Александр Афанасьев - Сожженные мосты Часть 4

• Название: Сожженные мосты Часть 4
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Политический детектив

---

– Песьи дети, пся крев!

Полицейский погрозил толпе кулаком, и она разразилась хохотом. Вот такая вот и была работа у полиции Варшавы – свои среди чужих, чужие среди своих, меж двух огней. А иногда – между молотом и наковальней.

Появился и дежурный офицер, немного бледный с лица, без бронежилета и каски – но с таким-же АКС-74У и разгрузочным жилетом, набитым магазинами и накинутым поверх форменной рубашки повседневной формы. Каким-то сюром на его лице смотрелись очки в тонкой золотой оправе. Идти к полицейским он не решился – остановился у линии казаков, махнул им рукой оттуда. В толпе засвистели, снова полетели презервативы – с мочой, с дерьмом, с краской – и казаки подняли щиты, чтобы защититься от этой гадости.

– Пан дежурный офицер… – начал старший инспектор Гмежек, но дежурный офицер бесцеремонно перебил его

– Майор Рышард Пшевоньский, дежурный офицер по штабу округа. Извольте сообщить, какое у вас дело в штабе.

– Мы должны допросить одного из находящихся там людей, пан офицер.

– Кого конкретно? Это не может подождать до завтра, вы же видите, что творится?

– Не может, пан офицер. Совершено убийство и мы должны вести следствие.

– Кого конкретно вы хотите допросить?

– Некоего пана Ежи Комаровского. Он в здании?

Лицо майора Пшевоньского исказилось от удивления

– Вы с ума сошли?

– Вы не ответили на мой вопрос, пан майор – решил надавить Гмежек – этот человек находится в здании?

– Я не имею права сообщать вам о том, кто находится в здании, тем более при таких обстоятельствах. И вы не имеете права проводить какие-либо следственные действия, это компетенция военной контрразведки.

– Это гражданское дело, совершено убийство гражданского лица. Здесь нет никакой военной компетенции.

– У вас есть какие-либо документы?

– Пан майор, чтобы побеседовать с человеком, полицейскому не нужны какие-либо документы. Это наше право – опросить пана Комаровского по поводу произошедших событий.

Майор какое-то время мялся, не зная, что предпринять.

– Я вынужден получить санкцию командующего. Прошу оставаться здесь.

На сей раз их пропустили за цепь казаков, двое казаков встали ряжом с ними – охранять. Майор смешно вскидывая ноги побежал к дверям здания штаба, придерживая бьющий по боку автомат.

– Не пустят… – сказал кто-то из полициянтов – Комаровский его отец.

Гмежек промолчал. По крайней месте казаки теперь защищали их от толпы.

Майор Пшевоньский вернулся минут через десять, вид его был растерянным, сбитым с толку

– Пан генерал примет вас. Кто из вас старший?

– Я, старший инспектор Гмежек.

– Вы пройдете в здание. Остальным придется подождать здесь.

Инспектор усмехнулся

– Пан майор, вам не кажется такое решение несколько… рискованным

Пан майор задумался

– Вероятно, да. Тогда остальные – подождут в помещении караульного взвода.

– То другое дело…

В здании было темно, освещение не работало, только аварийное, на дизель-генераторе. По опыту предыдущих рокошей – здание готовили к обороне, возможно даже к боям внутри здания. Все окна первого этажа были забраны решетками, и не внешними – а внутренними, за еще и закрывались накладными ставнями из стали, которые вешались прямо на решетки. Внизу строили баррикаду – несколько офицеров штаба откуда-то выносили и крепили один к другому бронещиты, такие тяжелые, что каждую секцию приходилось тащить вдвоем. Все эти щиты скрепляли между собой через специальные замки и пазы, а крайние – крепили к стенам через специальные пазы в самой стене, в кирпичной кладке. Часовые теперь стояли не перед дверьми – а за ними, и вместо парадных "федоровок" с начищенными до блеска, сверкающими на солнце штыками – у них были автоматы АК и бронежилеты. На площадке между первым и вторыми этажом двое казаков сидели около уже установленного станкового пулемета. Дверь запиралась теперь на массивный засов, внутрь пускали только после того, как ты просовывал пропуск в специальную щель, закрываемую заслонкой. Для того, чтобы взять такую крепость, учитывая еще, что стены были построены на старый манер, в три кирпича толщины – нужны были значительные силы с хорошим вооружением, в том числе с гранатометами и огнеметами.

