Георгий Гуревич - Беседы о научной фантастике. Второе Издание.

• Название: Беседы о научной фантастике. Второе Издание.
• Автор: Георгий Гуревич
• Издательство: Просвещение
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1991
• ISBN: 5-09-003233-5

Георгий Иосифович Гуревич — автор литературоведческих, научно-популярных и художественных книг по научной фантастике. Среди них — "Карта Страны Фантазий", "Полет на Луну", "Приглашение в зенит", "Месторождение времени", "Мы из Солнечной системы" и многие другие.

За вклад в развитие научной фантастики Г. И. Гуревич в 1987 году был удостоен приза имени И. А. Ефремова.

"Беседы о научной фантастике" — книга, которая поможет понять природу фантастики, совершить путешествие к истокам научно-фантастической литературы и помечтать о ее будущем.

Мечта и реальность, наука и фантастика… Автор размышляет о судьбе предвидений писателей-фантастов, пытается заглянуть в их творческую лабораторию.

Предлагаемая книга будет служить читателям ориентиром в громадном потоке научно-фантастической литературы, поможет глубже понять и оценить по достоинству лучшие произведения советской и зарубежной фантастики.

---

Почти не было произведений научной фантастики в 1931 и 1932 гг. Это решающие годы первой пятилетки.

Лишь после того, как завершилась пятилетка, фантастика начала медленно восстанавливаться, появились и новые авторы — А. Казанцев ("Пылающий остров"), Ю. Долгушин {"Генератор чудес"). Самым же заметным тогда был Г. Адамов ("Тайна двух океанов", "Победители недр"). Так и назовем этот период — "Победители недр".

Фантастика возродилась и в ней появилось новое качество. В фантастике 20-х годов был некоторый налет маниловщины, неосновательной мечтательности. Очень уж легко получалось там самое невероятное. Припомните Беляева. По страницам его повестей шествуют гениальные одиночки: профессор Доуэль, сохранивший жизнь голове без тела, невероятно могучий профессор Вагнер, выдающий открытия целыми пачками, или же в "Продавце воздуха" вредный гений Бэйли, сумевший присвоить всю атмосферу планеты. Схема эта, идущая от Жюля Верна, удовлетворяла читателей, практически незнакомых с техникой, а в 20-х годах таких было большинство.

Но мог ли читатель 30-х годов, прошедший через трудности первой пятилетки, отлично знавший, как достались заводы в Магнитогорске или Новокузнецке, или же одна гидростанция на Днепре, поверить всерьез, что какой-то иностранец тайком на территории Якутии сумеет построить подземный город с энергетической установкой, способной всосать воздух всей Земли? Тайком, и в Якутии! Сказка! И фантастика 30-х годов рассказывает о технике всерьез, уважительно и основательно. Даже и сам Беляев начинает писать так — с длинными научно-техническими главами ("Прыжок в ничто"). Роману это, правда, пошло не на пользу, получалось тяжеловесно и скучновато.

С 1941 по 1943 года в фантастике перерыв. Не до того! Судьба Родины решалась на полях сражении, ни сил, ни бумаги нельзя было тратить на мечты об отдаленном. Но как только дело пошло к победе, даже до окончания боев, начала появляться и фантастика. Открыл этот период И. Ефремов своими романтическими рассказами о геологах и моряках. А затем появились и новые авторы, самые характерные — В. Немцов и В. Охотников ("На грани возможного"). Назовем послевоенный период фантастики — "На грани возможного".

Период оказался трудным для фантастики. Мечта хочет крыльев, размаха, взлета. Но в те годы считалось, что на будущее намечен пятилетний план, есть великие стройки, зачем же еще фантазировать сверх пятилетки? Писатели спрашивали в ту пору: в каком институте разрабатывается проект, который он описывает? В. Охотников сам был изобретателем, он и писал о своих изобретениях. Критики настойчиво твердили, что наша фантастика должна быть земной, а космическая зарубежная уводит читателя от насущных проблем. И это говорилось тогда, когда космические каши корабли уже проектировались в институтах.

Сейчас, когда "ближняя" фантастика давно уже повергнута "дальней", не скажешь, что она вообще не нужна. Конечно, об изобретательстве и рационализаторстве тоже надо писать. Больше того, "ближнюю" фантастику писать труднее. Далекое увлекательно и романтично само по себе, а в будничном труде надо еще раскрыть романтику.

По нашей стране прошелся тяжелый каток войны. Города лежали в развалинах, восстанавливать надо было довоенный уровень. Естественно, при этом думалось больше о сегодняшнем.

Наверное, вы не раз слышали слова: "Бытие определяет сознание". Бытие меняется раньше, сознание потом. Тем более в литературе процесс этот занимает не один год. Сначала меняется обстановка, потом литераторы осознают ее, потом изображают, причем не сразу же издается написанное. Так было и во второй половине 50-х годов, когда обстановка в стране изменилась. "Оттепелью" назвали этот период по имени романа И. Эренбурга. "Оттепель" началась в не фантастической литературе, а в фантастике чуть позже. Естественно, сначала в журналах, они оперативнее, быстрее готовят материал. Уже в конце 1954 г. журнал "Знание — сила" выпустил специальный номер, посвященный репортажу о будущем полете на Луну, опередив событие на 15 лет. "Техника — молодежи" объявила конкурс на произведения научной фантастики, но новые авторы нашлись не сразу. И только в 1957 г., открывая новый период, И. Ефремов начал публиковать знаменитую "Туманность Андромеды".

