Сергей Морозов - Великий полдень

• Название: Великий полдень
• Автор: Сергей Морозов
• Издательство: Проза.ру
• Жанр: Современная проза

По черному льду Москвы-реки несется кортеж, составленный не из лимузинов, а из сказочных троек. В морозной ночи сверкает громадный супер-современный мегаполис, чудо архитектуры. В недрах удивительного московского небоскреба есть огромный, удивительный офис. Здесь, в полной изоляции от внешнего мира, восходят другое солнце и луна, синеет другое чистое небо, а в чудесном лесном озере плавают живые утки. Здесь проходят совещания, на которых решаются судьбы мира, а по ночам в средневековых гондолах появляются зловещие и загадочные фигуры в черном. Здесь обитает всевластный Папа, который держит в руках все нити, который, ради одному ему ведомых целей, играет на человеческих пороках и добродетелях, сплетает в тугие узлы тщеславие, жажду любви, месть и предательство, и, наконец, провоцирует небывалую в истории схватку между детьми и родителями.

«Великий Полдень» — это масштабный, фантасмагорический роман из жизни нескольких влиятельных московских семейств, оказавшихся в эпицентре драматических событий. Глазами модного столичного архитектора из свиты нового олигарха, изображены личная и политическая жизнь элиты, жестокая, оснащенная новейшими компьютерными технологиями и в то же время византийски хитроумная борьба за власть, государственные заговоры и дворцовые перевороты, интриги в змеином клубке политических партий, дерзкие покушения, массовые беспорядки и вооруженные конфликты.

---

Между тем создание подобной «бесчисловой» концепции восприятия могло бы заново пересоздать мир. Мир, созданный на новых принципах, возможно оказался бы гуманнее и гармоничнее нынешнего. С уничтожением «цифры» в нашу душу снова вошло бы блаженство. Можно лишь догадываться, как преобразился бы мир. Странно, что Спаситель, решивший прожить земную жизнь и принести людям свет истины, не объяснил нам в первую очередь именно эту премудрость. Сделай Он это, тогда, пожалуй, не понадобилось бы произносить притчи — к примеру, об арифметических операциях с монетами. Да и Заповеди блаженства и Гимны любви были бы ни к чему. Впрочем, смысл некоторых притч косвенно указывает именно на новое восприятие. О чем, как не о необходимости уничтожения цифры говорит, например, чудо накормления тремя хлебами сорока тысяч человек?.. Каким бы стал для нас мир в случае прозрения? Изменился бы, пожалуй, даже человеческий язык.

