Мюриэл Шиффман - Лицом к подсознанию. Техники личностного роста на примере метода самотерапии

• Название: Лицом к подсознанию. Техники личностного роста на примере метода самотерапии
• Автор: Мюриэл Шиффман
• Издательство: Психотерапия
• Жанр: Психология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-903182-24-4

Эта книга — отличное пособие по оказанию помощи самому себе в проблемных ситуациях повседневной жизни, в тех случаях, когда можно обойтись без услуг специалистов, а также в период психотерапии для дополнительной поддержки.

Метод самотерапии, представленный Мюриэл Шиффман в книге, рассчитан па личностное развитие практикующего и обладает выраженным эффектом. Автор не скупится на разнообразные описания применения этого метода в личной практике и в собственной жизни: в отношениях с домочадцами, родными, друзьями, соседями, сослуживцами, незнакомыми людьми, а также с самой собой.

Эта книга — чистосердечное, живое и оптимистичное описание того, как реальный человек, периодически сталкиваясь с эмоциональными, соматическими, социальными, экзистенциальными и иными проблемами реальной жизни, учится их разрешать, извлекая уроки из опыта собственных провалов, исцеляется и обретает силу двигаться дальше.

Книга рассчитана как на специалистов помогающих профессий: психологов, психотерапевтов и пр. — так и на тех, кто хочет помочь себе сам.

---

Иногда родители посылают ребенку одновременно два конфликтующих сообщения. Одно из них прямое и исходит от сознания: следуй золотому правилу, будь примерным гражданином, подчиняйся закону, не замарай честь семьи. Другое исходит из подсознания и передается скрытым способом: интонацией голоса, выражением лица, жестами, позами, словами, которые говорятся без полного осознания их истинного смысла. Такое сообщение происходит из скрытых чувств родителя, и он передает его даже не догадываясь об этом. Весьма трагично, но скрытая информация может быть гораздо сильнее сознательной, с которой она находится в конфликте, и ребенок, не отдавая себе в этом отчета, вынужден подчиниться скрытому сообщению. Посулы, угрозы, наказания не могут удержать его от выполнения скрытых родительских желаний. Всеми уважаемый, законопослушный отец со скрытым желанием побыть дьяволом во плоти может читать мораль о гражданском долге, оплакивать поруганную честь семьи, когда его сын преступит рамки закона, может даже прибегнуть к самому жестокому наказанию, но на мальчика это не действует, и он продолжает жить в соответствии с тайной мечтой отца. Отец получает скрытое удовольствие от поведения сына и тут же ужесточает наказание вдвое из-за скрытого чувства вины. Точно так же строгая мать, втайне вожделеющая запретного плода, может проживать свои фантазии через дочь, которая послушно следует скрытому сообщению и спит с кем попало. Бывает, что родитель по скрытым причинам видит в своем ребенке кого-то из своего прошлого: брата-алкоголика, мать-проститутку, жестокого отца. Родитель постоянно желает ребенку стать «точно таким же, как твой дядя», и, несмотря на все угрозы и наказания, пророчество сбывается. Конечно, все это крайности и трагические случаи. Вот куда более умеренный пример скрытого сообщения.

Когда Энн училась в третьем классе, мне с трудом удавалось приучить ее попадать в школу вовремя. Несмотря на то, что школьный автобус останавливался прямо перед нашим домом, она ухитрялась пропускать его по нескольку раз в неделю. По утрам я будила ее пораньше, завтрак вовремя стоял на столе, вся одежда была аккуратно разложена, но она настолько была поглощена своими мыслями, что ей частенько требовалось с полчаса, чтобы натянуть один носок. Когда Энн в очередной раз опаздывала на автобус, я начинала рвать и метать и доводила ее до слез. После чего ненавидела себя за это. К чему все эти аккуратные косички на голове у дочки и безупречные складки на платьице, если в школу она неизменно отправляется с заплаканным лицом? Однажды после уроков, когда мы спокойно и непринужденно болтали друг с другом, разговор зашел о ее опозданиях. «Мамочка, я ведь не специально опаздываю, — совершенно искренне стала объяснять мне она, — просто так получается».

Я уже «проанализировала» ее проблему: она ненавидит школу и предпочитает совсем туда не ходить. «Опоздания, — педантичным тоном разъясняла я Берни, — это неосознанный протест Энн против школы». Итак, я приняла решение больше не доводить ее до слез. Каждое утро, то и дело глядя на кухонные часы, я нежным тоном звала: «Дорогая, осталось всего полчаса… двадцать минут на сборы (голос уже не такой бархатный)… десять минут, ты ведь уже почти готова, дорогая? (с трудом контролируя эмоции)… ПЯТЬ МИНУТ! (крик)». Потом я вихрем врывалась в комнату, стремительно засовывала ее в одежду, вулканически изливая на нее всю свою накопленную ярость. Иногда ей приходилось догонять автобус босиком, с туфлями в руках (в слезах); если она пропускала его, я подвозила ее на машине, бушуя всю дорогу, и она приходила на урок вовремя (заплаканная).

