Фиона Нилл - Тайная жизнь непутевой мамочки

• Название: Тайная жизнь непутевой мамочки
• Автор: Фиона Нилл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-047236-9

Книга года по оценке британского и американского изданий журнала «Vogue»!

Роман-сенсация, успех которого можно сравнить только со знаменитыми «Дьявол носит Prada», «Дневниками няни» и «Дневниками Бриджит Джонс»! Права на этот роман уже приобретены десятью странами!

Забавная история молодой женщины, из последних сил пытающейся справиться с тремя детьми, мужем, домом и намечающейся романтической любовной историей, покорила сердца тысяч читательниц, узнавших в героине себя.

---

— Я тоже, — роняю я, стараясь, чтобы мой голос не звучал сердито.

— Они должны дышать, — продолжает он, указывая на распеленатые сокровища.

— Мы тоже. — Я неохотно вылезаю из постели, чтобы отнести их вниз.

Это оказывается правильным, ибо на кухонном столе я нахожу письмо от Петры — оно пришло на мое имя сегодня утром. Это короткая формальная записка, с правильной пунктуацией, написанная ее столь хорошо знакомым мне ровным почерком. Я перечитываю письмо еще раз, чтобы убедиться, что правильно поняла его.

«Дорогая Люси!

Пожалуйста, прочти это письмо, когда Тома не будет рядом, а потом уничтожь его, потому что иначе, боюсь, ты оставишь его на кухонном столе. Когда я жила у вас в Лондоне перед отъездом в Марокко и однажды утром приводила в порядок твой письменный стол, то случайно наткнулась на целый ряд просроченных счетов и извещений от уполномоченных по взысканию задолженностей, свидетельствующих о том, что ты задолжала значительную сумму денег разным людям. Надеюсь, ты не думаешь, что я совала свой нос туда из любопытства. Деньги от продажи моего дома наконец-то пришли, и я вкладываю в письмо чек, который некоторым образом поможет разрешить эту ситуацию. Я обживаюсь в Марракеше.

С любовью и заботой, Петра.

P.S. Прочти книгу о миссис Битон. Никто из нас не является тем, кем кажется, но я все-таки рекомендовала бы тебе выделить специальный день для стирки».

По пути назад я засовываю это письмо и чек на 10 000 фунтов стерлингов в верхний ящик моего письменного стола, ощущая необыкновенную легкость бытия. Это сродни отмене смертного приговора. Я уже начала было составлять список тех, кому необходимо заплатить в первую очередь, начиная с симпатичного судебного пристава.

Счастье Тома заразительно, поэтому, возвратившись, я оцениваю момент как подходящий для того, чтобы спросить его, не согласится ли он посидеть с детьми на следующей неделе, чтобы я могла пойти к Эмме отметить ее последнее продвижение по службе. Предвижу, что к середине следующей недели с его проектом случится какая-нибудь очередная катастрофа и его настроение упадет.

— Прекрасно, — говорит он. — Какой-то журналист набивался на мое интервью в «Архитектс джорнал». Он придет на днях. А, кроме того, один итальянский архитектор пригласил нас погостить недели две в его доме в Тоскане.

— Фантастика! — откликаюсь я с неподдельным восторгом. — Никаких палаток?

— Никаких палаток! Палаццо с виноградником, не меньше. Хотя я не думаю, что один лишь кемпинг повинен в полном фиаско в Норфолке.

— А что же еще? — спрашиваю я.

Он не успевает ответить — на его прикроватном столике начинает звонить телефон. Мы оба с подозрением смотрим на него, потому что телефонные звонки поздно ночью в большинстве случаев не предвещают ничего хорошего. Я протягиваю руку, чтобы взять трубку, но Том крепко кладет свою руку на телефон и ждет, пока тот не прозвонит точно пять раз.

— Алло… — осторожно произносит он. — О, Эмма, ты хочешь поговорить с Люси? Я сейчас передам ей трубку… У нее какой-то странный голос! — шепчет он, прикрывая рукой не тот конец трубки, который следовало бы. Расположение Тома к моим подругам не распространяется на те моменты, когда речь идет об их эмоциональных кризисах.

— Люси, это я. — Эмма не плачет, но говорит задыхающимся голосом, в котором я слышу панические нотки.

— Она заболела? — спрашивает Том, дергая меня за руку. — Она сильная, а у таких бывают инфаркты и инсульты. Я читал в Интернете!

— Где ты? — спрашиваю я ее, не обращая внимания на Тома, ибо даже когда он говорит о заболеваниях других людей, все равно подразумевает себя.

— Я около твоего дома, — отвечает Эмма. — Не могла бы ты спуститься?

Я подхожу к окну, отдергиваю занавеску и вижу ее, машущую мне рукой с водительского сиденья раритетного зеленовато-голубого «мерседеса» спортивной модели, которого раньше я у нее не видела. Должно быть, это подарок Гая.

