Артем Рыбаков - Зона Тьмы. 1000 рентген в час

• Название: Зона Тьмы. 1000 рентген в час
• Автор: Артем Рыбаков
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-48208-5

«Здесь птицы не поют, деревья не растут». Здесь зашкаливают и сходят с ума дозиметры, радиоактивные развалины мерцают мертвенным призрачным светом под мёртвым небом, каждый вдох сокращает жизнь на день, а от лучевой болезни не спасают ни защитные костюмы, ни бомбоубежища, ни подземелья метро. 1000 РЕНТГЕН В ЧАС — даже через 30 лет после атомной войны 2012 года и наступления Большой Тьмы изрытая ядерными кратерами Москва совершенно непригодна для жизни. Но чем дальше от столицы, тем ниже уровни радиации, тем больше выживших людей и голодных ртов. А значит, отчаянным Следопытам — разведчикам, добытчикам, мародерам — придётся вновь и вновь ходить в смертельно опасные рейды на московское пепелище, в самое СЕРДЦЕ ТЬМЫ, — в поисках чего? Подземных хранилищ стратегического запаса? Оружейных складов? Подземных военных баз? Или чего-то ещё более важного?

---

С другой стороны, надо мне на кого-то, чуть более, чем наёмник-неразумник, знающего, выходить. На Дуба-Берга, к примеру. Пока он не улетел в «голубом вертолёте»! Случайно всплывшие в голове слова детской песенки вызвали у меня непроизвольную улыбку и одновременно направили мои размышления в другую сторону:

«А что есть у нас такого, чего ни у кого в округе нет? Те самые вертолёты и есть. А где они базируются, в Общине знают хорошо если полтора десятка человек. Это — если самих потомственных лётчиков-вертолётчиков не включать. И, рассматривая проблему с этой стороны, становится понятно, почему пришлые не постеснялись на меня наехать! Три десятка боевых вертолётов — это в наших условиях штука посильнее фаустпатрона Гота!» Что такое этот «фаустпатрон», я не знал, но отец частенько поминал это устройство в разговоре с друзьями.

«Ну что ж, версия не совсем фантастическая, — продолжил я размышления. — И так уже три десятка лет секрет храним, должна же была информация наружу просочиться. Хотя бы после Второй Чудской битвы…» — И я сделал шаг по направлению к лестнице.

— Э, Следопыт, ты куда? — спросил наёмник.

— На муда, вшей гонять! — ответил я грубо, больше для того, чтобы напомнить эстонцу, кто в доме сейчас хозяин. — Поскучай тут без меня, белоголовый. И смотри не шали, а то отшлёпаю…

Томас мой посыл понял верно и права качать не стал.

Поднявшись в «нычку», я снова подключился к антенне и вышел в эфир:

— Заноза вызывает Гедевана. Приём!

Мне пришлось повторить формулу вызова ещё раз семь, прежде чем Валера ответил:

— Гедеван на связи. Слушаю тебя, Илья.

— Ара, охота идёт лично за мной. Причём нужен я им непременно живым. Они разнюхали про «диких зверей». Как понял?

— Понял хорошо. А кто это «они»?

— Прибыли из Ревеля. — Я употребил русское название бывшей эстонской столицы, так бесившее прибалтов во время последних столкновений; впрочем, название Колывань их раздражало ещё больше. — Причём их перекинули воздухом, понял меня, ара?

— Понял отлично. Какая помощь нужна?

— Куда труба ведёт?

— Кхр-шшшш, — ударил мне в уши «белый шум».

«Похоже, что люди за мной пришли действительно серьёзные. Догадались погасить волну. И пеленг, скорее всего, уже взяли. Ну, дай бог ноги!» Я вытащил из подсумка гранату и, отхватив ножом метр струны, принялся прилаживать ловушку к люку. Минуту спустя я уже тормошил своего пленника:

— Пойдём, Томас, прогуляемся. А то на холодном лежать вредно, мама тебе, наверное, говорила…

Глава 5

Коллектор вывел нас на заброшенную и полуразрушенную животноводческую ферму. Разрушили её не бомбы, а окрестные жители, экспроприировавшие столь нужные в хозяйстве стропила и кирпич. Коров, впрочем, тоже. Да и не пережили бы в этом красивом и просторном здании коровы первые четыре года Тьмы. Топить было нечем. Их народ по заброшенным и бесхозным дачам держал. Зато у нас в Общине никогда проблем с молоком не было, а оттого и дети хорошо выживали. Татьяна Сергеевна, наш главный врач, царствие ей небесное, всегда настаивала на правильном питании. У меня это одно из главных воспоминаний детства — стакан парного молока с земляникой и черникой. Вкуснотища! И полезно. А творог с мёдом?! Пища богов. И крестьяне наши по паре тонн творога в сезон соседям вывозят. Как вспомнил, так есть захотелось. Вытащив из кармана кусок копчёного мяса, прихваченного с собой в качестве дневного перекуса, я впился в него зубами. Но от трапезы меня отвлек Вихрь, он такими голодными глазами посмотрел на меня, что я был вынужден оттяпать ножом кусок копчёной говядины и протянуть ему. — А как я есть буду?

«Верно, руки-то у него по-прежнему связаны!» — сообразил я.

— Рот открой, я мелко порезал.

