Михаил Галактионов - Париж 1914 (темпы операций)

• Название: Париж 1914 (темпы операций)
• Автор: Михаил Галактионов
• Издательство: Издательство ACT
• Жанр: История
• Год: 2001
• ISBN: 5–17–000056–1

Аннотация издательства: Марнская битва — один из ключевых моментов Первой мировой войны. Вышедшая ранее в серии «Военно-историческая библиотека» книга Б. Такман «Первый блицкриг. Август 1914» заканчивается в канун Марны, вечером 4 сентября, когда «неслышно перевернулась и открылась новая страница мировой войны». Этой «новой странице» и посвящена работа М. Галактионова, которая может рассматриваться как эталон военно-исторического исследования. Она сочетает богатейший фактический материал с развернутым и дисциплинированным анализом, логику изложения с блестящим литературным языком.

---

Для уяснения этой второй стороны маневра (реакции противника) полезен пример Танненберга. Положение Клюка на Марне очень сходно с положением 8–й германской армии между армиями Самсонова и Ренненхампфа. Клюк, подобно Людендорфу, стремился разгромить 6–ю французскую армию до того, как англичане успеют обрушиться на его фланг и тыл. И здесь очевидна основная причина неудачи Клюка: темп развития его контрманевра оказался слишком замедленным, он не успел, в противовес Людендорфу при Танненберге, быстро покончить с армией Монури. Однако, и эта аналогия слишком примитивна. На Марне обнаружилось действие новых факторов, которые не сказались еще в битве при Танненберге.

Удар 6–й французской армии, севернее Марны, оказался неожиданным для Клюка. Как создалась именно такая ситуация, имелись ли предпосылки для такой внезапности, или Клюк должен был своевременно учесть и парировать угрозу со стороны Парижа — об этом говорится во второй главе. Здесь для нас важен самый факт. Командующий 1–й армией оказался неподготовленным, он был застигнут событиями врасплох. Следовательно, он должен был затратить некоторое время для контрмер. Вот весь реальный выигрыш, какой имело союзное командование в начале Марнской битвы. Это был выигрыш темпа. Насколько он был, однако, актуален это предстояло еще решить в ходе сражения.

Допустим, что этот выигрыш активного времени был бы велик. Например, допустим, что 1–я германская армия еще более увлеклась своим преследованием и не могла бы так быстро вернуться назад, на северный берег р. Марны. Вспомним рассуждение Жоффра о том, что, назначая началом наступления 7 сентября, он преследовал именно эту цель: глубже завлечь немецкого «зверя» в капкан. Быть может, тогда 6–я французская армия, опрокинув 4–й резервный корпус, смогла бы добраться до Шато-Тьерри, и положение немцев могло бы стать опасным. Надо оговорить, однако, что в этом примере была и другая возможность, опасная уже для союзников: пока 6–я армия разгуливала по тылам, 1–й германской армии совместно со 2–й удалось бы достичь решительного результата над англичанами и 5–й французской армией. Все это, конечно, простые предположения, цель которых показать роль «времени» в операции такого типа.

Противоположный случай мог бы возникнуть, если бы Клюк 5 сентября утром, узнав о сосредоточении сил 6–й французской армии северо-восточнее Парижа, задержал бы свои корпуса на Марне (в особенности 2–й корпус). Тогда его реакция в случае атаки 6–й армии, не знавшей, предположительно, об этом его решении, была бы чрезвычайно стремительна, и разгром 6–й армии был бы неизбежен.

В действительности события потекли по руслу, неожиданному для той и другой сторон. 5 сентября утром, за сутки до начала общего наступления союзников, 6–я французская армия столкнулась неожиданно для себя с 4–м резервным корпусом, оставленным Клюкам в качестве прикрытия со стороны Парижа, севернее р. Марны. Внезапность получилась обоюдоострая. Но для 6–й армии она была только тактической внезапностью, вследствие которой ей пришлось начать активные действия на сутки раньше, чем было предвидено. Для 1–й германской армии внезапность имела, напротив, стратегическое значение, ибо ей пришлось перестраивать весь свой маневр, предпринятый раньше. Союзники все же получили реальный выигрыш времени для активных действий.

