Уго Ириарт - Галаор

• Название: Галаор
• Автор: Уго Ириарт
• Издательство: «ИД «Флюид»
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-98358-086-8

Лучший рыцарский роман XX века – так оценили читатели и критики бестселлер мексиканца Уго Ириарта «Галаор», удостоенный литературной премии Ксавьера Вильяурутия (Xavier Villaurrutia). Все отметили необыкновенную фантазию автора, создавшего на страницах романа свой собственный мир, в котором бок о бок существуют мифические существа, феи, жители некой Страны Зайцев и обычные люди, живущие в Испании, Португалии, Китае и т. п. В произведении часто прослеживаются аллюзии на персонажей древних мифов, романа Сервантеса «Дон Кихот», «Книги вымышленных существ» Борхеса и сказки Шарля Перро «Спящая красавица». Роман насыщен невероятными событиями, через которые читатель пробирается вместе с главным героем – странствующим рыцарем Галаором – с тем, чтобы к концу романа понять, что все происходящее (не важно, в мире реальном или вымышленном) – суета сует. Автор не без иронии говорит о том, что часто мы сами приписываем некоторым событиям глубокий или желаемый смысл. Он вкладывает свои философские мысли в уста героев, чем превращает «Галаора» из детской сказки, тяготеющей к абсурдизму (как может показаться сначала), в глубокое, пестрое и непростое произведение для взрослых.

---

Познакомившись с тайнами геральдики, я понял, что самое большое влияние на мою жизнь оказал медведь, ворвавшийся во двор Замка Семи Дверей, где я родился. Сейчас я тебе об этом расскажу. Это случилось за много лет до моего рождения. Медведя преследовал Атаульфо-Пес, парень очень немногословный и отчаянный храбрец. Медведь до смерти перепугал добрых людей, занимавшихся во дворе своими делами. Атаулъфо метнул в медведя беспощадное копье в тот миг, когда медведь был в двух шагах от заигравшегося и не заметившего его малыша. Меткий удар, нанесенный Атаульфо, спас жизнь ребенку. Атаульфо осадил потного коня и в это мгновение увидел на одном из балконов замка темноглазую Марию.

Атаулъфо и Мария – мои прадедушка и прабабушка. Атаулъфо ехал по лесной дороге – он хотел присоединиться к тем, кто сражался на болотах против шакалов, расплодившихся там до такой степени, что целые гроздья их свешивались с каждого дерева. По дороге он увидел, как на беззащитную пастушку нападает медведь, спас бедную женщину и гнался за зверем, до тех пор пока не настиг его во дворе замка, куда не имел никакого намерения заезжать. Я часто думаю о том лохматом хищнике, и он кажется мне моим далеким злобным предком.

Из рассказанного мной ты можешь сделать вывод, что нельзя до конца понять смысл ни одного из событий. Даже самый, казалось бы, простой поступок может привести к неисчислимому множеству самых непредсказуемых последствий. Мы можем лишь подозревать, сколько тайных замыслов зреет вокруг. И мы, смертные, часто лишь слепое орудие их исполнения».

ГАЛАОР: Довелось мне слышать рассуждения о Властелине знания и о том, что все мы – листья одного дерева, крона которого огромна и недоступна нашему пониманию. Слышал историю того, кто мнил себя Создателем, но кончил тем, что пожрали его собственные его творения. Но никогда не приходилось мне задумываться над тем, насколько горек поиск смысла наших деяний.

ДОН ХИЛЬ: Как ты думаешь, Галаор, что означает бесконечный поток событий человеческой жизни? Что означает в жизни человека один отдельно взятый поступок? В огромной паутине событий мы – ничтожная частица ничтожно малой нити. Нельзя рассматривать наши поступки как нечто целостное и самодостаточное. Любой поступок может привести к самым разным последствиям, Галаор, и странствующие рыцари, совершающие множество мельчайших индивидуальных – то есть фрагментарных и хаотических – поступков, обречены на вымирание. В сущности всякий странствующий рыцарь – сумасшедший.

ГАЛАОР: Но я слышал также и другое мнение: всякий поступок имеет смысл сам по себе, потому что совершаем его именно мы и потому что мы хотим совершить именно этот поступок.

ДОН ХИЛЬ: Поступок может иметь смысл для того, кто его совершает, но не может иметь смысла только потому, что сам по себе он хорош или плох, как заявляет странствующий рыцарь. Из слов твоих следует вывод, что все поступки имеют одну и ту же ценность, а это лишает рыцарство всякого смысла.

ГАЛАОР: И что же делать нам, странствующим рыцарям?

ДОН ХИЛЬ: Не знаю. Я посвятил себя изучению древних родов: хочу научиться распознавать те мельчайшие события, которые определяют нашу жизнь. Не хочу больше размахивать в воздухе мечом, как сумасшедший слепец.

Галаор простился с доном Хилем и медленно пошел по двору. Вокруг него размахивали деревянными мечами малыши. Он вспоминал, как Мамурра рассказывал ему о коллективных снах, в которые верили древние греки. Нет, думал Галаор, каждый создает свой сон, особенный, непередаваемый. Странствующие рыцари – это множество поступков, совершаемых по воле каждого из них. Не хватало еще, чтобы и они начали создавать общий запутаннейший порядок, подобный тому, что царил в садах Диомедеса! Ошибка Диомедеса и заключалась в том, что он не признавал красоты и порядка в непонятных ему природных пейзажах. И разве нельзя сказать то же самое о бесконечном переплетении генеалогий и династий, начинающихся неизвестно где в темном прошлом и уходящих куда-то в темное будущее? Что делать с этим? Какую ценность имели и к каким последствиям могли привести его собственные поступки? К непредвиденным, как полет стрелы, пущенной в небо.

