Владислав Морозов - БронеМашина времени

• Название: БронеМашина времени
• Автор: Владислав Морозов
• Издательство: Издательства: Яуза, Эксмо
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-35700-0

Этот мир пережил обмен ядерными ударами. Здесь продолжает существовать СССР. Здесь ветераны бесконечных войн уже не помнят, когда и по чьей вине они начались…

Но даже вырвавшись из этой беспощадной реальности, даже сбежав в иной, параллельный мир, тебе не обрести мира — ты просто попадешь на другую войну, еще более жестокую. И будь уверен: твой боевой опыт и твои навыки танкиста пригодятся тебе повсюду, в любом из альтернативных миров. А еще запомни: лучший способ изменить прошлое — шарахнуть в него из башенного орудия!

---

— Гдэ он сэйчас?

— После проверки он отправлен на учебу в одно из танковых училищ. После чего отправится на фронт, товарищ Сталин. Никаких вызывающих подозрение контактов у него до последнего момента не было…

— Харашо, товарыщ Клымов. Пусть все идет своым чередом. Наблюдение продолжайтэ, но аккуратно, чтобы никто ничего нэ заподозрил…

— Так точно, товарищ Сталин!

— Ви свободны, товарыщ Клымов!

Все говорило Сталину о том, что эти материалы необходимо было использовать. И тут вождь скривился, словно от зубной боли.

Дело в том, что за год с лишним до этого имел место аналогичный случай. Началось все с того, что в Ленинграде вскоре после окончания «Зимней войны» с белофиннами в апреле 1940 года прямо-таки ниоткуда объявился некий «человек со странностями». Он привлек к себе внимание тем, что высказывал жуткие вещи. В частности, говорил о том, что летом следующего года начнется большая война с Германией, которая будет иметь для СССР самые неприятные последствия. Более того, он послал в различные инстанции письма, где детально расписывал эти свои пророчества.

Понятно, что неизвестный пророк быстро привлек внимание НКВД. Мало того что он производил впечатление сумасшедшего, так еще и порол стопроцентную антисоветчину. Поэтому в июле 1940-го его арестовали и достаточно быстро осудили «за подрыв советско-германских отношений».

Горькая ирония была в том, что Климов со своей структурой в это время был задействован в Мексике и не мог отслеживать информацию. А болваны из НКВД просто не сочли нужным проинформировать вождя… Все помнят жуткую депрессию, в которую впал Вождь всех народов на шестой день войны. Так вот, ее причиной были не только неудачи на фронтах, но и пухлое письмо, принесенное Хозяину Климовым 28 июня 1941-го. В письме вождь обнаружил детально расписанный план «Барбаросса» и нарисованную от руки карту, где была обозначена точная расстановка сил на 22 июня и точные направления немецких ударов. Вождя привело в бешенство не столько письмо, сколько дата его отправки — 3 июня 1940 года. Как оказалось, Климов нашел письмо в сейфе секретариата, где оно лежало без движения. Срочно вызванный на ковер Поскребышев заявил, что Наркомат внутренних дел и товарищ Жданов не рекомендовали знакомить товарища Сталина с текстом письма, поскольку оно написано сумасшедшим. Якобы НКВД и Жданов получили дубликаты этого письма, отправленные тем же адресатом… В общем, Поскребышев с трудом увернулся от полетевшей ему в лицо настольной лампы…

По приказу Вождя провели проверку, которая выявила и вовсе поразительные факты. Оказывается, неизвестный пророк бесследно исчез, едва прибыв в пересыльный лагерь под Саранском 5 декабря 1940 года. Конвой сдал его в числе других этапированных, начальник оперчасти лагеря расписался в получении, а через час оказалось, что фигурант исчез. Из столыпинского вагона его выгрузили, но в лагерь он словно и не входил. Растворился. Сначала думали, сбежал. Искали две недели. Не нашли. А потом выяснились и вовсе смехотворные вещи. Из личного дела исчезли все фотографии арестованного. Более того, оказалось, что его фамилия осталась неизвестной. Арестован был некто В. Суворов, приговор вынесли В. Суворину, а в ГУЛАГ по этапу отправился некто В. Суров. Были ли это простые ошибки, опечатки и описки или чей-то злой умысел — так и не дознались. Хотя голов слетело много — Хозяин таких номеров не прощал…

Но эта история имела еще более длительное продолжение. Оказывается, соседом пророка по коммуналке был некий мальчишка-школьник. И, видимо, некоторое из услышанного от соседа он записал в свой личный дневник. Без лишних деталей, разумеется. Мальчишка позже ушел на фронт и погиб в 1944-м, а его дневник был неожиданно найден родственниками в 1986-м. К их удивлению, там была довольно точно названа дата начала Великой Отечественной войны, ее ход (особенно в первые два года), названы годы и месяцы «коренного перелома в войне» и «дня победы». Цитаты из этого дневника печатали в «Технике — Молодежи» и «Науке и жизни». Они наделали много шума — тогда опять пошла мода на провидцев и экстрасенсов. Вот только о бесследно исчезнувшем странном квартиранте никто уже не помнил…

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ № 2.

На фотографии было заснято несколько человек, на фоне «Дугласа» с эмблемами ВВС НОАЮ. Часть из них была в летных кожанках и маскхалатах, часть — в живописно-разномастном обмундировании и широких пилотках, что выдавало в них партизан.