Дорога в космос открылась — ив фантастике, и в жизни. В литературу пришла способная молодежь — братья Стругацкие, А. Днепров, А. Полещук, В. Савченко, В. Журавлева и Г. Альтов, А. Громова, несколько позже И. Варшавский, С. Гансовский, Д. Биленкин, К. Булычев и другие, чьи имена упоминались выше при странствии по Стране Фантазий.

"Падает вверх" — предложил бы я назвать тот жизнерадостный период, по названию романа А. Полещука. Такое настроение было в фантастике: в космос мы вышли, идет стремительный взлет, все возможно, все осуществимо. Пожалуй, ярче всего это настроение выражено в произведении братьев Стругацких "Понедельник начинается в субботу" (1965) — развеселой "сказке для младших научных работников".

Но, как бы вступая в спор сами с собой, тогда же одновременно братья Стругацкие выпустили роман "Трудно быть богом". Нет, словно говорят авторы, не "падает вверх", не растет само собой, не творятся чудеса. На самом деле сложно все и противоречиво.

"Трудно быть богом" — так и назвал бы я очередной этап фантастики. А начал его несколько раньше ленинградский писатель Геннадий Гор, автор философского романа "Докучливый собеседник" о скучном роботе. До той поры шел в науке спор, возможны ли вообще умные машины, "выйдет или не выйдет?". Г. Гор перевел спор в иную плоскость: "Хорошо ли будет, если выйдет? Стоит ли стараться?".

Спор в фантастике шел активно, книг выходило все больше, пик пришелся на 1965–1967 гг. Потом фантастика сникла, уменьшилась количественно да и качественно изменилась, утратила свой вселенский размах. Казалось, читатели устали от грандиозных космических планов, героических полетов на край Вселенной. Самым характерным да и одним из самых популярных в эту эпоху оказался Кир Булычев, мы о нем говорили выше, автор милых юмористических рассказов и повестей о маленьком городке Великом Гусляре, серии "Девочка в космосе", сборника "Люди как люди". Фантастика фантастикой, а люди везде остаются людьми — основная идея произведении. И период этот в фантастике можно назвать "Люди как люди".

Другие авторы, пришедшие в фантастику в конце, 50-х — начале 60-х годов, продолжали работать в избранном направлении. С. Гансовский, как и в "Дне гнева", писал о необходимости защищать природу и человека от равнодушной техники и равнодушно-эгоистических ученых ("Три шага к опасности" и др.). С. Снегов продвигал своих героев все глубже в пространство и время многомерного мира. О. Ларионова писала о любви, которая важнее всего на свете, важнее всех глобальных и планетарных ученых затей (например, "Сказка королей").

Особо хочется сказать о творчестве братьев Стругацких — самых популярных фантастов нашего времени. Подобно Ефремову, они — чуткие к переменам жизни писатели, видоизменяющие и развивающие свою позицию от книги к книге. После праздничной "субботы", переполненной осуществленными сказками, пришел трезвый будничный "понедельник". Писатели как бы пришли к выводу, что начинать его следует с уборки, с уничтожения гнили, где бы она ни находилась. Упоминавшаяся повесть "Хищные вещи века" разоблачала развлечения пустоголовых бездельников. Затем были написаны сатирические вещи о самодовольных бюрократах, даже о самодовольном писателе, поучающем молодежь, хотя поучать-то ему нечему. Некоторые из этих произведений вышли в свет только теперь.

Стругацкие полемизируют с теми фантастами, кто наивно верит в благоденствие и прогресс, которые свалятся с неба вместе с соплеменниками пришельцев, будто бы потерпевших крушение в 1908 г. в тайге за Подкаменной Тунгуской. "Пикник, на обочине" написан о том, что сверхцивилизации, вероятнее всего, глубоко равнодушны к заботам людей. Земля для них все равно что муравейник. Устроили привал, намусорили, полетели по своим делам, оставили людям возможность десятилетиями гадать об осколках и объедках.

В повести "Жук в муравейнике" пришельцы уже не равнодушны, намерения их непонятны и, может быть, опасны. Герои предпочитают их уничтожить, чтобы сохранить человечество. И продолжение этого мотива — в повести "Волны гасят ветер". Здесь "пришельцы" возникли на Земле, родились от людей нелюди-сверхталанты. Они еще сами не знают, куда захотят повернуть историю… но лучше пусть уйдут в космос. У человечества свой путь, своя линия развития.

Два десятка лет — долгий срок. Многие из когорты бывшей талантливой молодежи (в писательском мире молодыми считаются до сорока лет, а то и дольше — не по возрасту, а по стажу) покинули нас. Умер А. Днепров, еще при жизни исчерпав свою тему — "новейшие идеи кибернетиков и генетиков". Ушел И. Варшавский, не исчерпав запаса насмешек по адресу фантастики. Безвременно покинул нас трудолюбивый Д. Биленкин — автор доброй сотни рассказов, участник пятиголового коллектива "П. Багряк". Некоторые же авторы покинули или почти покинули фантастику — поскольку книг издавалось немного, надоело простаивать. Так, бывший моряк, ветеран войны Е. Войскунский предпочел писать романы о Военно-Морском Флоте. Е. Парнов, увлекшийся Востоком, много пишет о тамошних поверьях, взглядах, религии, философии, о влиянии ее на современный Запад, о суевериях, средневековых и современных. Г. Альтов, для которого и всегда фантастика была кладезом идей, основные силы посвящает" изобретательству, его практике и теории, организует школы изобретателей.