Сергей Морозов - Великий полдень

• Название: Великий полдень
• Автор: Сергей Морозов
• Издательство: Проза.ру
• Жанр: Современная проза

По черному льду Москвы-реки несется кортеж, составленный не из лимузинов, а из сказочных троек. В морозной ночи сверкает громадный супер-современный мегаполис, чудо архитектуры. В недрах удивительного московского небоскреба есть огромный, удивительный офис. Здесь, в полной изоляции от внешнего мира, восходят другое солнце и луна, синеет другое чистое небо, а в чудесном лесном озере плавают живые утки. Здесь проходят совещания, на которых решаются судьбы мира, а по ночам в средневековых гондолах появляются зловещие и загадочные фигуры в черном. Здесь обитает всевластный Папа, который держит в руках все нити, который, ради одному ему ведомых целей, играет на человеческих пороках и добродетелях, сплетает в тугие узлы тщеславие, жажду любви, месть и предательство, и, наконец, провоцирует небывалую в истории схватку между детьми и родителями.

«Великий Полдень» — это масштабный, фантасмагорический роман из жизни нескольких влиятельных московских семейств, оказавшихся в эпицентре драматических событий. Глазами модного столичного архитектора из свиты нового олигарха, изображены личная и политическая жизнь элиты, жестокая, оснащенная новейшими компьютерными технологиями и в то же время византийски хитроумная борьба за власть, государственные заговоры и дворцовые перевороты, интриги в змеином клубке политических партий, дерзкие покушения, массовые беспорядки и вооруженные конфликты.

---

— Не знаю, как уж он потом этих девиц выпроваживал, — покачал головой Папа. — По-моему, доктор вообще был немного того. Секс-маньяк какой-то. Он, я думаю, и на Ольгу с Майей глаз положил… Не чувствую я к нему большой жалости. Не велика потеря. Между прочим, на следующий день он звонил, справлялся о моем самочувствии.

— Ну и как оно, твое самочувствие? — рассеянно спросил я.

— Ты знаешь, — вдруг оживился Папа, — произошла удивительная вещь.

— То есть?

— Я тебе говорил, что его дурацкий «коктейль» из таблеток в ту ночь на меня не подействовал…

— Ну да.

— Зато теперь происходит что-то странное.

— Что с тобой происходит?

— То, что, собственно, должно было произойти в ту ночь. Тонус необычайный.

— Неужели? — невольно улыбнулся я.

— Правда. Можешь пощупать, — вздохнул Папа. — Какая-то ненормальная, бешеная эрекция. Постоянно. С утра до вечера. Ходить и то неудобно. А ночью сплю словно к животу привязали деревяшку. Не говоря уж, что просто отлить — теперь большая проблема…

Если бы я не знал Папу, то решил, что это он опять неудачно шутит. Но в том-то и дело, что он ничуть не шутил. Румянец на его щеках подтверждал, что он настроен как нельзя более серьезно. У меня мелькнула мысль, что именно так, вероятно, люди и сходят с ума. Я почувствовал себя крайне неуютно.

— И что же? — осторожно спросил я. — Теперь ты не знаешь, радоваться тебе или нет?

— Вот вот, — озабоченно проговорил Папа, — не знаю, что с этим делать. Было бы жаль заглушать такой эффект какими-нибудь другими лекарствами, но ведь я не могу сейчас этим воспользоваться.

— Не понимаю. Почему не можешь?

— Какой ты непонятливый, Серж. Я же тебе объяснил, что решил себя блюсти.

— Зачем? — тупо спросил я.

Папа на минуту задумался. На его лице даже отразилось нечто напоминающее сомнение. Нет, скорее, смущение!.. Это удивило меня еще больше, чем его странный разговор.

— Ну как же, — промолвил он, — как же иначе? Она, может быть, хочет так меня испытать. Смогу ли я себя блюсти…

Я понял, что он говорит об Альге, и смутился еще больше, чем он.

— Вот уж не знаю, что тебе на это сказать…

Я встал и, сунув руки в карманы, подошел к окну и окинул взглядом пейзаж с искусственным лесным озером.