— Вон тот, четвертый справа, с перевязанной рукой, — пояснил Божко. — Мой дед Драго.

— А полное его имя как было? — поинтересовался я.

— Драголюб.

— Занятные у вас, сербов, имена. И что твой дедушка?

— Он партизанил всю войну, а в 1944-м прикрывал отход штаба Тито и должен был погибнуть. Но его спасли советские парашютисты.

— И что?

— А то, что один из них потом предсказал деду ту войну, которая у нас идет сейчас. Дед все хорошо запомнил и до сих пор поражается — откуда тот русский парень все знал… Вон он, кстати, на фото, второй слева от деда. Кстати, по-моему, он на тебя чем-то похож…

Я внимательно посмотрел на пожелтевший, но довольно четкий снимок. Черт знает, чем он на меня похож и почему Божко так решил. Обычный русский солдат, в пилотке и маскхалате…

— Дедушка жив? — спросил я Божко.

— Жив, недавно из Младеноваца приезжал…

Вся проблема была в том, что разговор этот происходил осенью 1992-го в Белграде. А память ко мне вернулась только после «дематризации», через пятнадцать лет. До того я напрочь не помнил всего, что было связано с той давней войной. И, естественно, свою физиономию на снимке я узнать не мог.

Вообще-то моего сербского (хотя тогда они все еще называли себя югославами) приятеля звали Божедар Калесич. И встречались мы по случаю моей командировки в «бывшую Югославию» — до этого Божко приезжал в Россию, где мы и познакомились. У Божко был брат Эмир — военный летчик, а его отец Любомир вообще был армейским полковником и воевал в тот момент где-то в Боснии. Так что материал я тогда собрал неплохой. Удалось даже съездить на авиабазу Батайница, поснимать сербские МиГ-29 и МиГ-21 и с помощью брата Божко даже покататься на «спарке».

Поскольку Божко сносно говорил по-русски, мы тогда много спорили. Мне почему-то с самого начала казалось, что дело сербов — табак. Я доказывал Божко, что додавить всех сепаратистов-соседей им не дадут, а если дело дойдет до серьезной войны с Западом, сербам насуют полную попу огурцов. Поскольку их несчастные пятнадцать МиГ-29 против хотя бы одних бундеслюфтваффе — тьфу… Ерунда на постном масле. А Божко отвечал, что «чем учить жить других, у себя дома разберитесь, демократы хреновы». И ответить ему мне, честно говоря, было нечего. Но тем не менее глотку мы драли азартно, особенно под местную сливовицу. Молодые были, глупые… В общем, уезжая, я напророчил Божко, что этот их в жопу изысканный Слободан доведет Югославию до полного распада и хаоса, если будет продолжать в том же духе. В ответ Божко аналогичным образом высказался о Борисе Николаевиче. На том и расстались. А в 2000-м мы с ним опять встретились в Питере и надрались до помороков. Мы же тогда на пол-литра спорили, чья страна раньше развалится, дураки. Честно говоря, жалко мне было, что Божко проспорил, но жизнь есть жизнь… «И откуда вы, русские, всегда все знаете?» — спросил меня пьяный вдребезину Божко. И заплакал. А утешить его мне было нечем. К тому времени его дедушка уже умер, отца потянули в Гаагский трибунал, за «военные преступления», а брат стал инвалидом — в 1999-м он сбил натовский «Торнадо», но и сам словил ракету в сопло. Катапультировался не совсем удачно — повредил позвоночник, со всеми вытекающими… Эх, да что говорить… Только спустя несколько лет, вернувшись из «близкого далека», я первым делом позвонил ему в Белград. «Через полтора десятка лет все изменится, — сказал я ему. — Для нас, братушка, русских и сербов, Вторая Мировая еще не кончилась. И рано или поздно ее закончат — не мы, так другие…» Почему я ему это сказал? А потому что знал. Если, конечно, Заруба мне не наврал…

А в 1944-м у нас все было как-то буднично. В общем-то, рядовая операция, если вдуматься… Прыгали в темноту. Сначала Катька Васина с рацией на длинном леере, потом тройка тех самых «гренадеров» (фамилии их были Рвякин, Жвакин и Мухин, и работали они у нас по силовой части). После них прыгали мы с Зарубой и замыкающая пара — Клепко и Фельдман. Эти двое были умниками и полиглотами, знали языки и топографию и у нас, помимо прочего, занимались планированием операций.

Пилотировал «Дуглас» Славка Кинев (которого у нас, перевернув фамилию наоборот, почему-то дразнили Веником), летчик-универсал, симпатичный блондин мрачного вида. Кинев более всего возбуждал мой интерес. У него была какая-то нетипичная биография. Несмотря на молодость, он в середине 1938 года успел повоевать в Испании, потом сражался с финнами и летал в Полярной авиации. К июню 1941-го у него было четыре ордена, а это о чем-то да говорит. Летать он мог на всем, что имеет винт и крылья, что неоднократно доказывал на деле. Вообще, на нашем базовом тренировочном аэродроме в Северобайкальске была куча образцов разномастной авиатехники. И если наличие там итальянских «Макки» или американского Р-51А «Мустанг» я еще могу объяснить, то понять, откуда там взялся американский же палубный F4F «Уайлдкет», я был не в силах…