Овидий Горчаков - Лебединая песня

• Название: Лебединая песня
• Автор: Овидий Горчаков
• Издательство: Вече
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9533-2049-8

Эта книга — правдивая и трагическая история о героине Великой Отечественной войны советской разведчице Анне Морозовой.

Повесть «Лебединая песня» раскрывает неизвестную прежде страницу из жизни Анны Морозовой и ее боевых товарищей, которые в неимоверно трудных условиях вели разведку непосредственно в районе главной ставки Гитлера.

---

— Ваня! — почти кричит Аня, на бегу хватая за руку Мельникова, — Там… там…

Они бегут зигзагами, и позади выстраиваются в сплошную спасительную стену ели и сосны. В карбидном свете ракет все вокруг — и сосны, и бегущие люди — кажутся белыми, как на негативе.

— Знаю! — с бессильной яростью выпаливает Мельников, вырывая руку.

Да, Коля убит. И он, Иван Мельников, не мог даже подползти к нему, к другу и командиру, под огнем из двух-трех «МГ-34» и десятка «шмайссеров» и автоматических карабинов… Его вмиг изрешетили бы немцы…

— Стой! — вполголоса командует Мельников. Позади рвутся разрывные пули, взлетают ракеты, но пульсирующее белое зарево уже едва сочится сквозь сосновый частокол. — Принимаю командование! Переходим шоссе по параллельной просеке!

Идут семеро. Идут цепочкой, пригнувшись, с заплечными мешками, утопая по колено в папоротнике. Со стороны они похожи на горбатых гномов. Зину душат рыдания — нет больше Коли… Аня молча глотает слезы…

В двух-трех лесных квадратах от просеки, на которой группа потеряла Шпакова, разведчики выходят к шоссе и опять попадают под кинжальный огонь. И здесь засада!… Убегая под пулями, Раневский падает, с размаху ударяется коленкой о торчащий из земли валун. Этот здоровяк едва не теряет сознание от боли и, кое-как поднявшись, убеждается, что не то чтобы идти, но и ступить на ногу не может. Неужели сломана коленная чашечка?…

Из отчета разведчика Натана Раневского:

«…Будучи не в состоянии передвигаться, я позвал на помощь товарищей. И они пришли. Вынесли меня в менее опасную зону, оказали помощь. Мы задумались: что делать дальше? Ведь задание превыше всего, и товарища надо оставлять. Мельников спросил: "Кто останется с ним?" Генка Тышкевич сказал: "Я останусь". Потому что мы были друзьями еще по Белоруссии. Пятнадцатилетний Геннадий Тышкевич добровольно согласился разделить мою заведомо нелегкую судьбу. Мы наметили пункт встречи — близ болота у деревни Линденгорст…»

Раневский соорудил костыль и шел, подвесив ногу на ремень. Генка Тышкевич помогал ему, охранял и кормил его. Сначала Генка шел вперед в разведку, потом возвращался за товарищем. Они питались брюквой и морковкой, которую Генка доставал в поле. В ночь продвигались на пятьсот — восемьсот метров. Пятого октября на явочном пункте у деревни Линденгорст, куда они добрели с большим опозданием, они не нашли группу и больше никогда не встречались с ней. Раневский поправлялся медленно, лежа как медведь в берлоге. Генка по ночам промышлял съестное.

Так прошел месяц. Раневский и Тышкевич связались с группой советских военнопленных, которых немцы заставили заготавливать в лесу дрова, а через них — с местными немцами-коммунистами, лесотехниками Эрнстом Райчуком и Августом Шиллятом. Эти стойкие, мужественные люди не «перекрасились» за двенадцать лет нацистского владычества. До того как эти старики тельмановцы познакомились 10 ноября с разведчиками, они два года как могли помогали советским военнопленным. Рискуя собственной жизнью и жизнью своих близких, — а только у Райчука было шестеро дочерей, — они снабжали разведчиков продуктами. С начала декабря, когда в лесу выпал снег, Раневский и Тышкевич жили у Августа Шилляга под соломой на чердаке сарая у деревни Линденгорст. 22 января 1945 года они встретились с воинами Красной Армии…

Если бы вся группа встретилась с этими немцами-коммунистами, неведомо как уцелевшими под сенью прусского черного орла, совсем иначе сложилась бы судьба Ани Морозовой и ее друзей…

Глава шестая. ИХ ОСТАЛОСЬ ПЯТЕРО

«ТИ-ТИ-ТИ-ТА-ТА! ИДУТ РАДИСТЫ!…»

В группе остается пятеро — Аня Морозова, Зина Бардышева и три Ивана — Мельников, Целиков и Овчаров.

Убит Джек. Убит Еж. От группы осталось ровно половина. Теперь группа официально называется «Крот», по псевдониму своего третьего командира. Но Мельников тоже хочет, чтобы группа по-прежнему именовалась группой «Джек».

На явочном пункте они так и не дождались Раневского и Тышкевича.