Дон Оливерос объяснил ему, что не все можно постигнуть умом, что нужно еще и действовать, что поступок – отец смысла. Рассуждая таким образом, Галаор пришел к выводу, что смерть гигантского кабана имела очень мало смысла, потому что бился он с чудовищем обдуманно. А обдуманные действия ничего не решают. Но Осторожный только что пытался доказать, что и необдуманное действие, каким бы героическим оно ни было, само по себе ничего не решает и не имеет смысла, потому что его последствия нельзя предсказать. Всякое действие двусмысленно. Галаор пришел в отчаяние, земля уходила у него из-под ног. Разве не было возвращение Брунильды неуклюжим поступком, которое привело к печальным последствиям? Властелин знания – это высшая, недосягаемая ступенька. Все остальные действуют вслепую. Однако, мучился Галаор, действовать нужно. Или не нужно? Нужны ли поступки, совершаемые вслепую, без цели, без четкого представления о последствиях – словно совершаются они слабоумными или словно совершаются во сне? Возможно, сны каждого человека – это плод его собственного труда, но бдение есть трудоемкий безбрежный общий сон всех бдящих, мельканье сменяющих друг друга поступков, не связанных между собой, лишенных системы, логики, смысла. И Галаору показалась бессмысленной тяжесть меча на поясе…

От таких вот размышлений оторвала Галаора запыхавшаяся Слониния, прибежавшая сказать, что принцесса Брунильда в слезах и требует его к себе.

Скелет и сердца

В восьмиугольном зале принцесса, прижимаясь лицом к витражам окна и заливаясь слезами, поведала Галаору следующее.

БРУНИЛЬДА: То, что я скажу тебе сейчас, Галаор, будет подтверждением моей преданности тебе и благодарности, но в то же время откроет тебе, самому дорогому для меня человеку, ужасную правду о том, что я вероломная лгунья. Как мне хотелось бы доказать тебе мою преданность, отблагодарить за уважение, которое ты ко мне проявил, и за заботу, которой меня окружил! Но, Галаор, ты такой благородный и такой наивный, и такой храбрый воин… Кто я рядом с тобой? Паук, цепляющийся за камень, отражение в бронзовом зеркале… Но ведь даже отражение может быть верным!..

Галаор, я не Брунильда, я карлица Тимотея. Дочь бродяг, которых зимой преследуют волки, над которыми потешаются в грязных портовых тавернах, которым выпали на долю все мыслимые невзгоды и трудности. Я дочь разбойников и попрошаек, а мое ремесло – пение и уродство. До того как встретила тебя, такого огромного и такого благородного, на таком рыжем коне, я полагала свое уродство благословением, а себя – счастливицей: люди готовы платить золотом, чтобы посмотреть на урода и посмеяться над ним. А сейчас, разодетая в парчу и увешанная драгоценностями, я чувствую себя несчастной. Но, Галаор, разве смею я обманывать тебя?

ГАЛАОР: Где Брунильда? Где Оливерос?

ТИМОТЕЯ: Принцессу Брунильду похитили из обоза принца Неморосо черным воином по имени Фамонгомадан. Дон Оливерос отправился за ним в погоню. Доктор Гримальди и принц Неморосо объяснили мне, что подлог они устраивают, исключительно для того чтобы уберечь тебя от гнева непобедимого Фамонгомадана, который влюбился в золотистые глаза принцессы. Дон Оливерос отправился в его Замок Черных Штандартов. Я не хотела идти на этот обман, но мне пригрозили смертью.

Галаор мерил шагами восьмиугольный зал, Тимотея всхлипывала, закрывая лицо прелестными пухлыми ручками.

ГАЛАОР: У меня к тебе одна просьба, Тимотея. Молчи обо всем, что ты мне сейчас рассказала. Продолжай притворяться принцессой Брунильдой до моего возвращения… До этого дня может пройти много времени, но обещай мне не открывать никому правды, даже если ты состаришься в обмане.

ТИМОТЕЯ: Ты поедешь за Брунильдой? Горе мне – я послала тебя на гибель!

ГАЛАОР: Я найду Брунильду.

Доспехи странствующего рыцаря сверкали на полуденном солнце. Ксанф выделывал вольты.

– Поля мечей, порядок без сигнала к бою, – заявил он и пустился галопом.

Сова, кит и меч

Как стрела сквозь листву пролетел Галаор меж повозок лагеря Неморосо. Остановил Ксанфа, одним прыжком спешился, выхватил из ножен меч и ворвался в шатер доктора Гримальди. Холодное острие меча коснулось шеи доктора, занятого лечением огромной совы.

ГАЛАОР: Ты немедленно отвезешь меня в Замок Черных Штандартов или больше никогда не увидишь своих звезд.

ГРИМАЛЬДИ: Да ты не на шутку рассержен, мальчик! Принц Гаулы угрожающе приподнял меч. Гримальди вместе с совой упал на пол.

ГРИМАЛЬДИ: Постой, не горячись… Я укажу тебе путь туда. Сам я, ты видишь, болен, да и всадник никудышный, я тебе буду только обузой. Но есть у нас кое-кто, кто может тебя проводить.