Николай Сладков - Силуэты на облаках

• Название: Силуэты на облаках
• Автор: Николай Сладков
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1972

В книгу вошли любимые рассказы автора про лес, природу, птиц и животных.

Книга дополнена фотографиями, сделанными автором.

---

Мелькают листочки в записной книжке, как спицы в колесе «машины времени». Листай, листай — молодей, молодей!

Перекладывай фотографии и переносись из холода в зной, из степей в леса, из пустынь в горы.

…Снова встречайся с птицами, зверями и насекомыми

…Сравнивай, вглядывайся, прикидывай, думай

…Радуйся и умней!

Зарядка кассеты

Чтобы зарядить кассету, нужно плёнку намотать на ролик, только-то и дела. Но для фотоохотника дело это совсем особое. Всё равно, что для охотника заряжание патронов. Или для рыбака наживление крючков. Или для художника подготовка красок, а для астронома — наведение телескопа. Что-то из всего этого получится?

Каждый оборот плёнки — это будущий кадр. А каждый будущий кадр — это будущая встреча. Новая встреча: с кем, где, когда? Пока неизвестно: встреча небывалая.

Оборот — встреча, оборот — знакомство, оборот — открытие!

Моток плёнки — это свиток будущих приключений. Пока их нет, но они непременно свершатся. Порукой тому заряженная плёнкой кассета: ведь должен же ты её заснять!

36 кадров, 36 новых встреч, 36 приключений… Бывает 36 огорчений, но бывает и 36 радостей!

Нет, зарядка кассеты — это не простое наматывание плёнки на ролик.

Что там, за снимком?

Можно увидеть то, чего вовсе на снимке нет.

Можно ведь просто читать, а можно и между строк. Можно за картиной увидеть художника. За звуками распознать краски, а за красками — звуки. Если, конечно, не просто глазеть, а видеть «мысленным взором».

Даже в самой простой фотографии скрыта капелька жизни.

А сколько всего ещё там, позади! Цвета: тона и полутона. Звуки: шорохи, шёпоты, всплески. Вспоминаешь и вздрагиваешь от страха. Или хлопаешь в ладоши от радости. И в жар тебя бросит и в холод. Бывает, рассердишься, пожалеешь, а то просто махнёшь рукой.

И всё это — глядя на снимок. А то и мимо него…

Первый шаг

Даже большое путешествие, как известно, начинается с первого шага за околицу. За околицей лужа, но она такая же голубая, как море. За околицей лопухи и крапива, но они такие же зелёные и непроходимые, как джунгли. И ветер за околицей тот же, что шумит над горами, пустынями и океанами. И то же солнце, что светит всему миру.

Чтобы переплыть океан на плоту, в первую очередь, как это ни странно, нужен совсем не плот. В первую очередь нужно желание. Будет желание — найдутся и плот и океан. Не будет желания — не помогут ни дюжина плотов, ни полдюжины океанов.

Первый шаг — самое важное. Кто шагнул за околицу — тот уже не сможет остановиться.

В лес пойдёшь — кого-нибудь да увидишь. А увидишь — узнать захочешь. Узнаешь — непременно полюбишь. А полюбишь — в обиду не дашь.

Уж так человек устроен: что любит, то и защищает. Все защитники природы по этой тропинке прошли. А если не веришь, попробуй-ка сам в лес сходить…

Просыпайся, вставай!

В лесу уже косач прокричал — дикий петух. Всех лесных жителей разбудил. В деревне домашний петух пропел — деревенских жителей разбудил. Сорока из леса в деревню новости на хвосте принесла.

Вставай, вставай — новый день на дворе! Новые встречи, новые дела, новые радости!

В настоящем лесу должен жить медведь. Лес без Медведя не лес, а так — дачное «лоно». Это какой-то легкомысленный лес. В нём уже не попутешествуешь, а только прогуляешься, и ночёвка в нём не серьёзное дело, а забава. Остаётся в нём только дышать да вздыхать. Не насторожит тебя треск сухого сучка, не напугает неожиданный шорох, не взволнует неясная тень. Лес без медведя — скучный лес.

Другое дело — лес, в котором живёт медведь.

В нём не хочется повышать голос, не хочется шагать напролом и бездумно глазеть по сторонам. В нём строже становится глаз, насторожённее ухо. Идёшь не спеша и слышишь торжественный гул вершин. Это шумит лес. Лес, в котором живёт медведь…

* * *

Когда долго сидишь под шапкой-невидимкой, а птица и зверь не показываются, становится скучно. Тогда в гости ко мне приходит Лесовичок. То в окошко вскарабкается, то снизу подлезет, то сверху спустится. Придёт, повозится в уголке и притихнет. Сидим вдвоём — время коротаем.

За шапкой ветер шумит, дождь барабанит, А под шапкой тепло, уютно и дремлется…

Я Лесовичка про лес расспрашиваю, он отвечает.

