно сказались на политической атмосфере в стране. Практические меры включали в себя три основных пункта: «оживление» Советов, восстановление законности и правопорядка и укрепление позиций деревенских партийных ячеек. Декларировалось и устранение остатков военного коммунизма. Произвол, прямое командование, характерное для предыдущего периода жизни Советов, в новых условиях уже не могли дать нужного эффекта. Требовалось изменить тактику.

«Всякий элемент административного произвола, — говорил Н. И. Бухарин, — «маленьких недостатков механизма», волокиты, неразработанности и нелепости административных распоряжений и т. д. будет все больнее ощущаться крестьянином, который все рациональнее относится к хозяйственным вопросам… Крестьянин должен иметь перед собой советский порядок, советское право, советский закон, а не советский произвол, умеряемый «бюро жалоб», неизвестно где обретающимися»[504].

«Методами администрирования, которые вполне оправдали себя во время военного коммунизма, — продолжал он на октябрьском 1924 года пленуме ЦК, — мы сейчас деревню держать не можем. И чем скорее мы поймем, тем лучше… Без этого политикой голого насильственного вмешательства, мы деревню не возьмем»[505].