Их пустили внутрь без обыска, провели в находившуюся по правую руку караулку. Там было пусто, не звонили телефоны, и только один из офицеров сидел в углу на стуле, положив на колени автомат и спал.

– Квятковский!

– А… Господин майор! – офицер безуспешно сделал вид, что не спал.

– Это паны полициянты… – объяснил майор Пшевоньский – они остаются здесь, по зданию шляться не должны. Свари себе кофе… и им, что ли тоже…

– Нам бы еще умыться… – мрачно сказал один из полициянтов, в которого попал презерватив наполненный мочой.

– Туалет, рукомойники, мыло – вон за той дверью. Прошу. А вы, пан …

– Гмежек.

– Пан Гмежек – прошу за мной.

* Фабрика эта работала, но там производили только гражданское оружие. Тем не менее – личным "отечественным оружием" были вооружены польские офицеры.

** Педераст пассивный

*** В Польше, в отличие от всей другой страны была несколько другая полицейская система, и полицейские именовались инспекторами, а не урядниками да исправниками.

**** Наиболее распространенная гражданская медаль Империи, представляла собой профиль царствующего монарха с надписью "за усердие"

***** марка автомобиля

****** Способ действий, то есть аналогичные совершенные преступления

******* Для справки: численность МВД РИ вместе с дорожной полицией составляла примерно миллион человек. Это на миллиард жителей!

******** состав "изготовление" в РИ был выделен в отдельный состав преступления и наказывался пожизненным заключением вне зависимости от количества произведенного или синтезированного наркотика.

********* движок – наркоман

Документы проверяли на каждом этаже, проверяли даже у майора Пшевоньского – порядок есть порядок. По коридорам почти не ходили, людей было мало, кто попадался – все с автоматическим оружием, многие в бронежилетах. Сверху, прямо по лестничным маршам тянули какой-то толстый кабель. Третий этаж перекрывали баррикадами, на этот раз из мебели, четвертый, судя по всему – тоже…

Генерал Тадеуш Комаровский оказался высоким, сухим, прямым как палка стариком, до сих пор предпочитающим старого фасона, темно-зеленого цвета мундир со всеми регалиями. Серый от усталости, он сидел в своем кабинете, охраняемом двумя казаками с автоматами, еще один автомат с подсумком магазином был брошен на ряд стульев у стены, которая была обклеена картой округа в масштабе 1:1000. Он просто сидел и смотрел куда-то вдаль, в окно, он даже не пытался командовать – да пока командовать и не было нужно, судя по кипевшей в штабе деятельности, каждый знал, что он должен делать.

– Пан генерал…

– Вы свободны пан майор – прервал доклад генерал

Щелкнув каблуками по паркету, майор вышел из кабинета, аккуратно затворив за собой дверь…

А генерал продолжал смотреть в окно. И пан Гмежек, хоть он недолюбливал и армию и Комаровского – не знал, куда ему деваться.

– Вы пришли за моим сыном? – прервал молчание генерал.

– Старший инспектор полиции Гмежек, Сыскная полиция Варшавы, отдел убийств. Да, пан генерал, я пришел побеседовать с вашим сыном.

Генерал снова какое-то время молчал, глядя в окно.

– Что он натворил? – наконец спросил он

– Не далее как три дня назад…

– Что он натворил, пан полицейский?

Гмежек решил говорить правду, хотя и не должен был. Просто – чувствовал, что так надо.

– Мы считаем, что он причастен к убийству. Возможно, причастен – мы не можем сказать этого точно.

– Вот как? Это из-за этого начинается рокош?

– Возможно, да – осторожно ответил пан Гмежек

– Интересно… И кем же был убитый, что из-за него выходят на улицы?

– Пан Ковальчек, профессор Варшавского университета, из эмигрантов… – полицейский замялся

– Говорите, говорите, пан полицейский…

– К тому же – диссидент и содомит.

– Диссидент и содомит – медленно, будто пробуя эти слова на вкус, произнес их генерал – достойный подданный Его Величества, ничего не могу сказать. Он имел какое-то отношение к наркотикам?

Пан Гмежек снова не стал лгать.

– Да. Наркотики обнаружены и в его крови, и на квартире рассыпанными. Судя по всему, он был не только потребителем наркотиков – но и наркоторговцем.

Генерал внезапно поднял руки и закрыл ими лицо, будто плача – но все это происходило в абсолютной тишине. Так он просидел какое-то время – старший инспектор боялся даже слова сказать – потом вдруг повернулся в кресле. Гмежек увидел глаза генерала – больные, красные от недосыпа, какие-то обреченные как у загнанного зверя.