Евгений Козловский - Киносценарии и повести

• Название: Киносценарии и повести
• Автор: Евгений Козловский
• Жанр: Русская классическая проза

---

Капитан оглянулся, как почувствовал, увидел направленный на себя черный зрачок смерти, вполне оценил его выражение и по видимости равнодушно отвернулся, продолжил возню с кнопками.

Алина опустила ствол. Капитан с улыбочкою шел к ней.

- Не так уж и дурно для начала, - продемонстрировал пробоины. - Ладно, постреляй тут сама, - передал ей коробку патронов. - Мама просила прибраться в погребе, - и побрел по направлению к дому не оглядываясь, неожиданно тяжело.

Алина прицелилась в поменянный капитаном плакат. Сейчас она стреляла спокойнее, с небольшими перерывами, от выстрела к выстрелу как бы набирая хладнокровия.

Когда патроны закончилась, Алина откинула барабан, опорожнила, принялась загонять очередную порцию. Смертоносный островерхий цилиндрик выскользнул из-под наманикюренного пальчика. Алина присела на корточки.

Точно драконьи зубы, землю вокруг усыпали гильзы. Одна из них, полувтоптанная, слегка уже позеленевшая, была очевидно меньше других. Алина оглянулась воровато и зажала эту, маленькую, в ладошке, потом так же воровато покралась к столбу со щитом, сорвала плакат, стала исследовать раны подложки. Подняла с земли ржавый гвоздь, не без труда выцарапала одну сплющенную пулю, другую!

Мазепа поднялся из погреба. Взглянул в сторону Алины. Та, застигнутая на месте преступления, подчеркнуто громко и свободно доложила:

- Успехи растут. Шесть из восьми!

Капитан молча приближался. Остановился совсем рядом, лицо в лицо, глаза в глаза, с силой разжал алинину ладонь.

- Можешь долго не мучиться. Не тыкаться на экспертизу. С разрешения полковника. Который, впрочем, даст его более чем охотно. Ты уж поверь моему слову: экспертиза все подтвердит: и пули прошли тот самый ствол, и насечка от бойка совпадает с той самой насечкою. Так что - если, конечно, не собираешься подключить к своему частному расследованию органы МВД - можешь на экспертизу время не тратить. Да даже если и подключишь: изъято-то без понятых, доказательной силы не имеет! - и капитан легонько ударил снизу по алининой руке: и гильза, и сплющенная пуля подскочили, упали, покатились с обрыва вниз, в реку. - Я тебе больше даже покажу: вот, - и капитан достал из кармана маленький "зауэр".

Алина глядела, как зачарованная.

- Все дело в том, дорогая! - добавил Мазепа. - Впрочем, я тебе, кажется, уже это говорил! Все дело в том, что я ужасно люблю хорошее оружие!

- И все равно ничего не расскажешь? - спросила Алина.

- И все равно, - ответил Богдан, - ничего не расскажу!

23. МИНУС ВОСЕМНАДЦАТЬ

Как же там все-таки происходило дело?

Алина полагала, что она - девочка нравственная, то есть она постоянно ощущала в себе присутствие того самого категорического императива, про который писал двести лет назад умный и, главное, чуткий Кант, и если случалось ей когда поступить как-нибудь не особенно хорошо, она всем организмом знала, что поступила нехорошо, и не то что бы переживала и мучилась, но очень ей было некомфортно, и она стремилась исправить нехороший поступок, а, если было это невозможно, никогда о нем не забывала, даже о самых ранних, детских, помнила до сих пор. А, коли так, то не может же она любить капитана Мазепу, любить, в общем-то, радостно и безоглядно, без этого ощущения мухомора во рту, если он убийца, мерзавец и двойной человек! А Алина-то - любит!

Алина вся измучилась этими вопросами и сомнениями, они мало-помалу начали уже отравлять и ее любовь, но Алина списывала отраву не на кантов императив, а исключительно на собственную глупость, которая не позволяет разгадать, как же все-таки там происходило дело!

Устав от бессмысленного, до дыр, проглядывания содержимого папок по двум убийствам: нынешнему и прошлогоднему, - Алина решилась еще раз зайти в "Трембиту".

Она сидела за столиком, потягивала сквозь полиэтиленовую соломинку сок в ожидании жаркого (заказ принял и передал на кухню бармен, он же и соку налил), исподлобья, цепко поглядывала по сторонам.

Наконец, появилась с подносом официантка в гуцульском костюмчике.

- Скажите, пожалуйста, - отнеслась к ней Алина по возможности конфиденциально. - Вы ведь! Нина? Ниночка?

- Ну? - спросила официантка в смысле: что дальше?

- Это ведь вы тогда! ну, увидели?

- Что я увидела? - в интонации Ниночки звучала откровенная неприязнь.

- Вашего директора. Когда его застрелили. Помните: это было при мне.

- Опять из милиции, что ли? - выдавила официантка через нижнюю губу. - Не надоело?