Он молчал, и я тоже молчал. На этот раз я первый не выдержал и, подойдя к нему, горячо и сочувственно заговорил:

— Значит, это все из-за нее, да? Ты так переживаешь из-за Альги?

— Ты мне поможешь? — с неожиданной вкрадчивостью и даже внутренним жаром поинтересовался Папа, схватив меня за обе руки.

— Что ты имеешь в виду?

— Поможешь мне уложить ее в постель? А, Серж?

— Я?! Нет, нет! — пробормотал я, вырывая руки. — Ты шутишь!

— Нет, не шучу. И даже готов заплатить за это как за сверх важную и ответственную работу, — сказал он и даже кивнул в сторону своего знаменитого сейфа, словно собирался немедленно в качестве аванса отвалить мне кругленькую сумму. — Ты только скажи, Серж, сколько. Мне нужна помощь…

— Ты с ума сошел! — замахал я на него руками.

— Ну вот. Вот видишь, — нахмурившись, процедил Папа, — даже в этом не хочешь помочь. Даже в таком пустяке!

— Да что же я могу?

— Можешь, можешь, — нехорошо усмехнулся он. — Просто не желаешь.

— Дело совсем не в этом…

— А в чем? — жестко оборвал он.

Я пожал плечами.

— Ты, Папа, пожалуйста, не обижайся, но я не буду этого делать, — как можно мягче сказал я. — Это не такое дело, чтобы… — Я смущенно умолк.

Папа молчал. Мне сделалось ужасно неловко, словно я провинился перед ним, что отказался. Ей — Богу, я с радостью ему помог. Но просто по-человечески, дружеским советом, например.

— Мне кажется, в твоей ситуации нужно совсем другое— торопливо заговорил я. — С тобой происходит что — то необычное. У тебя с ней какие-то странные отношения, так? Расскажи, если хочешь…

— Не желаешь мне помочь, как хочешь. Кончен разговор, — холодно отрезал Папа.

Мои советы и дружеское участие ему были ни к чему. С нашей беседы мгновенно слетел приятельский тон и мое присутствие как бы сразу сделалось нежелательным. Впрочем, я бы и сам с радостью убрался, чтобы не усугублять взаимную антипатию.

Я прошелся из конца в конец по кабинету.

— Правда, — промолвил я, — лучше уж совсем закончить этот разговор…

Папа по-прежнему молчал и ковырял в ухе. Он был спокоен. Это я находился в какой-то горячке.

— Знаешь, Папа, я со вчерашнего дня как в бреду, — признался я. — Все вокруг как-то странно — погода, люди. Вчера я познакомился с одним человеком, официантом. Сразу после того как это случилось. Он работает в кафетерии. Я выбежал из кафетерия, чтобы пробиться поближе, а они, официанты, погнались за мной. Глупо, у меня не было с собой денег, чтобы расплатиться, а доктор не пришел…

Я рассказал ему о симпатичном голубоглазом официанте. О том, как тот, едва увидев фотографию и сообразив, кто я такой, вызвался помочь, дал мне взаймы.

— Забавно, — хмыкнул Папа, — забавно.

— По всему видно, хороший человек, — сказал я. — И надежный. Может быть, пристроишь его куда-нибудь, найдется у тебя для него местечко?

— Наверняка дрянь, тупица, — поморщился Папа. — Как его имя?

— Не знаю…

— Ха-ха! Просишь за него, а сам даже не знаешь, как его зовут. Мне это нравится!

— Говорю тебе, Папа, я был, как во сне. Кстати, потом он мне действительно приснился. Ты и он были как будто одно лицо… — пробормотал я, вспомнив вчерашний сон. — Но, кажется, он правда симпатичный человек.

— Всё у тебя, Серж, сплошное «кажется». А я говорю, наверняка какая-нибудь дрянь… Но как он, однако, быстро сориентировался с фотографией! Пожалуй, не такой уж он и тупой. Может быть, даже очень шустрый. Впрочем, черт с ним! А ты, поди, думал, что вокруг тебя вьются, что тебе все обязаны…

— До сих пор не могу поверить, что с доктором такое приключилось! Все словно какая-то галлюцинация. Ничего не понимаю!