В своих записках дядя Володя, будучи педагогом, хотя бы и домашним, фантазировал в этом направлении на тему воспитательную. В «Послании Иакова» он раскопал любопытные слова о том, что тот, кто покорит и укротит свой язык, тот сможет подчинить себе и жизнь, и мир. Из этого дядя Володя вывел целую педагогическую программу. Речь, дескать, идет вовсе не о тривиальном — что излишняя болтовня вредит, — а совсем о другом — о том, что, вознамерившись подчинить себе мир и жизнь, нужно начать с пересоздания языка, с новой системы понятий, которая, как и прежняя, должна войти в нашу плоть и кровь как нечто бессознательное. Изобретатель «секретной комнаты» даже разрабатывал специальную воспитательную методику — что то вроде нового психологического эксперимента. Суть эксперимента сводилась к тому, что от самого рождения воспитывать детей следует таким образом, чтобы ни под каким видом не сообщать им знания о цифре и вообще о дискретности всего сущего. Чтобы в самом языке не фигурировали обороты типа «один и еще один». Избегать всякого понятия о единичности и множественности и полностью уничтожить всякие упоминания о количественных характеристиках. Использовать исключительно правильные слова. То есть слова, которые обозначают некую часть реальности, но никак не затрагивают вопрос количества. Например: дрова, горючее, охрана, вооруженные силы, флот, толпа, природа, воздух и т. д. Для обозначения единичных объектов выйти из положения использованием прилагательных — «яблочное» вместо «яблоко»; «предметное» вместо «предмет». В результате в языке не останется ни единственного, ни множественного числа. Цель — совершенно истребить, стереть грань между единичным и множественным, преодолеть такие понятия как «много» и «мало», «больше» и «меньше». Таким образом, любые измерения сделаются бессмысленными. К примеру, для чего считать яблоки, если важно лишь то голоден человек или нет? Если человек не голоден, то считать яблоки ему вообще не резон, а если да, то актуален лишь вопрос — хватит ли их для того, чтобы насытиться. Точно также следует поступить и со временем. Никакой дробности, никаких единиц измерения. Любая единица измерения — бессмыслица. В реальной жизни мы на каждом шагу убеждаемся в абсурдности любого абстрагирования. Наше существо не «ощущает» никакой кратности или дискретности. Всегда, при любом подсчете и в любом процессе имеется «бесконечная дробь». Есть лишь достаточность или недостаточность того или иного. Для пущей убедительности этого подхода подробно описывался некий частный эксперимент. Опыт с возможно долгой задержкой дыхания. Когда человек «добровольно» задерживает дыхание, а затем фиксирует свои физиологические ощущения, то выясняется, что при достижении определенного момента сознание как бы «проваливается», хотя человек еще продолжает ощущать себя. В конце концов безусловные рефлексы возобладают, и человек все таки делает вдох. Однако анализ субъективных ощущений в промежуток времени, непосредственно предшествующий вдоху, показывает, что не существует никакой определенной и постоянной количественной характеристики критического порога. Даже если в легких еще присутствует какой то запас воздуха, он, этот запас, для нас как бы перестает существовать. Независимо от его количества. Перестает существовать для нас и время как таковое. Все это как нельзя более убедительно доказывает, что истинное «бытие» предмета нисколько не зависит от фикций количественности и протяженности — как в смысле материальном, так и в смысле времени.

Иногда, впрочем, это были все же чересчур завернутые рассуждения. Но чтение записок даже в наиболее темных их местах наводило меня на сходные размышления… Я вдруг ловил себя на том, что брал карандаш и набрасывал рядом собственные комментарии к тому или иному разделу. Относительно фатального воздействия на нас чисел я приписал следующее наблюдение, касающееся личных переживаний.

В прошлом я не раз мучился, размышляя о быстротечности времени и собственном возрасте. Теперь я знаю, как и отчего это происходило. К примеру, цифра двадцать (лет) представлялась мне почти ничтожной, хотя это, может быть, полжизни. Она, эта цифра, представлялась ничтожной именно из за своей «числовой» сущности. Что такое для нашего сознания двадцать единиц чего либо? Сущая безделица. Ухватить их умом ничего не стоит. Невольно мы выказываем такое же отношение и к указанному периоду времени. Особенно, если наше сознание работает в поверхностном, бытовом режиме. Мы прикидываем свой возраст, словно перебираем гроши в кармане. Даже если исчислить этот промежуток в секундах и получить астрономическую цифру, то все равно это будет цифра окончательная… Но ведь годы, да и вообще время, не может измеряться какими бы то ни было квантами или единицами. Каждый конкретный год, день, минута — вещи чрезвычайно субъективные, многомерные и никак не сравнимые с любыми другими подобными отрезками. Не говоря о том, что их совокупность не есть простая арифметическая сумма.

Вот что такое Цифра — она искажает и фальсифицирует наше восприятие пространства и времени — в частности, делает нашу жизнь конечной.