- Из какой из такой милиции?! - сказала Алина со столь тоскливою страстью, словно всю жизнь смертью лютою ненавидела ментов. - Я журналистка!

- А-а! - протянула официантка.

- Вы вообще! давно здесь работаете?

- Некогда мне с вами, - подвела черту Ниночка. - У меня во вас вон еще сколько! - обвела рукою зал, вовсе, надо заметить, не переполненный. - Всем давать - не успеешь трусы надевать.

- Что? - не поняла Алина. - Какие трусы?

- С каждым, говорю, разговаривать!

- Может, попозже? - не желала признавать Алина поражение. - Или завтра?..

- Еще чего! А завтра у меня вообще - выходной, - нагрубила Ниночка и отошла.

Алина ткнула вилкой в бифштекс. Как ни аппетитно тот выглядел, есть не хотелось. И тут к столику подвалил давешний кавказец. Откуда он взялся? Алина точно помнила, что тремя минутами раньше его в ресторане не было. Ладно: предположим: только что появился.

- А я сюда каждый вэчер хажу, - уселся кавказец в такой манере, словно его только здесь и не доставало, словно радостный подарок собственной персоною делая. - Чтобы тибя встретить.

- Жениться решил? - осведомилась Алина: хоть появление приставалы вызвало в ней легкую тревогу, болтовня с ним могла хоть на время выбить из отвратительного настроения, развлечь, устроить, в конце концов, тайм-аут в матче с "Трембитою", ибо считать его проигранным Алина пока не собиралась.

- Да ты чиво!? - испугался немолодой мальчик. - Тоже скажешь: жиница! Я жинат. Влюбился просто.

- Ну и? - спросила Алина.

- Что - ну и? - не понял кавказец.

- Что дальше? - расшифровала Алина.

- А!.. Дальше - вот что, - и кожаный ухажер извлек, как в прошлый раз, молдавский коньяк из внутреннего кармана, замычал, пальцами защелкал, требуя посуды.

Бармен принес рюмки, поставил, но не ушел почему-то.

- Чиво ти? - спросил бармена кожаный кавалер. - Так и будэш тарчать? А если у нас - разговор сикрэтный? Или тибе налить?

- Вообще-то у нас со своим не полагается, - объяснил бармен свое у стола ожидание.

- А! - понял кавказец. - Так би сразу и гаварил, - и, вытащив ее из другого кармана, сунул бармену пятидесятирублевую.

Тот спрятал бумажку, буркнул:

- Разве в порядке исключения, - и отошел за стойку.

Юноша откупорил бутылку, разлил коньячок.

- Будэм здаровеньки? - спросил, подняв рюмку на уровень носа. Звать-то хоть тибя как?

Алина улыбнулась и приподняла свою рюмку тоже.

- Мисс Марпл.

- Как-как, говоришь?

Алина решила, что сначала выпьет, а потом объяснит как-как, но и выпить не успела: заметила, что в разрезе служебной портьеры стоит Ниночка и манит пальцем.

- Меня? - ткнула себя в грудь несколько удивившаяся Алина.

- Тебя-тебя, - закивала Ниночка.

- Извини, - бросила Алина кавказцу и быстро пошла к служебному входу, скрылась за портьерою.

- Вирнешса? - вопросил кавказец вдогон.

- Т-с-с! - приложила Ниночка палец к губам и кивнула Алине, приглашая следовать за собою. - Я же там вся на виду, дура!

Они прошли какими-то тесными коридорами, спустились в подвал. Ниночка приоткрыла тяжелую бронированную дверь и кивнула секретно и приглашающе, оглянулась даже воровато. Чувство опасности, беспокойства, которое несколько минут назад поселилось в Алине, она относила исключительно на счет кавказца, поэтому, хоть тоже оглянулась и даже мгновенье помедлила, - внутрь шагнула.

Дверь за алининою спиною тут же и затворилась. Небольшая комнатка была морозильником: с крюков из-под потолка свешивались бараньи туши, окорока, битая птица; на стеллажах лежали продукты, стояли какие-то ящики; коробки занимали углы. Алина дернулась к выходу: дверь, естественно, не поддалась. Стукнула в нее кулачком! потом - с разбегу - плечом! Потом заорала:

- Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-эй! - но, еще не закончив орать, отчетливо поняла, что и это - зря.

Остановилась посреди камеры. Было холодно. Обхватила руками плечи. Потащила из угла большой фанерный ящик. Что-то обрушилось за ним с металлическим лязгом, упало. Алина заглянула: на полу валялась раскрывшаяся в падении жестянка, из которой рассыпались новенькие патроны. Алина пошевелила их ногою, плюнула и выдвинула ящик на середину, села сверху, поджала ноги.

- Ну, идиотка! - сказала вслух по собственному поводу. - Хоть коньяку бы выпила - все теплей сейчас было бы! Нет! - как скаженная понеслась!

Теперь, когда причина тревоги сделалась очевидной, Алина с некоторой надеждою подумала о кавказце: