Брэд Брекк - Кошмар: моментальные снимки

• Название: Кошмар: моментальные снимки
• Автор: Брэд Брекк
• Издательство: Эксмо
• Жанр: О войне
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-27879-4

Он воевал, он стрелял, и по нему стреляли; он видел, как полыхают джунгли, подожжённые напалмом, и как легко обрывается человеческая жизнь. Бред Брекк — американский солдат, воевавший во Вьетнаме, рассказывает о том, что он пережил. Если сначала война казалась ему романтическим приключением, то первый же бой обнажил её зловещий оскал, её грязную кровавую изнанку. Чужая земля, чужой уклад жизни, чужое небо над головой, а в итоге — чужая война. Она навсегда останется с теми, кто уцелел: как страшное молчание джунглей, багровые сплохи пламени, лица погибших товарищей, боль и отчаяние людей, втянутых в бессмысленную и беспощадную бойню…

---

Я не встречался с Тимом вплоть до 1982 года, когда наши дороги пересеклись ещё раз. Он всё так же играл рэгтайм с шумовым оркестром, который назывался «Харрикейн Сэди» в честь знаменитого боксёра из Нового Орлеана.

Сейчас он живёт в Вильямспорте, штат Пенсильвания, и уже выпустил больше дюжины альбомов за 30 лет с тех пор, когда мы жили с ним вместе на «Чердаке».

Когда я въехал в штат Мэн, у меня оставалось всего 5 долларов. Моя машина сломалась в Литтлтоне, к северу от Хоултона, прежде чем я смог навестить Шарлотту в школе Преск-Айла. Поэтому я столкнул старую развалину в сосновую рощу, щёткой торчавшую у дороги, и пошёл пешком. Вскоре я заметил фермера, который ехал по полю на картофелекопалке, как одинокий принц, а 30 кривых лемехов скребли землю за ним подобно цыплятам.

— Эй, — крикнул я, — эй, мистер, есть ли у вас свободная минутка?

Фермер всё так же тащился.

— Не нужна ли помощь с картошкой? У меня машина сломалась, деньги кончились, и я хотел бы подработать, — попросился я.

— Конечно, сынок, я всегда беру сборщиков. Приходи завтра утром в шесть, я дам тебе работу. Кстати, откуда ты? У тебя странный выговор, ты не местный, да?

— Из Чикаго, — сказал я. — Я из Чикаго; Аль Капоне, банды и всё такое, знаете…

— Ага, ну как же, знаю…

— Никогда не собирал картошку раньше. Как отличить клубни от камней?

— А ты попробуй откусить, сынок: если сломаешь зуб, значит, картошка что надо, если нет, то это камень.

На следующее утро с рассветом пришли ещё 30 человек: дети, несколько старух и мужчин и целые семьи индейцев племени микмак из канадской провинции Нью-Брансуик.

Во время сбора картофеля в округе Арустук школы закрывались и дети работали на полях, летом же нагоняли упущенное учебное время.

У каждого сборщика был отмеченный колышками участок, вскопанный картофелекопалкой; нужно было собирать картофель до колышка, потом становиться на соседний рядок и возвращаться по нему назад. Через час такой работы я уже не мог разогнуться, и чем быстрей я пытался работать, тем медленнее и неуклюжей у меня получалось.

— Похоже, выдался хороший год…кажется, я пробьюсь, — распевал фермер, проезжая мимо на копалке и подмигивая мне.

Покрытые ночным инеем клубни лежали на рядках, и когда пригревало солнце, над ними поднимался пар. Я сгибался подковой в три погибели, хватал картофелины обеими руками и бросал в корзину. Когда корзина наполнялась, я опорожнял её в большую деревянную бочку. А когда бочка была полна, я доставал из штанов синюю карточку с номером 25 и нашлёпывал на неё, чтобы фермер знал, кто её наполнил.

Но я не укладывался в норму. Через месяц тяжёлой работы мой рекорд был 25 бочек в день, и даже для этого мне пришлось обмануть 8-летнего мальчишку и украсть у него несколько бочек.

Видишь ли, ветер сдул его карточки, я заметил это, подкрался к его бочкам, огляделся и нацепил свои.

Но парень был начеку и застукал меня, поэтому я прикинулся дурачком и извинился.

Я зарабатывал всего 5 долларов в день, — немного, но достаточно, чтобы жить. Я ночевал в машине и должен быть выкраивать каждый грош, чтобы отремонтировать её. У неё текло масло, были и другие проблемы, так что ремонт не обещал быть дешёвым.

Однажды я спросил у какого-то 10-летнего мальчугана, почему он собирает картошку быстрее, чем я.

— Потому что я собираю картошку с трёх лет, мистер, — сказал он, — и не просиживаю целый день с сигаретой.

— Ну, может, когда-нибудь и у тебя будет такая же привычка, и ты тоже будешь сидеть на заднице и любоваться окружающим миром, как я, и будешь зарабатывать всего 5 долларов в день…

— Сомневаюсь, — сказал он.

— М-да, ты, наверное, прав.

— Во-о-он моя бабушка, видите? — спросил он, — Ей за 60 и она собирает больше 100 бочек в день. Ещё у меня 9 братьев и сестёр. Это хорошие деньги, они помогают нам пережить зиму. Так что не переживайте на свой счёт…

Но я переживал. Я всё ещё был болен. Боже, как я был болен! Понос ослабил меня и обезводил мой организм. Полдня я бегал по кустам, чтобы облегчить больные кишки.

