С Павлюченков - Россия нэповская

• Название: Россия нэповская
• Автор: С Павлюченков
• Издательство: Новый хронограф
• Жанр: Политика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94881-003-8

Исследование посвящено новой экономической политике большевиков, к которой они вынуждены были перейти весной 1921 г. под влиянием массового недовольства политикой военного коммунизма. На основе новых архивных материалов анализируются события и кризисные явления 1920-х гг., их политические, экономические и социальные предпосылки, завершившиеся свертыванием нэпа.

Книга не только расширяет и углубляет историческую картину того времени, но позволяет лучше понять и современную ситуацию.

---

Это был тяжелейший удар по оппозиции, который сразу свел ее и без того призрачные шансы на победу к нулю. Зиновьевцы пытались исправить положение и накануне открытия XIV съезда 12 декабря ленинградское руководство решилось обратиться с «Декларацией» к руководству московской организации с предложением без ведома ЦК обсудить важнейшие политические вопросы и совместно выступить на съезде. Фракция «новой оппозиции» приобрела свои окончательные формы.

Примечательно, что как «новая оппозиция», так и группировка Сталина, учитывая известный им опыт борьбы с Троцким, пытались спровоцировать друг друга на первый шаг по принципиальному и гласному размежеванию позиций перед съездом. ЦК выносил уклончивые постановления в духе развертывания «демократии» на общем фоне осуждения фракционности. Сторонники Зиновьева и Каменева вели открытую пропаганду своих идей под громогласными призывами солидарности с политикой ЦК. Пошла ожесточенная полемика с оперированием цитатами и контрцитатами из «священных» писаний Ленина, о которых кто-то из оппонентов заметил Зиновьеву, что в них, как у дядюшки Якова, «товару про всякого».

Было бы неверным полагать, что борьба происходила между мобилизованным аппаратом сталинского Цека и беззаветными подвижниками из «новой оппозиции», вооруженной только своими идеями. Здесь столкнулись два принципиальных, но разноуровневых типа политической организации. У Зиновьева вся постройка держалась на принципе подбора кланового характера и все в конечном счете зависело от степени личной преданности ставленника, что конечно не давало никаких гарантий от «неожиданностей», подобных измене Угланова.

Сталинская группировка олицетворяла более высокую ступень организации — госаппарат в его кадровой сердцевине. Это была уже государственная система, механизм, который в меньшей степени зависел от воли отдельных людей и который закономерно продемонстрировал во внутрипартийной борьбе преимущества, так сказать, «прогресса» над «варварством», превосходство цивилизованных форм организации.

Выборы делегатов на съезд, проводившиеся в начале декабря на краевых и губернских партконференциях, определили послушный аппарату Цека состав съезда и предрешили поражение «новой оппозиции», хотя XIV съезд вошел в историю правящей партии, как уникальный по накалу страстей и упорству борьбы. Киров в те дни писал жене, что «на съезде у нас идет отчаянная драка, такая, какой никогда не было»[764].

Генсек Сталин прочел довольно невыразительный отчетный доклад ЦК. Ленинградцы потребовали выслушать содоклад Зиновьева, который выступил с развернутым обоснованием тезиса о невозможности строительства социализма в одной экономически отсталой стране. Каменев от лица оппозиции выступил за возвращение Секретариата ЦК к его первоначальному состоянию технического, исполняющего органа и возрождение полновластного Политбюро, которое объединяло бы всех политиков партии: «Мы не можем считать нормальным и думаем, что это вредно для партии, если будет продолжаться такое положение, когда Секретариат объединяет и политику и организацию и фактически предрешает политику»[765].

Главным в тактике оппозиционеров на съезде была попытка отстранения от руководства партии сталинской группировки, они добивались снятия Сталина с поста Генерального секретаря ЦК, мотивируя тем, что он не способен обеспечить единство партии и выражать волю ее большинства. Но Ленинград в 1925 году не обладал силой и влиянием Петрограда 1917 года. Сталинской фракции удалось изолировать ленинградскую делегацию, практически единственную, поддержавшую выступление «новой оппозиции», и добиться одобрения съездом политической и организационной линии ЦК РКП(б). В резолюции по отчету ЦК съезд подтвердил курс на построение полного социалистического общества в СССР в условиях капиталистического окружения.