— Видать, немцы обнаружили их, — хмуро сказал Мельников, поглаживая заросшие щетиной щеки, — уйти Раневский не мог, а Генка, конечно, не бросил друга… «И вот вам результат: пятерка негритят…»

Мельников радирует «Центру»: "Еж" пропал без вести вместе с картами 100000. Погибли "Трус" и "Заяц". Задержка груза и отсутствие карт угрожает гибелью всей группы. "Крот"».

Он написал сначала: «Мы на грани полного истребления». Но потом, вздохнув, вычеркнул эти слова. Уж больно театрально как-то звучит, не по-мужски.

Рации по-прежнему действуют исправно, хотя батареи почти выдохлись. Стрелка вольтметра колеблется у критической красной линии.

В лунную ночь на первое октября группа принимает два мешка груза: какое богатство! Сахар, консервы, концентраты, соль, мыло, махорка и даже два с половиной литра водки. И новенькие байковые платки для девушек, плащ-палатки, маскировочные костюмы, вещевые мешки. И, конечно, радиопитание и противопехотки. Третий тюк достается немцам. А утром вся округа наводняется солдатами. Каратели опять наступают разведчикам на пятки.

Пятерка бежит лугом по матово-седой на рассвете, тяжелой от росы траве, высокой траве второго укоса. Впервые за сотни лет не вышли с косами в луга батраки прусских бауэров… Мельников отстает от группы, минирует у опушки темно-зеленый след, что змеится по траве… Скорее бы выбраться на хвойный ковер!…

Двадцатитрехлетний Шпаков был ровесником Ани, Мельников почти на два года моложе. Вначале Иван Первый — так его иногда называют в группе, в отличие от Ивана Черного (Овчарова) и Ивана Белого (Целикова), показался Ане, несмотря на его двухлетний опыт разведчика в тылу врага, не очень серьезным и дисциплинированным разведчиком, скорее лихачом, ухарем. Может, так оно и было поначалу. Кепка надета «а ля черт побери», буйный чуб, блатные манеры. Бывало, он спорил со Шлаковым, дерзил командиру, не прочь был сачкануть. Но как только стал Иван Первый командиром, как только почувствовал себя полностью ответственным за выполнение задания, словно подменили Ваню. Прежде воевал он по принципу: пан или пропал, была не была — двум смертям не бывать… Теперь от былой горячности, от привычки брать нахрапом да наскоком не осталось и следа. Посуровел, подтянулся бывший колхозный тракторист из деревни Николаевка на Гомельщине. Во всем старается теперь он походить на капитана Крылатых и на Колю Шпакова, по всем важным делам советуется с Аней и другими членами группы «Джек», вырабатывая единый образ мыслей и действий. Командир разведчиков — это, значит, думать за всех и всех заставлять думать, спать вполглаза, всегда быть примером, видеть дальше всех…

Шпаков многое воспринял от Крылатых, Мельников — от Крылатых и Шпакова. Крылатых превыше всего ставил в разведчике разумную самостоятельность, находчивость и смекалку, широту кругозора, даже своевременное своеволие. Шпаков не терпел штампа, шаблона, ценил в оперативных решениях дерзкую творческую фантазию. И все это, подобно губке, впитал в себя мозг Вани Мельникова, обогатив опытом, полученным на прежних заданиях от таких многоопытных командиров-разведчиков, как Вацлавский и Виницкий.

Бесценна эта командирская «эстафете». Если подумать, то старт ее теряется в далеких годах. Ведь в сорок первом Вацлавский и Виницкий — командиры Крылатых и Шпаков — перенимали опыт у майора Спрогиса, человека, который партизанил еще в Гражданскую, охранял в Кремле Ленина, а потом стоял на посту номер один — у Мавзолея. Спрогис сражался в Испании и с первых дней Великой Отечественной вел разведку на Западном фронте. Учились Вацлавский и Виницкий и у бригадного комиссара Дронова, питерского рабочего подпольщика. Дронов штурмовал Зимний, дрался с Деникиным и Врангелем, громил самураев у озера Хасан, поднимал бойцов на штурм линии Маннергейма. В Отечественную стал Героем Советского Союза. А сами Спрогис и Дронов учились у таких людей, как Ленин и Фрунзе, Дзержинский и Берзин. Вот, если подумать, откуда начиналась «эстафета», вот откуда стартовала разведгруппа «Джек», хотя этого, может быть, и не сознавал ее третий командир — Ваня Мельников.

Группа идет по песку редкой цепочкой, и следы ее заносит ветер в песке. В безвестных могилах спят уже два ее командира. Но они не мертвы, Крылатых и Шпаков, раз их кровью оплаченный опыт живет в жизненно важных решениях Мельникова, ведет и направляет его. И за цепочкой из пяти разведчиков, как невидимый, но неразрывный фал, питающий их кислородом, тянется цепочка к командирам Октября…

Теперь Ваня Мельников ночами ищет на небе Сатурн, проверяет путь по компасу и карте. То и дело меняя азимут, он ведет группу через реки, железные и шоссейные дороги, мимо фольварков, городков и станций — на юг. Ночью, вплавь, под пулями, побросав вещевые мешки, котелки и плащ-палатки, пятерка переправляется через широкую Прегель.