Татьяна Алюшина - Одна кровь на двоих

• Название: Одна кровь на двоих
• Автор: Татьяна Алюшина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9524-4641-0

 Развод дался Маше легко. Оглядываясь назад, она теперь ясно понимала, что страх одиночества сделал ее заложницей капризных и эгоистичных людей — мужа и свекрови. Молодая женщина уехала в дом отдыха, подальше от бывшего мужа. Однако и там ее настигло прошлое... Когда-то Машка без. памяти влюбилась в соседского парня, но шестилетняя разница в возрасте казалась пропастью двенадцатилетней девочке. Она никогда не думала, что снова встретит Дмитрия и опять между ними будет препятствие, причем на этот раз посерьезнее, чем возраст.

---

   — В конце концов, ты сама во всем виновата!

   О как!

   Видимо, Машка пропустила какую-то существенную часть обвинительно-наставительной речи, приведшую свекровь к данному утверждению.

  — Конечно виновата! — увидев Машкино веселое удивление, повторила свекровь. — Ты бросила мужа на целых полгода, а он молодой, здоровый, интересный мужчина с естественными желаниями. А как ты думала? И ты не имеешь права его осуждать!

— Это все?

— Что за тон, Мария?!

  — Ближе к делу, Владлена Александровна, вступительную речь я оценила!

   Владлена посмотрела на Машу как на сумасшедшую:

   — Да, Юра прав, у тебя что-то с психикой!

   — Значит, действовать мы будем так! — распорядилась Маша, поднимаясь со стула. — Вы сейчас уходите и навсегда забываете номер моего телефона, адрес и, желательно, мое имя. Вам с Юриком всех благ!

   Увидев, что Владлена собирается ответить очередным возмущением, Машка поняла, что спокойные объяснения, попытки донести свое мнение для этих людей, как говорят ее студенты, «не канают!», и если она хочет навсегда и разом от них избавиться, есть только один способ — напугать, пригрозить чем-нибудь, лучше всего потерей денег и скандалом на Юриковой работе. Она оперлась двумя руками о стол:

   — И еще! Я не советую вам и вашему сыну не только пробовать, но и обдумывать возможности как-то мне навредить, даже намекать на мою невменяемость! Если вы не знаете, то сообщаю вам, что я ученый с мировым именем и имею такие связи, вплоть до администрации президента, которые вам с Юриком не снились в самых радужных мечтах! До сегодняшнего дня у меня не возникало необходимости подключать эти связи.

   Хотите рискнуть и попробовать, что получится, если я к ним обращусь?

   Никаких таких связей у нее не было, но Машка завелась и пугала с огоньком, вдохновенно, акцентируя каждое слово. А что? Пригрозить так пригрозить! Если другого языка не понимают!

   Владлена, сразу растеряв надменность, перепуганно хлопала искусственными ресницами. О-очень хорошо! Стало доходить, значит!

   — Если до меня или моих знакомых дойдут хотя бы намеки на сплетни, исходящие от вас, первым делом я зашлю к вам — лично к вам, Владлена Александровна! — судебных исполнителей, которые затребуют возврат денег или конфискуют все ваше имущество в счет уплаты. Последние три года оплата вашей квартиры производилась с моего личного счета, на что у меня есть юридические документы. Я доходчиво объясняю?

   Владлена пришла в себя, опомнилась, вернула лицу привычное надменное выражение и, приподняв бровь, собралась ответить.

   — Владлена Александровна! — угрожающе повысила голос Машка. — Я предупредила, и не шучу!

   Владлена внимательно всмотрелась в Машки-но лицо. Что она там для себя высмотрела — осталось тайной, но ответить не рискнула. Величаво поднялась и столь же величаво удалилась из квартиры.

   Через десять дней Маша имела на руках крепенькую, радующую новизной и необтертостью бумажку — свидетельство о разводе и подписанные Юриком документы об отсутствии у него материальных претензий к бывшей жене Марии Владимировне Ковальской.

   Ему приснился жаркий Севастополь и плачущая Машка, уткнувшаяся ему в живот.

   Открыв глаза и все успокаивая глупую дивчину в меркнущем, пропадающем, как мираж, продолжении сна, он потрогал ладонью живот.

   Пресс был сухой и горячий, без каких-либо следов слезной влаги.

   И проснулся совсем.

   Про девочку Машу он больше не думал с того дня, когда ушла жена, а прежде вспоминал сто лет назад, на заре другой его жизни — тогда он, молодой офицер, прибыл со столь же молодой женой по месту несения службы, хрен знает куда, на крайние задворки советской империи — в небытие.

   Он выбрался из кровати, пошел в душ, встал под упругие струи. Смывая с себя приснившуюся севастопольскую жару и все остальное, приказал выбросить эту ерунду из головы.

   Он мастерски умел выбрасывать из головы мешающие ненужные чувства, эмоции, мысли, освобождая сознание для продуктивной работы по поддержанию и упрочению его благосостояния, его собственного, а заодно и тысяч людей, работающих на него.