Однако для окончательного поражения оппозиции этого было мало. Сталину требовалось разгромить зиновьевцев в их цитадели — в ленинградской парторганизации. Еще в дни съезда ЦК принял решение о назначении ответственным редактором «Ленинградской правды» И. И. Скворцова-Степанова. В Ленинград была направлена группа представителей ЦК из числа делегатов съезда с целью пропаганды решений съезда и развертывания кампании по перевыборам руководства партийной организации. 5 января 1926 года ЦК партии утвердил новый состав секретариата ленинградского губкома и Северо-западного бюро ЦК во главе с С. М. Кировым. Аппарат ЦК мобилизовал целую армию агитаторов, наводнивших партийные ячейки города и «разъяснявших» антиленинский характер зиновьевской группы. В ходе неоднократных, повторных собраний парторганизаций эмиссары ЦК добивались осуждения позиции ленинградской делегации на съезде и одобрения решений съезда. Тот же Киров в письме Орджоникидзе от 16 января сообщал, что собрания порой принимают такой чрезвычайный характер, что в отдельных углах аудитории среди коммунистов дело доходит до настоящего мордобоя[766]. Стали проводиться перевыборы бюро парторганизаций, а затем и райкомов партии, где находились сторонники Зиновьева. Состоявшиеся в начале февраля чрезвычайные районные и уездные конференции, а затем и 23-я Ленинградская губернская конференция завершили организационный разгром «новой оппозиции» в Ленинграде.

Зиновьев потерял Ленинград, одновременно решением Политбюро был снят с ключевого экономического поста Каменев вместе с упразднением занимавшейся им должности председателя Совета труда и обороны. Другой видный оппозиционер Сокольников потерял портфель наркома финансов.

С января 1926 года Сталин, имея большинство и в Цека и в Политбюро, начал пожинать плоды своей многолетней работы. Однако вкус их оказался горек. Если в выборе путей и средств сокрушения политических соперников у генсека и его окружения сомнений почти не возникало, то по конкретным вопросам государственной политики таковых имелось великое множество. Партийная линия нэпа с трудом поддавалась произвольному выправлению. Непрерывная ожесточенная борьба с оппозицией серьезно отравляла жизнь сталинской котерии, но вместе с тем, в некотором смысле и облегчала ее. В частности, в выборе устойчивых политических ориентиров. Если надпочвенная левая оппозиция в лице Троцкого бросала лозунг «сверхиндустриализации», то, естественно, реакция Цека шла в обратном направлении — на «укрепление союза рабочих и крестьян». Если та же левая, но уже в лице Зиновьева и Каменева, поднимала знамя «мировой революции», то в ответ звучал призыв — даешь «опору на собственные силы». Опосредованным образом внутрипартийная борьба с левыми благотворно влияла на крестьянскую политику государства, заставляя углублять принципы новой экономической политики.

Условия нэпа полагали два крайних принципа, из которых постепенно оформилась та дилемма, в чьих тисках сталинское руководство будет извиваться до конца всего периода. То есть, либо суровый нажим на имущее крестьянство, как предлагал Троцкий и его воспреемники из «новой оппозиции», либо создать этому крестьянству возможность для беспрепятственного накопления и далее «стричь» частное хозяйство во имя индустриализации по мере его укрепления. Последний вариант был грамотно сформулирован наркомфином Сокольниковым и несколько позже приобрел скандальное звучание в вульгарном лозунге «Обогащайтесь!», сорвавшемся у Бухарина в апреле 1925 года на собрании актива московской парторганизации. Отрицательная, но заметно заторможенная реакция Сталина на вульгарность «любимца партии», говорит о том, что в 1925–26 годах, в пик внимания партии к частному хозяйству, эта линия могла бы быть позитивно воспринята большинством руководства, если бы не была столь вопиюще неполитична в обстановке борьбы с левыми.

В апреле 1925 года, XIV партийная конференция скромно сказала о необходимости быстрых темпов развития металлопромышленности. Последовавшие сразу пленум ЦК и III съезд Советов в мае поставили ряд конкретных вопросов об обновлении основных фондов промышленности. Через год, в апреле 1926-го, в условиях более свободных от необходимости оглядываться на оппозицию, очередной пленум ЦК вновь подтвердил курс на ускоренный рост группы «А» в промышленности. Однако, источники роста еще по-прежнему предполагалось отыскивать в толщах нэпа. Пленум воспроизвел иллюзию того, что «экспроприация непроизводительных классов (буржуазии и дворянства), аннулирование долгов, сосредоточение доходов от промышленности, госторговли (внутренней и внешней) и всей кредитной системы в руках государства и т. п. — сами по себе дают возможность такого накопления внутри страны, которое обеспечивает для социалистического строительства темп развития индустрии»[767].

Эта длинная сентенция может служить образцом совершенно необоснованного оптимизма. Результаты экспроприации и аннулирования долгов были в свое время успешно истрачены на революцию. В действительности оставалось только третье — манипулировать ценами в условиях фактической монополии торговли, да еще это загадочное «т. п.», чье содержание станет вполне понятным самим авторам резолюции только через несколько лет. А до того Политбюро еще три года будет пытаться изыскивать внутренние резервы путем маневрирования ценами, эмиссий, займов и прочей финансовой вольтижеровки.