Владимир Дудченко - Война на истощение

• Название: Война на истощение
• Автор: Владимир Дудченко
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Боевик
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-45796-0

Советским военным советникам и их переводчикам, работающим в Египте, оружие не положено, и защитить себя сами они не могут. И кого волнует, что здесь идет война, и израильтяне сутками напролет бомбят окрестности Суэцкого канала, да еще выбрасывают диверсионный десант на египетский берег? Кроме того, израильтяне не прочь захватить в плен парочку русских военных. В этом горящем аду переводчику Александру Полещуку приходится буквально выживать. Но он и предположить не мог, что судьба столкнет его лицом к лицу с майором израильского спецназа и вопрос жизни и смерти встанет ребром — кто кого.

---

— Василь Иваныч, погодите! — Полещук, прихрамывая, побежал к Чапаю, — я помогу. Ради Бога, подождите секунду!

— Да, Саня! Помоги встать! — прохрипел Хоменко и, стоя на коленях, протянул руки к Полещуку. Тот с неимоверным усилием помог советнику подняться, а сам в изнеможении упал на задницу, посмотрел на Хоменко и осклабился: — живы, слава Богу!

— Надо же, чуть не окочурился в этом гребаном Египте! — подполковник опустился на песок рядом с Полещуком. Его полевая форма была в пятнах пота с кровью. Кровью не его, а, как догадался Полещук, убитого водителя, каким-то образом оказавшейся на одежде советника. Лицо Чапая было странно-серого цвета с кровоточащими царапинами на лбу.

— Прошел всю войну, понимаешь, а здесь… — он посмотрел на пустыню и тягуче сплюнул, — едва концы не отдал…

— А что это было, Василий Иванович?

— Что, что! А ты не понимаешь? Ракета! Штурмовик-охотник нас поймал. «Скайхок», наверное. Они же ловят мудаков, вроде нас с тобой, на пустынных дорогах. И какого хера мы поперлись в это время? Я-то, старый козел, о чем думал, когда согласился ехать? Обрадовался, что газик в кои-то веки выделили… А чего водила-то? Хоменко резко повернул голову к машине, и со стоном схватился за шею.

— А-ааа! Больно, бля! Так что с ним?

— Убит, Василь Иваныч, — ответил Полещук коротко.

— Точно, Саня? — Хоменко помассировал шею и вытер руку о грязные штаны.

— Куда уж точнее. Можете поглядеть — наповал, осколком в грудь.

— Чего делать будем, а?

— Это вы меня, переводчика, спрашиваете? — Удивился Полещук.

— А кого же еще? — Хоменко с трудом встал и посмотрел вокруг. — Ты же у меня единственная надежда. Кричи по-арабски: спасите, помогите! Я же этих ваших тарабарских язЫков не знаю…

Полещук пошел к газику. Пытаться вытащить документы из нагрудного кармана убитого водителя он не стал. Лишь взглянул на кровавое месиво, рукой отогнал мух и содрогнулся. Солдатика было жалко, а он даже не запомнил его имя. Полещук взял из машины «Порт-Саид», две обоймы к нему и побрел к Хоменко. Тот кивнул головой, мол, все делаешь правильно.

Солнце припекало. Дико хотелось пить, но воды не было ни капли: фляга водителя была пробита осколком, а ни у Хоменко, ни у Полещука никаких емкостей с водой не имелось. Не выдавали русским хабирам ни фляг с водой, ни оружия, вроде как им это не нужно. Полещук и Хоменко сидели на обочине дороги возле машины и молча ждали, что кто-нибудь появится.

— Так куда поедем? — прервал молчание Полещук. — Мы на полпути между…

— Да, знаю я, Саша, — пересохшим голосом ответил Хоменко, — куда будет машина, туда и поедем. — Господи, как жарко! — Он лег на живот и скрестил над головой руки.

Прошло еще томительных полчаса. Дорога по-прежнему была безлюдной, почему-то на обычно довольно оживленной трассе Каир — Суэц они сейчас не видели ни единой машины. Идиотская ситуация!

«…Путь-дорожка фронтовая, не страшна нам бомбежка любая, — вдруг тихо, едва слышно, запел подполковник Хоменко хрипло-осипшим голосом, — помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела…»

— Василь Иваныч, — Полещук с удивлением посмотрел на советника. — Что с вами? Вам плохо? — спросил он, с ужасом предположив, что у подполковника «поехала крыша».

— Да, Саша, херово… Потому и пою, — Хоменко тяжело вздохнул и криво улыбнулся Полещуку. — Черт побери, Сашка, мы же советские люди, офицеры… Мы не можем…, — он тяжело дышал, — мы не должны подохнуть в этой пустыне…

Песочно-зеленоватая ящерица бесстрашно подползла к людям и застыла, приподняв змеиную головку. Хоменко и Полещук поглазели на рептилию, и обоим стало еще тяжелее: маленькая ящерка — единственное живое существо, оказавшееся рядом с ними… На дороге показалась машина. Но радоваться спасению сил уже почти не было. Иди, Саня! — с усилием прошептал Хоменко, приподнявшись и глядя на приближавшийся грузовик.