— Так, может, действительно галлюцинация, а он жив-здоров? — мрачно пошутил Папа и зевнул.

— Погоди, Папа, — спохватился я, — ты сказал, что девушки упоминали Парфена с Еремой? Что ты об этом думаешь? Не сомневаюсь, что тебе все известно. У тебя всегда все, как на ладони, иначе ты бы не был Папой!

Он посмотрел на меня так, словно говорил: да, я — Папа, это верно, и, конечно, мне все известно, но за какие такие твоих заслуги я должен тебе это рассказывать? С какой такой радости?

— Что если одна из них действительно была девушкой этого Еремы, — рассуждал я, — и Ерема из ревности расправился с бедным доктором?

— А может, и обе Еремины.

— Ну да…

— Вот видишь, — усмехнулся Папа, — а говоришь, что ничего не понимаешь.

— Так как же на самом деле? — растерянно спросил я.

— А вот ты поезжай и сам разберись с братьями, — предложил Папа. — Как раз выяснишь что чему соответствует. Я тебе и людей дам, а?

— Шутишь! — покачал головой я.

— Нет. Займись делом. Тебя ведь возмутило произошедшее с доктором, правда?

— Ты шутишь…

— Я тебя проинструктирую. Дело важное, срочное. Что скажешь?

Я совершенно растерялся. Прежде Папа никогда не обращался ко мне ни с чем подобным. Даже не намекал.

— Ну что, — настойчиво допытывался Папа, — согласен? Да или нет? Нужно дать ответ, Серж! — Он по-прежнему лежал на диване, задрав ноги в дорогих кожаных туфлях ручной работы, и не сводил с меня глаз. — Что, неужели, опять не хочешь? Опять нет? Нехорошо, Серж, очень нехорошо!

К счастью, в этот момент со стороны мостков послышались гулкие шаги.

— Кто это там? — поинтересовался Папа, не меняя позы.

Я выглянул в окно. К нам направлялся начальник Папиной охраны Толя Головин.

— Это Толя.

— Ладно, — сказал Папа, — не переживай! Должно быть, за тебя уже другие поработали. Разобрались без тебя. Как всегда.

Толя Головин поздоровался и вопросительно взглянул на Папу, как бы спрашивая, можно ли говорить при мне.

— Присоединяйся, Толя, — сказал ему Папа, кивнув на стол.

Толя Головин по-свойски присел за стол и отломил себе большой кусок остывшей утки.

— Вкусно, — сказал он, погружая зубы в нежную мякоть.

— Вот, — продолжал Папа, — Серж интересуется, как это доктора угораздило подвернуться Ереме страшному… У тебя есть версии, Толя?

Пусть по своему обыкновению мрачновато и не смешно, но Папа все-таки подтрунивал надо мной. Это было ясно. Я понял это, как только Толя Головин принялся докладывать Папе обстановку.

Бедняга доктор с его отрезанными ушами был лишь незначительным звеном в глобальном развитии событий. Папа нарочно держал меня в неведении и напряжении. Оказывается, на утреннем совещании как раз обсуждалась общая ситуация вокруг Москвы в свете грядущих выборов нового главы государства, а также перераспределение власти и сфер влияния после недавней кончины прежнего правителя. Было очевидно, что заговор против нас существует, и притом изобретательно организованный и масштабный, и его корни уходят Бог знает в какие глубины. Даже Папа не имел полной информации о расстановке сил. Обсуждался доклад экспертов, следователей и аналитиков по ведомству безопасности, которые интерпретировали прошлое и просчитывали ходы на будущее. Это было что то вроде нескончаемой шахматной партии. Более точного сравнения применительно к политическим интригам не найдешь. Однако в отличии от шахматной, в этой партии участвовало не два соперника, а неопределенное их количество. И даже переменное их число. Участники появлялись, исчезали, появлялись вновь, а партия, начатая еще в незапамятные времена, продолжалась.