Но каждый раз фермер, проезжая мимо, улыбался мне.

— Как дела, Чикаго?

— Лучше, чем вчера, чёрт возьми!

— Ага, старайся, Чикаго, у тебя получится.

— Да, наверное. Когда-нибудь…

Наконец, мне надоело собирать картошку. Работа была тяжёлая, а приносила гроши, поэтому я бросил её и нашёл другую на строительной площадке — таскать 60-фунтовые блоки на набережной по 12 часов в день для постройки моста на развязке трассы? Ай-95 недалеко от Хоултона.

Но эта работа была ещё хуже, поэтому я ушёл оттуда и вернулся на поля.

Я жил в машине: на те деньги, что я зарабатывал, нельзя было снять комнату. Я ел сырую картошку, сыр «лонгхорн», ржаной хлеб, тушёные бобы и запивал всё это бутылкой дешёвого вина «Моген Дэвид». По ночам было холодно, но у меня был спальный мешок и двухконфорочная плитка.

Фермеры платили по 25 центов за бочку. Однажды я собрал 25 бочек и заработал 6,25 доллара, не разгибаясь от зари до зари, — мой рекорд. Но один индеец микмак из Брансуика, который работал на другом поле, в ту осень установил новый рекорд штата — 165 бочек. Это означало 41,25 доллара за день работы! Неплохо для Мэна, где всегда было тяжело зашибить деньгу.

В основном сборщиками были индейцами из Канады и получали каждую осень специальные трудовые разрешения на въезд в США для помощи с уборкой урожая. Они жили в рабочих бараках, которые предоставляли им фермеры. Многим из них уборка картофеля давала единственные деньги, которые они могли заработать, чтобы пережить длинные и холодные приморские зимы; и они работали как волы.

Ещё до конца уборки я нашёл работу завсектором в газете «Бангор Дейли Ньюз» в округе Вашингтон. Ответственный редактор Джон Моран нанял меня фактически прямо с поля, и в тот вечер у меня был ужин с ним и его женой в отеле «Карибу» в Хоултоне.

Я поселился в Мачайасе, центре округа, на северном побережье возле бухты Фанди и отвечал за 2500 квадратных миль, то есть за большую часть маленьких сельских общин, разбросанных по зарослям штата Мэн.

Следующие несколько месяцев прошли хорошо. Мне нравилась моя работа, и по выходным мы встречались с Шарлоттой. Казалось, у нас опять всё налаживается. Мы снова объявили о помолвке и назначили свадьбу на следующее лето. Но во время Рождественских каникул Шарлотта снова стала на меня давить, чтобы я перешёл в католическую веру и бросил пить.

Я наотрез отказался, и наша помолвка расстроилась во второй раз.

После Нового года мне позвонил редактор газеты, в которой я впервые получил работу. Он предлагал хорошо оплачиваемое место в Чикаго. Он по секрету сообщил, что новое место означало прекрасное будущее в газете «Чикаго Дейли Ньюз». Эта газета, сказал он, планировала открыть сектор новостей из предместий и организовать новую ежедневную газету к северо-западу от Чикаго.

Я обдумывал это предложение целую неделю. У меня не было причин оставаться, поэтому я уволился из «Бангор Дейли Ньюз» и вернулся на Средний Запад.

Новая работа оказалась гнусной: я работал по 90 часов в неделю, оплачивали же мне всего 40; я недосыпал, и у меня не хватало времени на себя самого. Через два месяца я поссорился с исполнительным директором по поводу одной статьи в готовящемся номере. Я сильно разозлился и посоветовал ему засунуть эту работу туда, откуда луны не видно, и вышел за дверь, смеясь как Санта Клаус.

Я никогда потом не сожалел о своём поступке. Это была самая дрянная работа в газете, которая когда-либо у меня была.

Наступил март 1966 года, и события во Вьетнаме развивались полным ходом. Я поинтересовался в военкомате, скоро ли меня загребут.

— В конце мая, — был ответ.

Я не хотел идти в армию. Я не хотел кончить жизнь пехотинцем во Вьетнаме. И, конечно же, я не хотел никого убивать.

Большинство моих друзей по университету нашли обходные пути: медицинский колледж, юридический колледж, аспирантура, медицинские справки об астме, плоскостопии, повреждении слухового аппарата или коленной чашечки.

Один парень даже женился на шведке и уехал жить в Стокгольм. Иногда я думаю, что он был самым нормальным из всех нас. В Швеции очень красивые женщины и один из самых высоких уровней жизни. Там ему никогда не придётся таскать на плече винтовку, если, конечно, он не пойдёт охотиться на уток.

Я попробовал записаться во флот или военно-воздушные силы, но у многих ребят появились такие же соображения, когда армия стала дышать в затылок. В Чикаго квоты в эти войска были исчерпаны до июня включительно такими же, как я, выпускниками колледжей.

Казалось, ничего не оставалось, только бежать в Канаду. Мне не нравилась мысль о бегстве из своей страны, что кто-то должен будет заменить меня, если я исчезну. Поэтому я смирился с тем, что в конечном итоге мне от армии не отвертеться.