— Слушай, Заноза, может, договоримся мы… — И я скомкал конец его фразы, засунув в приоткрытый рот кусок мяса. «Тоже мне, договорщик нашёлся!»

Сидели мы сейчас, естественно, не в самом коровнике, а в отрезке всё того же коллектора. Своды тут много лет назад обвалились, и получилась глубокая, метра в два, канава, обоими своими концами уходившая в так выручивший меня подземный ход. От нашего укрытия до здания собственно фермы было метров сорок, максимум пятьдесят. Лес хотя и поглотил её территорию, образовав густой подлесок, но обломки кирпича, осколки стекла и прочий мусор не позволяли подобраться к нам бесшумно. Сам знаю, я по таким местам много лазил. Вроде на кусок дёрна наступил, а там лист жести или куча битого стекла. А звуки такие ой как хорошо слышны!

Томас прожевал кусок и с готовностью открыл рот снова. Внезапно в отдалении глухо бухнул взрыв.

«Нашли всё-таки… — сокрушённо подумал я и резко ударил пленного по „сонному бугорку“. — Парень ты вроде неплохой, но вдруг чего выкинешь в самый неподходящий момент». Накинув на вырубившегося эстонца одну из своих рубашек, я присыпал тело землёй и ветками. Если всё сложится правильно — вернусь через час-другой.

«Гости подойдут минут через пятнадцать, по коллектору — через час». Я бы на их месте тоже не торопился. Ползти по низкой и тёмной трубе, в самом начале которой они напоролись на минную ловушку, они будут в час по чайной ложке, тщательно проверяя дорогу перед собой. А гранат у меня на самом деле не осталось. Одну я бросил при побеге, вторую — когда внимание наёмника привлекал, а третьей люк заминировал. Знал бы — пять взял, а не три. Или вторую подобрал… Ну да чего уж сейчас плакать… Будем надеяться, что отрезки струны, что я за собой оставил, их развлекут немного.

Из рюкзака я тем временем достал свитер грубой деревенской вязки, что мне подарила на позапрошлый Новый год одна милая девушка из деревни Хлыщёво. «Прости, Иришка, но подарок твой я не по назначению сегодня использую».

* * *

Наёмники, так для краткости я обозвал пришельцев, появились несколько позже, чем ожидалось. «Двадцать семь минут, — отметил я про себя, бросив взгляд на часы. — Не торопятся, однако!» Вначале до меня долетел еле различимый скрежет стекляшки по камню, минуту спустя кто-то гулко наступил на изржавленный лист металла, а потом метрах в восьмидесяти от меня промелькнула стремительная тень. «Человек пять или больше. Идут неплохо, но до Следопытов или Пионеров старших возрастов им всё равно далеко…»

Устраивать локальную войну в одиночку я не собирался, с минуты на минуту должны подтянуться ребята с того берега, да и оперативного дежурного должно было насторожить подавление частот в нашем любимом диапазоне.

Противники меж тем миновали баррикаду из полусгнивших брёвен, под которой я спрятался. Двое, шедших впереди, скрылись уже за зданием фермы, а основная группа вошла в него. «Оставят кого-нибудь „хвост пасти“ или нет?» Не оставили, все вошли внутрь. Хотя могли бы, и даже не одного — одна рабочая тройка и двое тылы прикрывают. Я выбрался из-под плащ-накидки и, подхватив «калаш», быстро побежал вслед за ними.

Вот я замер в простенке: автомат наискосок висит на груди, в руках «стечкин» с глушителем.

«Сейчас они осмотрятся и найдут мой сюрприз… Секунд через двадцать… — отстранённо подумал я. — Встали они, скорее всего, у тех куч битого кирпича, они неплохо от огня из другого конца коровника должны прикрывать. Но я-то на этом!»

— Jbtai jis![41] — раздался первый крик. И вслед за ним:

— Бросай оружие! Ты окружён! — Акцент у кричавшего был заметно сильнее, чем у Томаса.

«Вы бы ещё добавили „рус партизан“!» — пошутил я про себя, появившись в дверном проёме.

Быстрая «двойка» в спину одному из врагов, устроившемуся справа с финским «ручником» в руках, и тут же ещё одна сидевшему рядом с ним. Первая пуля попала ему в голову, а вторая прошла выше и, выбив фонтанчик пыли, с визгом улетела в глубь разрушенного здания.

Краем глаза отметив, что оба «готовы», я перенёс огонь на тех, что слева. Тучный здоровяк, заполошно вскочивший со старенькой шведской Ак-4[42] в руках, получил две пули в грудь и мешком завалился на бок. Вскочил он, надо сказать, удачно для меня, перекрыв линию огня для второго, тощего брюнета в немецком камуфляже, вооружённого «семьдесят четвёртым» «калашом».

Для них я стоял крайне неудачно, каждый много стрелявший знает, как тяжело разворачиваться вправо (если вы правша, конечно) с винтовкой или автоматом у плеча. Есть, правда, хитрые способы облегчить этот процесс, вроде приседания со скручиванием ног, но парни с ними знакомы не были. А потому наёмник не успел выстрелить, а вот я — успел. Завалившись на бок, так, чтобы куча мусора прикрыла меня от огня третьего с этой стороны противника, я спокойно всадил две пули в растерявшегося «калашеносца».

Тут только раздались ответные выстрелы. Последний из находившихся внутри здания противников дал длинную очередь, выбив клубы пыли и кирпичной крошки из моего укрытия.