Громадный раздел в архиве посвящен проблеме бессмертия. По видимому, материалы подбирались с определенной целью. Причем в данном разделе особенно чувствуется коллективный характер творчества, эрудированность в области компьютеров, медицины, генной инженерии и прочих новейших достижений мира взрослых. Цивилизация «Великого Полудня» стремилась к созданию собственной религиозной системы, в основе которой, естественно, идея вечной жизни. Это, конечно, не религия в полном смысле этого слова, но что то вроде футурологической перспективы. Возможность достижения не поэтического, а реального физического бессмертия не вызывает у авторов сомнений. Все достижения человечества ведут непосредственно в бессмертие. Особенно будоражат воображение нынешние успехи трансплантологии. Человека по сути дела собирают по частям. Изношенные детали и целые системы заменяют искусственными и натуральными органами по типу модернизации компьютеров. Всерьез обсуждается прежде почти анекдотический парадокс логики: что есть сущность «я»? Если человеку можно пришить новую ногу, которая, кстати, будет обладать такой же чувствительностью к боли, как старая, и, вообще, будет не менее ценна для ее владельца, то, стало быть, личность — это не нога. Если можно вживить новую печень, сердце, почки, глаза и т. д., — то «я» — это вообще не часть тела. До недавнего времени вопрос оставался открытым относительно мозга. Но и мозги теперь препарируются, частично подновляются, перекраиваются, словно реставрируемое здание.

Более того, не гипотетические, а практические феноменальные эксперименты по клонированию живых особей — что особенно важно, абсолютных клеточных копий своего оригинала — открыли неисчерпаемые возможности в смысле обновления физического тела. Исключительность феномена, названного клонированием, состоит однако не в том, что в пробирке удалось синтезировать гомункула. То есть синтезировать жизнь непосредственно из неодушевленной материи, создать живое существо вне непрерывной эстафеты передачи жизни (как это происходит, по видимому, от сотворения мира). Этого, слава Богу, пока что еще как раз не удалось. Живое существо по прежнему рождается, получает жизнь лишь от живого существа. Право вдохнуть в прах живой дух по прежнему остается за Создателем, а процесс движения истории — есть лишь передача духа, наподобие огня в олимпийской эстафете. Исключительность же клонирования заключается именно в том, что, если рассматривать новое тело в качестве донорского для перенесения в него исходной личности, то идентичность «носителя» действительно максимальная, — а саму трансплантацию личности можно будет осуществлять, не заботясь о последствиях, которые могут последовать в случае синтезировании жизни вне «божественной эстафеты». Сохранение естественной непрерывности жизни — от одного существа к другому — будет точно такой же, как и в случае естественного рождения ребенка от матери. По аналогии с компьютерами, давно в ходу гипотеза о том, что в перспективе должна быть разработана технология, когда информацию, содержащуюся в мозге, можно будет «переписать» на другой, «чистый» мозг, — скопировать, как копируется информация, заложенная в память компьютера. Аналог пресловутой матрицы. Так что, учитывая успешные эксперименты в области клонирования, уже не кажется чудесным или фантастическим тот день, когда личность человека будет «переписана» в новое тело с абсолютной степенью идентичности — как в физическом, так и в психическом плане. Кстати, не трудно предвидеть, как на практике может выглядеть подобная операция и что должен ощущать человек, ее перенесший. Известно, что после элементарной потери сознания (не говоря уж про состояния летаргии или клинической смерти) человек способен на все сто процентов идентифицировать себя со своим прошлым «я» и восстановить всю прошлую историю своей личности. После подобных ситуаций он отнюдь не чувствует себя заново рожденным. Человек вообще никогда не ощущает себя (в субъективном плане) заново рожденным. Несмотря на то, что был зачат и что называется «прошел путь от сперматозоида до маршала». То, что мы «не помним» того, что с нами было, когда «нас еще не было», ничуть не мешает нам ясно ощущать, что мы существовали не только до того, как стали себя осознавать, но даже до того, как обрели тело. Самая конкретная практика убедительно показывает, что личность человека — это не части тела и даже не их совокупность. И даже не информация, вложенная в память… Таким образом начало новой жизни личности в новом теле субъективно будет ощущаться как обыкновенное пробуждение. Человек откроет глаза, облегченно вздохнет, окинет взглядом мир и поймет, что позади у него — прошлая жизнь, полная мучений, болезней, радостей, а впереди — жизнь новая. Конечно, возможны разного рода фантомные эффекты по типу боли в ампутированной ноге или застарелой язвы желудка в новом пищеварительном органе, — и, может быть, даже с определенными регрессиями в этом отношении, — но все это, в конечном счете, уже проблемы восстановительной терапии и вообще реабилитации.