Полещук похромал на дорогу, стал посередине и поднял обе руки вверх. Грузовик с камуфляжной расцветкой остановился. Выскочившие из кабины два египтянина, один из них — с сержантскими нашивками, все поняли с полуслова. Затащили советника в кабину, рядом сел Полещук, а сержант полез в груженый чем-то кузов. Машина направлялась в Суэц, но Полещук приказал ехать в ближайший госпиталь, так как русский полковник ранен и ему срочно нужна помощь. Возражений не было. Нашлась полная фляжка воды. Это было то самое счастье, о котором оба мечтали. Флягу мигом ополовинили, а затем Полещук, смочив носовой платок, обтер лицо Хоменко. Свое, глянув на платок, вытирать не решился и выбросил окровавленный комок в окно…

— Радд[58] — Мгновенно поставил диагноз Аббас, врач-старлей палестинского госпиталя, осмотрев Хоменко и выслушав рассказ Полещука. — Господину советнику надо полежать в госпитале. Хоть контузия и легкая. Да и вам, мутарджим,[59] госпитализация тоже желательна.

— Нет, никакого госпиталя, — заупрямился Хоменко, выслушав перевод Полещука, — ты скажи ему, — он показал глазами на доктора, — нам срочно надо в бригаду. Срочно, понимаешь? Полещук перевел. Старший лейтенант Аббас понимающе кивнул головой:

— Надо, так надо. Пусть полежит в другом месте. Но, объясните господину советнику, — сказал доктор Полещуку, — постельный режим для него обязателен. В противном случае могут быть нежелательные последствия. Поймите, контузия — это не шутка.

— Хорошо, доктор, я все понял, — ответил Полещук, — постараюсь, чтобы хабир выполнил ваши рекомендации. — Он помог Хоменко подняться с кушетки и повернулся к палестинцу.

— Ногу мою посмотрите, пожалуйста. Болит. — Полещук снял свой модный офицерский полусапог и показал на больное место. Доктор осторожно пощупал гематому в районе голеностопа и сказал: — К счастью, ничего серьезного. Ушиб и небольшое растяжение.

— Будете жить, мутарджим! — засмеялся палестинец Аббас. — Всемогущий Аллах вам помогает. Нужна лишь стягивающая повязка. Сейчас перевяжу.

— Спасибо, доктор, — обрадовался Полещук. — Повязка после, нужен телефон. До бригады добраться.

— Нет проблем, мутарджим. Пойдемте. Нет, лучше давайте я перевяжу вашу ногу. — И старлей направился к шкафчику. — Если сильно болит, — он открыл стеклянную дверцу и повернулся к Полещуку, — могу укол сделать.

— Терпимо, на надо. Может, советнику сделаешь?

— Ему укол не поможет. Разве что для поддержания сердечной деятельности. И постель и покой.

— Что вы там обсуждаете? — спросил Хоменко, услышал знакомое слово. — Про меня, небось, талдычите?

— Про вас, про вас, Василь Иваныч, — сказал Полещук. — Доктор вот предлагает укол вам сделать. Обезболивающий, и для сердца.

— Да пошел он на хер со своими укольчиками. Обойдусь. Давай, Саня, решай вопрос с машиной. Ехать пора. И так уже больше полдня добираемся…

Полещук дозвонился до бригады, коротко сообщил дежурному офицеру о том, что с ними случилось, что водитель убит, и попросил прислать машину в палестинский госпиталь. Солдат-санитар, по приказу доктора, принес русским крепчайший, цвета дегтя, чай с лепешками. Примерно через час приехал газик командира пехотной бригады…

— Искяндер, где мистер Василий? — с тревогой в голосе спросил Сафват у Полещука, лежавшего с мокрой тряпкой на лбу на топчане штабного блиндажа. — Лежи, лежи, азизи,[60] — добавил он, увидев, что Полещук силится подняться.

— В Каир повезли, в госпиталь, — ответил Полещук, все же опустив ноги на пол. — Ему хуже стало, сказали — контузия… Ты не волнуйся, мужик он крепкий, будет жить…

— Так, а ты почему здесь? Я же вижу, что тебе тоже досталось.

— Да ерунда, Сафват. Царапины. И потом сам Василий сказал мне остаться — кто-то же должен быть здесь. Из наших. Ну, позвонить, ежели что…

Комбат вытащил пачку «Клеопатры» и вопросительно посмотрел на Полещука: — курить-то тебе не вредно?

— Курить вредно всем. А мне, больному, — можно. Давай! Я же вообще без всего остался: ни сигарет, ни еды, ничего…

— Да знаю я, рассказали о ваших подвигах. — Сафват посмотрел на «Порт-Саид» с двумя обоймами, лежащие около топчана. — Чай, кофе, Искяндер?

— Спасибо, Сафват, уже напоили. Слушай, а нет чего-нибудь покрепче?

Сафват ничуть не удивился и со словами: «Ну, эти русские! Есть кое-что для тебя», достал фляжку и протянул Полещуку. — Хлебни, припас на всякий случай.

Кое-что оказалось выдержанным виски. Полещук сделал пару глотков и лег на топчан. Голова его закружилась, лоб покрылся испариной. Сафват наклонился над переводчиком: — Тебе плохо?

Он повернулся ко входу в блиндаж:

— Эй! Как там тебя? Солдат! Санитара сюда! Быстро!

Пока бегали за санитаром, Полещук оклемался. Он поднял голову, повернулся к Сафвату и сказал:

— Все нормально. Дай закурить.