   Что-то он устал. Маетно-тяжело устал.

   Такое с ним бывало редко, но случалось.

   Может, повлияли две тяжелейшие сделки, следовавшие одна за одной, масштабные, которые месяцами подготавливала его команда — собирали информацию, давали взятки, перехватывали инициативу у конкурентов, занимались контрразведкой, искали лазейки в юридических документах, и все это в режиме стратегической секретности. И все это многотрудное и хлопотное дело последним ударом, красивыми, филигранно оточенными маневрами в переговорах, завершил сам хозяин.

   Естественно, победив. Он же Победный. Дмитрий усмехнулся своим мыслям и вышел из душа. Не вытираясь, прошлепал в кухню, оставляя мокрые следы на элитном паркете. Достал из холодильника бутылку минеральной французской воды, скрутил железную крышку одним движением и, сбивая дыхание колющими взрыв-чиками лопающихся пузырей, опустошил до дна. Устал.

   Он всегда чувствовал, когда подкрадывалась эта, предательски до поры накапливающаяся, усталость. Как простуда — к вечеру ты чуть хлюпаешь носом и вроде грудь заложило и сил нет. И точно знаешь: что бы ни предпринял в спасительной акции под названием «нет болезни!», какие бы лекарства ни пил на ночь — к утру будет бездыханный нос, больное распухшее горло и полная тоска!

   С чего это оно навалилось? Ну, сделки-договоры непростые — так не в первый раз, бывало и покруче! Или сдавать стал? Может, возраст? Да ладно!

   «Нормально все!» — сказал Дмитрий себе.

   Он победил, еще бы! Все нормально.

   Ему всегда говорили, начиная с детского сада, воспитатели, потом школьные учителя, тренеры, педагоги — все:

   — Ты обязательно победишь! С такой фамилией и не победить!

   И он побеждал. Почти всегда, за редким исключением.

   А до него так говорили отцу — Федору Федоровичу Победному.

   Фамилию его отец получил в роддоме. Молоденькую беременную девушку, у которой раньше срока начались роды, сняли с поезда, на котором она ехала в Москву, одна без друзей и родственников, к мужу, как сказала попутчикам. Пожилая женщина, сидевшая с ней рядом, все причитала, качая головой:

  — Куда ж тебя несет, милая, да еще беременную! Москву эвакуируют, бои идут в Подмосковье, а ты в пекло, да еще с дитем в животе! Муж, поди, не обрадуется, расстроится!

— Ничего, мне с ним рядом спокойнее.

   А ночью у нее начались схватки. И она металась, кричала, теряла сознание. На какой-то станции ее сняли из поезда. Когда роженицу выносили по неудобным крутым ступенькам вагона, в суматохе уронили ее сумочку, содержимое которой плюхнулось в единственную лужу только что слитого из вагона не то кипятка, не то какой-то жидкости, растопившей снег и наледь на перроне. Санитарка, перехватывая поудобней девушку под руку, наступила кирзовым солдатским сапогом на выпавшие из сумочки документы.

   Пока суетились, укладывали роженицу на носилки, документы раскисали в замерзающей жиже. Их подобрали, но прочитать расползшиеся чернильные разводы было невозможно — ни фамилии, ни адреса. Осталась только маленькая фотография и имя — Лиза, которое сказала санитарам сердобольная пожилая попутчица.

   Девушка родила мальчика, крепенького, крупного, хоть и недоношенного, который кричал недовольным баском, сжимая кулачочки. Он родился в тот момент, когда диктор Левитан читал по радио сообщение о победе под Москвой советских войск, разбивших вражеские армии, и его голос, громко, торжественно разносившийся по всему роддому, слился с криком родившегося малыша.

   — Ишь ты, какой у нас парень! — восхитилась акушерка, принявшая кричащего ребенка. — Победный парень!

   Так и стал мальчик Федором Победным.

   А его мама умерла, не доехав до Москвы, мужа и родных всего несколько часов. Так война отобрала у него близких и его настоящую фамилию.

   Да-а! Что это его потянуло на семейные истории?

   «Надо родителям позвонить, как они там? — подумал Дмитрий. — Раз уж об отце вспомнил!»

   И не позвонил.

   Мать сразу услышит по голосу, как бы он ни хорохорился, что с ним неладно, начнет выпытывать, распереживается, примчится спасать-выручать, подняв отца по «тревоге».

   Нет уж! Пусть себе спокойно поживают на своей Николиной Горе, что их тревожить понапрасну! Он отойдет немного, тогда уж позвонит, а лучше съездит!

   Верный и бдительный начальник его службы безопасности Осип, как чуткий барометр, улавливал приближение Диминой усталости.

   Незаметный в рабочей каждодневной рутине, он только в случае служебной необходимости оказывался рядом и старался не отходить, заранее зная, на какие выкрутасы способен в плохом настроении Дмитрий Федорович — мог разогнать охрану и уехать неизвестно куда, сам сев за руль, или еще что похлеще выкинуть!