Но смогут ли они использовать это выигранное время? Ведь фактор внезапности, дав раз известный результат, теряет свое специфическое качество: противник понял, какая ловушка расставлена ему. Теперь надо действовать быстро, не теряя ни минуты драгоценного времени, которое противник может использовать для контрмер. Это очень важно осознать с полной четкостью: отсчет времени Марнской битвы ведется с утра 5–го, а не с 6–го, когда она началась «официально». Но союзники начинают наступление лишь 6–го: таким образом, в активе германского главного командования и командования 1–й армии остаются целые сутки для парирования угрозы. Как были они использованы с германской стороны, будет показано дальше.

Таким образом, термин «выигрыш темпа» не претендует стать новым всеобъемлющим военным понятием. Он играет подсобную роль — помочь разобраться в сложном переплете, который образуется в борьбе масс в пространстве и времени, получая, таким образом, особо важное, но специфическое значение[72].

5. Канун Марны

Официальная французская история рассматривает Марнскую битву как «увенчание отступательного маневра»[73]. Несколько приукрашивая действительность, французская официальная история представляет все стратегическое руководство Жоффра после приграничного сражения как единую, непрерывную линию, преследующую одну и ту же цель. «Для данного момента важнее всего держаться перед массами противника, которые распространялись с мощностью удара, увеличенной приобретенной скоростью»[74]. Элемент скорости умножал ударную мощность германского наступления. Это определение имеет важное значение, о чем придется вспомнить при чтении второй главы. Жоффр в своих мемуарах также указывает, что «…наше положение в коалиции налагало на нас обязанность держаться, удерживая перед собой максимум германских сил, истощать врага контрударами при всяком удобном случае и избегать всякого решающего ввязывания в сражение, пока мы не получили в нашей игре наибольших шансов успеха».

«Генерал Жоффр, — продолжает официальный труд, — решил прервать сражение и выиграть пространство и время, чтобы перегруппировать свои силы с целью возобновить наступление, как только создадутся благоприятные условия».

Фактически же истина состоит в том, что французское главное командование в течение всего периода отхода на Марну последовательно осуществляло стратегическую и оперативно-тактическую оборону. Нужно признать, что тяжелое положение, сложившееся в результате победоносного наступления немцев, ошибок, допущенных французским главным командованием в начале войны, и тяжелых поражений французских войск, не поколебало спокойной выдержки генерала Жоффра, который продолжал неуклонно осуществлять все необходимые мероприятия оборонительного порядка. Ему, действительно, удалось выиграть путем отступления пространство и время для организации обороны на новом рубеже. Этот выигрыш дал возможность: во-первых, ускользнуть от непосредственной угрозы разгрома; во-вторых, осуществить некоторую перегруппировку сил и, в-третьих, получить некоторую, правда, ограниченную передышку для восстановления боеспособности войск.

Но вытекало ли отсюда сразу и непосредственно получение оперативного преимущества над противником? Ни в каком случае! Оборона, будучи наиболее сильной формой ведения войны, связана с неизбежной опасностью зависимости от инициативы противника. Жоффр испытал на себе всю справедливость этого положения. Пока немцы сохраняли свое охватывающее преимущество на правом крыле, положение союзников оставалось исключительно рискованным. Только утеря немцами этого важного преобладания, явившаяся результатом крупнейших ошибок германского главного командования, создала новую обстановку. Теперь потенциальное преимущество перешло на сторону союзников, и оно состояло прежде всего в создавшемся охватывающем, расположении их по отношению к германским армиям. И только теперь мероприятия Жоффра, которые не выходили из рамок обороны, в частности, задач обороны Парижа, получили неожиданно совершенно новое качество. В создавшейся оперативной обстановке уже таилась возможность победы, но не самая победа. Заслуга Жоффра состояла в своевременном принятии крайне ответственного решения о немедленном использовании создавшегося положения. Но и это — не малая, это — историческая заслуга.