Как-то утром, впихнув Энн в автобус в последнюю минуту благодаря чистому усилию воли, я, как обычно, пребывала в сильном расстройстве из-за ее слез. В который раз я начала рассказывать Берни о своих чувствах. С этого фланга мне никогда не удавалось получить поддержку: «К чему раздувать столько шума?»

— Она должна научиться приходить в школу вовремя.

— Зачем? Какая тебе разница?

После чего я заводила пафосную проповедь о родительском долге, о необходимости готовить детей к реальным жизненным требованиям и т. п., Берни в ответ лишь раздраженно пожимал плечами. Несмотря на подобный недостаток понимания, который я получала в прошлые разы, этим тяжелым утром я почувствовала потребность разрядиться. Я начала перечислять все, чем расстроена: как невыносимы эти вечные утренние слезы, какие беспомощность и отчаяние охватывают меня, неспособную справиться с этой проблемой.

— У этого ребенка напрочь отсутствует хоть какое-то чувство времени, — заводилась я все больше и больше. — Она всегда была такой. Это сущая пытка куда-то с ней собираться, она вечно так копается, и нам всем в результате приходится ее ждать. Что с ней такое, ума не приложу?!

— Не понимаю, в чем проблема, — отвечал Берни с раздражающим спокойствием. — Ты беспокоишься об опозданиях Энн или хочешь изменить ее характер?

Я онемела от неожиданности. В первый раз за все время я услышала саму себя. Нет, конечно же, я не хотела менять ее характер. Она была очаровательным спокойным ребенком, и это легкомыслие в отношении времени было частью добродушной, безмятежной натуры, благодаря которой с ней так легко было уживаться под одной крышей (за исключением этих наших каждодневных перебранок, которые уже начинали вносить в нашу жизнь некоторые признаки напряжения).

Впервые за все время я увидела свою гиперреакцию на эту проблему. Это стало Шагом 1. Обратить внимание на неадекватную реакцию.

Шаг 2. Почувствовать внешнюю эмоцию. Ну что ж, нечего скрывать — я была весьма сердита и расстроена.

Шаг 3. Что еще я чувствовала? Как я себя чувствую, когда слежу за временем на кухне, перед тем, как узнать, пропустит Энн автобус в этот раз или нет? Не могу оторвать глаз от минутной стрелки. Напряжение, испуг. Часы продолжают тикать, напряжение растет, как будто я боюсь чего-то ужасного, неминуемого. Что может случиться? Чего я так боюсь? Не просто опоздания Энн. Непонятно чего.

«Ты знаешь, — неожиданно выдала я Берни, — думаю, что я неразумно отношусь ко времени, к пунктуальности».

Берни от души рассмеялся: «И ты мне это рассказываешь?» Тут я вспомнила все наши споры, когда мы собирались куда-то вместе, его протесты против излишней спешки, которая заканчивалась долгим сидением перед пустой сценой в ожидании начала спектакля, и это на любительских представлениях, которые печально знамениты свои ми задержками! Теперь, размышляя обо всем этом, я вдруг поняла, что страдаю одержимостью временем.

Шаг 4. О чем мне это напоминает? О моем отце, который еще строже относился ко времени, чем я. В детстве меня просто забавляла эта его одержимость; мне и в голову не приходило, что я повторяю его. Поэтому то, что я узнала из Шага 3 — моя тревожность, страх опоздания, которое повлечет за собой неведомую беду, — и было скрытым под гневом к Энн переживанием.

Шаг 5. Определить паттерн. Я не знала истоков своей иррациональности относительно времени, но хорошо осознавала, что ничего не могу с собой поделать. Медлительность Энн грозила пробудить во мне тревогу, и я скрывала ее за гневом. И вдруг меня осенило: «Энн тоже проявляет иррациональность в вопросах времени. Она тоже не может ничего с собой поделать». Теперь картина полностью поменялась; проблема стала выглядеть по-другому.

В тот же день я купила часы в комнату Энн. «Я всегда так ругала тебя за твои опоздания, — сказала я ей. — Кажется, я слишком волнуюсь из-за этого. Ты ведь и сама можешь следить за временем, так что отныне я буду тебя будить и готовить завтрак, а остальное уже зависит только от тебя. Я больше не стану тебя пилить. Если ты пропустишь автобус, я подвезу тебя до школы, но тогда, возможно, ты опоздаешь на несколько минут. Сперва мне придется готовить папе завтрак. Думаю, я так сильно огорчалась из-за твоих проблем с автобусом потому, что потом мне приходилось лететь домой и доделывать утренние дела».

Мои слова о новом распорядке привели Энн в полный восторг, она была так рада, что наконец-то с нашими утренними ссорами будет покончено, что совершенно не боялась опоздать. На следующий день она пропустила автобус и пришла ко мне на кухню, чтобы стоять у меня над душой, пока я готовила Берни яичницу.

— Когда ты сможешь меня подвезти? Ну когда?

— Как только — так сразу, дорогая. Когда папин завтрак будет стоять на столе.

Энн заерзала на стуле, и в ее голосе появилась недовольная нотка:

— Но я ведь опоздаю!

В первый раз я услышала от нее переживание по поводу возможного опоздания. До сих пор все переживания исходили от меня. В конце концов, мы подъехали к школе примерно через пять минут после звонка. Энн захныкала: