Вильям Козлов - Витька с Чапаевской улицы

• Название: Витька с Чапаевской улицы
• Автор: Вильям Козлов
• Жанр: Подростковая литература

---

– До свиданья, – сказал Витька.

– Погоди... – немного успокоился дядя Кондрат. – Переночевать-то есть где?

– Нельзя мне здесь, – ответил Витька. – Меня полицай Семенов знает.

– До этого выродка тоже дойдет очередь!

– Я пойду, – сказал Витька, озираясь – его пробрал озноб, – а у немцев есть тут овчарки?

– Из райцентра привозят этих зверюг, а здесь нету.

– Это хорошо, – сказал Витька.

– Дай бог тебе здоровья, сынок.

– Дядя Кондрат, если можно, дайте немного хлеба! – попросил Витька.

– Пойдем в избу, – спохватился Кондрат. – Накормлю, тем бог послал.

Витька оглянулся и вздохнул.

– Не один я.

– Так зови и его, гроб с музыкой! Витька сбегал за Верочкой и привел ее. Дядя Кондрат посмотрел на нее и спросил:

– Сестра?

Витька не успел ответить.

– Ага, – опередила Верочка.

– То-то, гляжу, вы похожи, – сказал дядя Кондрат. – Оба чернявые, чисто цыганята.

Витька и Верочка так и прыснули.

– Знать, еще душа держится в теле, ежели хихикаете, – заметил дядя Кондрат, отворяя дверь в избу.

В потемках он нащупал на шестке коробок и зажег керосиновую лампу, но, видно вспомнив про светомаскировку, тут же задул.

– Давеча Гришке Попову в окно из карабина шарахнули, – сказал дядя Кондрат.

Он стащил с кровати одеяла и, кряхтя, занавесил окна. И лишь после этого зажег лампу и поставил на пол.

– Умыться бы, – вздохнула Верочка.

– Я посвечу, – дядя Кондрат взял лампу, и они вышли в сени, где висел рукомойник.

Когда вернулись в избу и сели за стол, Витька наконец узнал девчонку... Он вспомнил темную улицу, старую часовню, ярко освещенный гастроном и тоненькую фигурку девчонки с большой сумкой в руках. Три отважных разбойника в масках, вооруженные с головы до ног, окружили ее. Да, это была она, та самая девчонка, которая сама отдала им булки, кошелек и мелочь, что осталась в сумке. И еще просила, чтобы ее немножко зарезали, иначе тетя не поверит, что ее ограбили настоящие бандиты.

Она похудела, вроде бы глаза стали больше, но это была она.

– Ты что на меня уставился? – спросила девчонка.

– Я на икону смотрю, – сказал Витька, поднимая глаза. Над головой девчонки тускло мерцала большая икона в окладе – богоматерь с младенцем. Хорошо, что они были в масках... Вот было бы дело, если бы она его сейчас узнала.

– И вовсе не на икону – на меня ты смотрел... – Девчонка почуяла что-то неладное.

– Уж и посмотреть на тебя нельзя? – усмехнулся в бороду дядя Кондрат.

– Видите, теперь отворачивается! – сказала девчонка. – Я страшная, да? У меня нос в саже?

– Чистая...

– Нет, ты скажи, почему на меня так смотрел?

– Отвяжись! – сказал Витька. – Я вообще на тебя больше смотреть не буду.

– Дедушка, вы слышали, как рвануло? – спросила Верочка.

Витька метнул на нее сердитый взгляд и тихонько показал кулак.

– Громыхнуло где-то на путях, – сказал старик. – И зарево в окно ударило. Партизаны орудуют... Привыкшие мы к грохоту, гроб с музыкой!

– А мы думали, все в поселке слышали, как ты эшелон...

– Дедушка, а сколько вам лет? – поспешно перебил девчонку Витька.

Старик удивленно посмотрел на него.

– Какой любопытный... У меня уже внучата вровень с вами.

На печи кто-то завозился. Отдернулась занавеска, и выглянуло заспанное старушечье лицо.

– Кто это у тебя, Кондрат? – спросила женщина. – Ребятишки какие-то...

– Где у тебя снедь-то?

– Будто не знаешь? В чулане... Гляди, горшки с молоком не опрокинь, как давеча, медведь косолапый!.. Чьи ребята-то?

– Да ты спи, – сказал дядя Кондрат.

Старуха зевнула и снова спряталась за занавеской. Кондрат вышел в сени и скоро вернулся с хлебом, кувшином молока, солеными огурцами, окороком. Все это он прижал к своей широкой груди.

Верочка подбежала к нему и отобрала кувшин, который готов был выскочить у Кондрата из рук.

Ребята принялись уписывать за обе щеки. Старик молча смотрел на них, и глаза у него были грустными. Только сейчас Витька заметил, что дядя Кондрат весь седой, лицо в морщинах.

– Два сына на фронте, – сказал он. – Живы ли?

– Живы, дедушка, – уверенно сказала Верочка. – Честное слово, живы!

– Дай-то бог...

Верочка рассказала, как они прятались от немцев в угольной куче под вагонеткой. Рассказывая, она ухитрялась откусывать по большому куску хлеба и запивать молоком.