Как именно создалась указанная оперативная ситуация на Марне, рассматривается во второй главе. Здесь мы кратко коснемся лишь генезиса плана контрнаступления союзников на Марне.

а) Жоффр переходит к обороне

В своих мемуарах Жоффр пишет: «24 (августа) утром я писал министру (военному), что наше генеральное наступление в Бельгии окончательно потерпело неудачу, что мы осуждены на оборону, опирающуюся на наши крепости и крупные естественные преграды, чтобы держаться как можно дольше, стараясь истощать врага и возобновить наступление в подходящий момент»[75]. Военный министр в тот же день прислал лаконичный ответ: «Мы согласны, держитесь»[76].

В ночь с 24 на 25 августа Жоффр окончательно уяснил себе причину поразительной мощности германского удара: рядом с активными, шли резервные корпуса, численность которых почти вдвое превышала довоенные расчеты французского генерального штаба. Вся тяжесть создавшегося положения, вся глубина допущенного просчета, за которую войска расплачивались теперь своей кровью, предстала перед Жоффром. Что делать? Ближайший его советник генерал Бертело рекомендует повторить первоначальный план — ударить на Маасе по центру обходящего германского крыла, дав возможность правому флангу беспрепятственно осуществлять свой маневр. Но Жоффр хорошо усвоил уроки проигранного сражения. Что будет, если эта операция также кончится неудачей? Французское войско будет окружено. Жоффр ищет другое решение: надо удлинять фронт на запад до тех пор, пока не удастся в свою очередь охватить фланг германцев, а затем переходом в контрнаступление задержать его. Так родилась мысль о создании 6–й армии (приказ о назначении во главе ее генерала Монури был отдан 26 августа) и о перебросках, правда, очень скромных, с востока на запад: 7–й корпус из Эльзаса перебрасывался через Париж к Амьену; 61–я и 62–я резервные дивизии — из Парижа к Аррасу; 55–я и 56–я резервные дивизии — из Лотарингии к Сомме; бригада Дитта (марокканские стрелки), только что прибывшая из Африки, — к Амьену. Инструкция № 2 французского главного командования предусматривала контрнаступление с линии рек Сомма и Эн: 6–я армия по обе стороны Амьена; английская армия — через Перонн; 5–я армия — через Сен-Кантен; 4–я армия — через Ретель; 3–я — между Аргоннами и Верденом. Хотя внешне директива и говорит о наступлении, речь по существу шла о мероприятиях оборонительного характера, 3–я армия ведет благоприятное сражение с 5–й германской армией, но она должна все же отойти, пока не будет выполнена намеченная перегруппировка. «Все армии должны на водных преградах сдерживать немцев сильными арьергардами с многочисленной артиллерией, чтобы они (немцы) лишь медленно продвигались вперед». Отсюда делают вывод, что уже в конце августа у Жоффра созрел план флангового контрманевра против германского войска. Но это никак не вяжется с колебаниями и неоднократной переменой рубежа отступления французских армий. Чего действительно Жоффр страстно желал — это остановить германское наступление. Но такую задачу выполнить было невозможно, пока на западе немцы имели подавляющий перевес сил. И вот Жоффр начинает собирать и организовывать силы для контрудара, чтобы уравновесить положение. Замысел Жоффра вначале имел чисто оборонительный характер и таким он оставался вплоть до Марнской битвы. Однако, возникшая под давлением необходимости идея переброски сил с востока на запад оказалась счастливой. По сути дела французы здесь, onережая [61] германцев, начали «бег к морю». И поскольку такое опережение имело явное выражение в оперативном времени, результаты не замедлили сказаться. Однако, в действительности на крайнем левом фланге Жоффр мог сосредоточить лишь незначительные силы. Самое главное — надо сцементировать то, что здесь уже есть.