— И откуда ты только всё знаешь? — удивляюсь я.

— Уж дело моё такое, — отвечает. — Лесовичок ведь я!

Выбьет желудёвую трубочку о шершавую, как кора, ладонь и улыбнётся..

Вот раз спрашиваю его:

— Скажи, Лесовичок, почему горку, во-он ту, Козьей называют?

— Козы дикие там раньше жили.

— А озерко почему Гусиным зовут?

— Всё потому: гуси когда-то гнездились.

— И болото потому Куропачье?

— И болото. Куропатки на нём водились.

— А куда же теперь-то они подевались: козы, гуси да куропатки?

— Известно куда: охотники перевели.

— А жалко тебе их небось?

— Ещё бы не жалко! Бывало, лесом идёшь — на козу полюбуешься, на озере с гусями разговоришься, на болоте с куропатками пошутишь. А теперь? Ни поговорить, ни пошутить, ни полюбоваться. Скучно. Вот к тебе пришёл — не прогонишь?

— Мне что, сиди. Вдвоём веселей.

Сидим вдвоём. Время коротаем.

А за шапкой лес шумит. Осины лопочут, сосны басят, берёзы шепчутся.

— Слышишь? — вдруг спрашивает Лесовичок.

— Слышу, — говорю. — Осины лопочут.

— Нет, — отмахивается Лесовичок.

— Сосны, — говорю. — Сосны басят.

— Да не то! Не лопочут, не басят, а барабанят!

— Барабанят?

— Барабанят.

— Кто же это барабанит?

— То-то и оно! Это старые названия в сердце моё барабанят! Громко стучат и настойчиво, как дятлы! Неужто не слышишь?

Я прикладываю к уху ладонь — так и есть! Старые названия барабанят. Барабанят тревожно и громко.

— Может, и другие услышат? — спрашивает Лесовичок. — Что, им трудно ладонь приложить к уху, что ли?

Я киваю ему головой: может, и услышат, может, не поленятся приложить к уху ладонь?!

Деревья

Входишь в лес и гладишь ладонью деревья, будто старых друзей похлопываешь по спине. Стволы тёплые, как тело живое: чуть покачиваются, будто дышат…

А вершины гудят то грозно, то ласково. Листья лопочут зелёными язычками.

К стволу прислонишься, как к плечу друга. Плечо гладкое, скользкое — молодая берёзка. А то всё в пупырышках — это осина. Или изборождённое, изморщиненное, как кожа слона. Это кора дуба.

Всю жизнь с деревьями плечом к плечу. И хочется стиснуть ладонями их руки-ветви и крепко пожать.

Птицы

Улетят осенью птицы — пустынны станут леса. А вернутся весной — и снова жизнь переливается через вершины. И как удивительна эта жизнь, перелетающая на крыльях!

Шумное, пёстрое облако жизни кочует по нашей Земле. То оно тут, у нас, — и леса наши переполнены щебетом, свистом и писком. То оно где-то там, за морями и за горами, — и леса наши пусты и глухи. И мы тоскуем и ждём, мы ругаем себя, что не наслушались летом про запас птичьих песен и голосов. Но приходит пора, и волна жизни снова выплёскивается в наши леса.

Волны птиц — как в прилив и отлив: то накатятся, то отхлынут. И у живого этого моря тоже есть свои берега. Эти тучи живые, как настоящие тучи, то рассеиваются и редеют, подобно туману, то сгущаются и темнеют, как грозовые облака. А вдруг оно, это облако, однажды высохнет и испарится? Ведь рассеиваются же настоящие облака!

И мне становится жутко. Мы привыкли, что каждую весну сама собой накатывается волна. А вдруг однажды прилива не станет? Всели мы делаем, чтобы облако не редело? А вдруг мы что-то не поняли и не успели?

Кочуют над Землёй облака жизни. Чистое ли над ними небо? Приветлива ли под ними Земля?

Старый знакомый

Приятно встречать старых друзей. Даже в лесу. Но встречи в лесу случайны и мимолётны. Увидишь на миг зверя или птицу, и вот уже нету их. И только редко-редко, если здорово повезёт, встречаешь ты их вновь и вновь.

Я познакомился с дятлом. Шёл по тихой тропинке и вдруг услышал стук. На засохшей вершине сидел дятел и разбивал шишку. Прикрываясь толстой соседней сосной, я подкрался и, осторожно высунувшись, прицелился в него фоторужьём.

Дятел деловито стучал.

Иногда он переворачивал шишку, отдыхал или перебирал перышки на спине. На затылке у него было красное пятнышко.

С тех пор прошло пять осеней. И каждую осень я приходил по тихой тропинке к сухой сосне и встречал на ней знакомого дятла. На сосне у него «кузница», и он разбивает на ней шишки.