А попала она на станцию так: с одной знакомой девушкой пошла в лес за земляникой, она набрала целое лукошко. Вышли на дорогу, а там машина за машиной идут... Одна остановилась, выскочил немец и отобрал лукошко с ягодами. А Тане, знакомой из деревни, велел в кузов забираться. По-русски-то он не может – руками показал... Таня заплакала, ей уже семнадцать лет, и забралась. Машина тронулась, ну и она, Верочка, на ходу вскарабкалась... Не бросать же знакомую в беде? А на станции они потерялись; когда стали людей загонять в вагоны, она под вагонетку и юркнула... А там...

– Дальше все ясно, – перебил Витька, которому надоела ее болтовня.

– Таню жалко, – погрустнела Верочка. – Она такая красивая, добрая... У нее родинка на лбу, как у индианки... А волосы черные, а глаза...

– Про Таню потом, – сказал Витька. – Ты молоти, что тебе на стол поставили. Да, гляди, не подавись...

– Молоти... Подавись... – поморщилась Верочка. – Ну и лексикончик у тебя! Где ты слова такие выкапываешь?

– А теперь куда? – выручил из неловкого положения Витьку дядя Кондрат.

– К своим, – сказал Витька. – На ту сторону.

– Через фронт?

– Придется.

– Вас же, как куренков, перестреляют...

– Все равно пойдем, – сказал Витька. – Не пропадать же нам здесь?

Старик задумался.

Пальцы его, видно по привычке, забарабанили по столу, накрытому рыжей клеенкой.

– Отсюда до передовой верст двадцать, – сказал он. – Слышите, бухают?

Витька уже привык к постоянному грохоту канонады и не обращал внимания. Ночами над лесом занималось багровое зарево. И не потухало до утра. Слышалась канонада.

– Я давно не пила молока, – вздохнула Верочка.

– Наливай, дочка; мало будет, еще принесу... Коровенку-то немцы не сегодня – завтра отберут. Угонят в Германию. Как с голодного острова – все тянут к себе, гроб с музыкой!

– Коров – что, – сказала Верочка. – И людей. Нас тоже куда-то хотели увезти.

– Вот что я надумал... Завтра в ночь отведу вас к нашим. На ту сторону. Через Верхнее болото. А теперь ступайте спать. В горнице диван и кровать. Сыны там мои спали...

Витька рассказал старику, что на хуторе ждут товарищи, без них он никуда не пойдет. Если дядя Кондрат будет настолько добр, что возьмет их с собой, то Витька немедля слетает на хутор и завтра к вечеру приведет их.

– Сюда не надо, – сказал старик. – От хутора ближе... После захода солнца ждите меня.

– Опять, старый, туда пойдешь? – послышался с печи недовольный голос. Дождешься, что и тебя, как Федьку Седого, повесят на березе.

– Ты бы помалкивала, мать, – отмахнулся дядя Кондрат. – Не твоего ума дело.

– Горе мне с этим неугомонным... Ни днем, ни ночью покоя нет! Теперь с детишками связался!..

– Дедушка, спасибо за все, – поблагодарила Верочка. – Мы пойдем.

Старик проводил их до калитки, показал самую короткую дорогу на хутор.

– Это она так... – сказал он. – Спросонья. Старуха она добрая.

– Дядя Кондрат, на станции у немцев большой склад боеприпасов... – сказал Витька. – Вот бы взорвать его, а?

– Охраняют как зеницу ока... Давеча собак привезли.

– Гранатой можно его взорвать? – спросил Витька.

– Вряд ли, – ответил старик. – Вот если бы самолет туда бомбу кинул грохнуло бы так, что чертям на том свете тошно стало!

– Далеко до хутора, дедушка? – спросила Верочка. У нее уже слипались глаза.

– Верст семь. Выйдете из леса, на бугре ветряная мельница. Держитесь правее, там тропка вдоль оврага. От мель-ницы до хутора рукой подать.

– Будем ждать вас, дядя Кондрат, – сказал Витька.

– Можно, я вас поцелую? – Верочка приподнялась на цыпочки и едва дотянулась до шеи старика. Он нагнулся, и девчонка прижалась щекой к седой бороде. – Вы такой хороший...

Дядя Кондрат погладил ее и подтолкнул к Витьке.

– Дорога не близкая... С богом!

Они вышли за околицу, и высокие молчаливые деревья сомкнулись за их спиной. Чуть приметно желтела под ногами дорога. Звезды мигали над острыми макушками сосен и елей. Тихо в лесу. Треснет под ногой сучок, и кажется, что выстрел прозвучал.

Верочка наступала Витьке на пятки. Он слышал ее дыхание.

– И совсем мне не страшно в лесу, – шепотом сказала она.

– А если волк? – спросил Витька. – Или медведь?

– Фашисты страшнее...

Это верно. Лес теперь друг. В лесу спасение.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ЖАВОРОНКИ И ПУЛИ

ГЛАВА ПЕРВАЯ. НА СВОЕЙ ЗЕМЛЕ

Командир авиационного полка и начальник разведки склонились над картой.

– Шершнево... – сказал разведчик. – Здесь сосновый бор. А вот речка... Говоришь, недалеко от речки? На правом берегу?