Я размышляю о своем последнем подарке, который получила на день рождения от Тома, — ароматерапевтическая свеча из какого-то модного универмага, которая пахнет жженым сахаром и дешевыми химикалиями, когда я ее зажигаю. Это представляло собой незначительный прогресс по сравнению с предыдущим годом, когда он подарил мне маникюрный набор. В итоге я решаю, что если это — та цена, которую приходится платить за то, чтобы ни с кем не делиться собственным мужем, то тогда это стоит того, чтобы заплатить. Потом я вспоминаю, насколько улучшилось качество его последних подарков.

— Ты можешь войти в дом? — спрашиваю я Эмму.

— Нет, я сделала что-то очень ужасное, и мне надо сейчас с этим разобраться, — говорит она медленно и четко, чтобы подчеркнуть серьезность ситуации. — Пожалуйста, скажи, что ты мне поможешь.

— Что бы ты ни сделала, Эм, это не может быть совсем уж плохим, — говорю я.

— Куда ты собираешься? — спрашивает Том.

— В горячую точку, — шепчу я ему.

— Не могла бы ты надеть что-нибудь темное? — рекомендует Эмма. — Я вижу, что ты в пижаме. Я все объясню тебе, когда ты спустишься. Извини.

Эмма не склонна к извинениям. Фактически, думаю я, это первый раз, когда она передо мной извиняется. Но это не значит, что она не понимает своих ошибок. Просто она не любит признавать, когда в чем-то бывает не права. Эмма — женщина с убеждениями.

Я открываю входную дверь и выхожу в ночь; дрожа от холода и усталости, забираюсь на пассажирское сиденье ее автомобиля, вдыхая теплый запах старых кожаных сидений и восхищаясь деревянной приборной панелью с ее циферблатами и облицовкой под орех. Мне бы тоже понравился такой автомобильчик. Какое-то время я думаю о чеке от Петры, который лежит в ящике моего стола.

— У тебя что-то случилось? Как в «Тельме и Луизе»[84]? — спрашиваю я ее, когда она трогается с места. Мы едем по Фитцджонс-авеню, потом на запад, в сторону Мейда-Вейл[85], следуя инструкциям портативного спутникового навигатора, закрепленного над приборной панелью.

— Мы едем к югу от реки, не так ли? — уточняю я. Мне известны случаи, когда спутниковый навигатор направлял автомобиль в реку.

— Нет, в Ногтинг-Хилл.

Эмма всегда ездит быстрее, чем я. Она все время держит руку на ручке переключения передач и переключается на большую или меньшую передачу, чтобы изменять скорость, не тормозя. Практически с тех пор как мы познакомились в Манчестере в конце 1980-х, она всегда все делает быстрее, чем весь остальной мир. Я могу представить ее ребенком, печальную от скуки, когда ее четырехлетние подруги хотели играть в куклы, вместо того чтобы экспериментировать с косметикой. Потом становящуюся подростком и расстроенную, когда подружки проводили часы перед зеркалом, нанося дешевый макияж от «Эйвон», вто время как она уже перешла к более естественному облику, который исключал использование американского автозагара.

Я видела детские фотографии Эммы, и даже на них она каким-то образом выглядела более элегантной, чем все остальные. Убежденная жительница Лондона, она начала учиться в университете, обладая всеми очевидными преимуществами, которые предлагает жизнь в большом городе. В то время как я отоваривалась в магазинах эконом-класса, покупая лишь предметы первой необходимости и совершенствуя внешний облик, который можно было бы лучше всего описать как мешковатый, с преобладанием уродующих фигуру вязаных жакетов и безразмерных пальто, она уже комбинировала отдельные вещи из дешевого периода с вещицами от «Мисс Селфридж». Она знала, как надо нюхать кокаин, чтобы не чихать и не сдуть забаву у всех остальных. Она пела в ансамбле. Даже развод ее родителей казался захватывающим со всеми его взаимными обвинениями и битьем тарелок. Эмма заставила нас всех считать, будто у нас нет никакого жизненного опыта. В то время из-за своей осторожности и цинизма она казалась невозмутимой, а вовсе не раздраженной. В возрасте девятнадцати лет она уже успела устать от жизни. Она была единственным человеком из всех, кого я знала, кто точно понимал, чем желает заниматься после окончания университета. Наши последние два года, совместно проведенные в Манчестере, все выходные она работала в местной газете. Она знала, куда ведет ее дорога, в то время как остальные только открыли карту.

Во время последнего года учебы она вместе с Кэти приехала провести уик-энд в дом моих родителей. Именно во время того уик-энда выкристаллизовалось мое представление о ней. Марк приехал на пару дней, чтобы зализать раны после разрыва отношений с последней своей подружкой. Он хотел поговорить об этом со мной. Но когда в комнату вошла Эмма, его страдание по поводу его неспособности быть верным испарилось.

— Как я могу остановиться на одной женщине, когда здесь так много прекрасных девушек? — воскликнул он.