Павел Амнуэль - Ветер над яром (сборник)

• Название: Ветер над яром (сборник)
• Автор: Павел Амнуэль
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1989
• ISBN: 5-235-01067-1

Сборник фантастических повестей, рассказов, очерков молодых писателей-фантастов. Подготовлен по материалам Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов при ИПО “Молодая гвардия”

СОДЕРЖАНИЕ:

От составителя

Повести

Павел Амнуэль. Бомба замедленного действия

Лев Вершинин. Сага воды и огня

Виталий Забирко. Тени сна

Юрий Иваниченко. Стрелочники

Евгений Дрозд. Скорпион

Рассказы

Геннадий Ануфриев, Владимир Цветков. Неучтенный фактор

Владимир Галкин. Бухтарминская волюшка

Семен Бойко. Наоборот

Наталия Гайдамака. Колыбельная

Евгений Дрозд. Троглодиты Платона

Анна Китаева. Кое-что о домовом

Людмила Козинец. Последняя сказка о “Летучем Голландце”

Людмила Козинец. Ветер над яром

Александр Кочетков. Эффект сто первой обезьяны

Леонид Кудрявцев. Озеро

Михаил Ларин. Кража

Ростислав Мусиенко. Отступник

Игорь Сидоренко. Сила интеллектуального трения

Перекресток мнений

Алина Лихачева. Был такой летчик Лось

Александр Осипов. Прикосновение к чуду

Василий Головачев. Послесловие

Ответственный редактор В. В. Головачев

Составитель И. О. Игнатьева

---

— Других не покупают, — загадочно возразил магистр. — Настоящая осина…

Гюнтер не понял.

— И что, они все вот так?

Он имитировал, будто снимает и вновь надевает набалдашник.

— Но ведь вы, сударь, тоже пришли сюда не с пустыми руками? — медленно, с расстановкой произнес магистр еще более загадочную фразу и выразительно указал глазами на нагрудный карман пиджака Гюнтера.

— Что вы имеете в виду? — спросил Гюнтер, смотря прямо в глаза магистру. Еще во времена стажерства в политической полиции его учили, что даже когда собеседник рекомендует обратить внимание на непорядок в одежде, то проверять нужно руками, а не взглядом, чтобы не рассредоточить внимание. А то, что карман пуст, Гюнтер знал наверняка.

В прозрачных глазах магистра мелькнула тень.

— Простите, сударь, — стушевавшись, проговорил он, — но не смею больше вас отрывать от трапезы.

Магистр встал и, чуть приподняв цилиндр, поклонился.

— Если выпадет свободная минута, милости прошу поболтать со стариком, — сказал он и, опустив Гюнтеру в тот самый нагрудный карман визитную карточку, направился к выходу.

Гюнтер сдержанно кивнул, поблагодарив за приглашение, и проводил магистра взглядом. Магистр вышел из ресторана, и через оконный проем Гюнтер увидел, как он неторопливо, по-старчески опираясь на зонтик, пересекает улицу. Что-то в его фигуре показалось странным, но разобраться в чем дело, Гюнтер не успел: подошла официантка.

Гюнтер отложил вилку и достал визитку. В нагрудном кармане действительно ничего больше не было, но сквозь ткань подкладки он ощутил тяжесть пистолета, лежащего во внутреннем.

“Неужели пиджак так морщит от этой игрушки, что магистр заметил?” — подумал он.

Красивым почерком с завитушками, но почему-то ржавыми выцветшими чернилами на визитке было выведено:

ДЕЙМОН ВААЛ БУРСИАН

магистр ликантропии

Таунд, Стритштрассе, 13.

“Все-таки магистр наук”, — подумал Гюнтер, хотя и не знал, что такое ликантропия.

Он отложил визитку, пододвинул к себе тарелку с супом и снова посмотрел в окно. По залитой полуденным солнцем мостовой катил тележку уже знакомый продавец жареных каштанов и кукурузы. Переднее колесо у тележки вихляло, отчего она подпрыгивала на булыжнике, и от этого казалось, что и сам продавец прихрамывает. И тут Гюнтер понял, что именно показалось ему странным в момент ухода магистра. У магистра не было тени.

“Вот так и появляются жуткие истории о привидениях и рождаются суеверия”, — подумал Гюнтер. Профессия следователя приучила его все подвергать сомнению и анализировать. Он неторопливо перечитал визитную карточку. Ржавые чернила производили странное впечатление, будто писали кровью.

Неторопливо поглощая суп, Гюнтер скрупулезно проанализировал поведение магистра в ресторане, их разговор, визитную карточку и отсутствие у магистра тени и нашел, что мистификация была добротной, хорошо поставленной и психологически продуманной. Конечно, трудно объяснить фокус с тенью, но в цирке иллюзионисты добиваются ее исчезновения — то ли при помощи зеркал, то ли путем поляризации света, то ли еще как-то…

“Кстати, некоторые иллюзионисты тоже называют себя магистрами”, — с улыбкой вспомнил Гюнтер.

Он убрал от себя суповую тарелку и пододвинул второе. А вот с письмом кровью магистр, пожалуй, перемудрил. Чересчур тонко. Даже в полиции вряд ли кто видел что-нибудь подобное. Во всяком случае, ему не приходилось. А такую записку он видел во время своего последнего дела, уже работая частным детективом, полгода назад. Тогда некоронованный король европейской печати Френсис Кью-сак поручил ему установить, с кем водится его четырнадцатилетний отпрыск. Дело оказалось необычно простым и столь же необычно прибыльным. Поначалу, когда Кьюсак объяснил цель его работы, Гюнтер подумал, что мальчишку втянули в одну из многочисленных молодежных банд, где он, к большой тревоге папаши, пристрастился к наркотикам. Но все оказалось неожиданней. Молодой Огюст Кьюсак, единственный наследник престола газетной империи Кьюсаков, влюбился в тринадцатилетнюю дочку посудомойки из ночного ресторана.

Любовь их была удивительно чистой и трогательной. Они даже составили своеобразный документ: по-детски наивную клятву верности. По слову, чередуя друг друга, они написали эту клятву собственной кровью.

Когда Кьюсак-старший узнал, где и с кем пропадает сын, его чуть не хватил удар, и он кричал, что лучше бы его сын курил марихуану.

История любви Огюста и дочери посудомойки закончилась на следующий день. Кьюсак-старший перевел свою контору в Париж, а Огюста услал в Новый Свет: то ли на Гавайи, то ли во Флориду. А посудомойку выгнали с работы…

Легкое постукивание карандаша о блокнот вывело Гюнтера из воспоминаний. Перед ним стояла официантка, счет лежал посреди столика. К своему удивлению, обед он уже съел. Извинившись, Гюнтер расплатился.

Ресторан почти опустел. Только у окна по-прежнему сидела компания молодых ребят в черных комбинезонах. Часы на стене показывали два.

Гюнтер бросил взгляд на оставшуюся компанию. Утренних знакомых среди них не было. Девушки наравне с парнями цедили “драконью кровь”, изредка кто-нибудь бросал пустую фразу, оставшуюся без ответа. Лица у всех были сонные и помятые. Впрочем, не удивительно, если они всю ночь носятся на мотоциклах.

В туалете Гюнтер внимательно осмотрел себя в зеркале, по-разному одергивая пиджак. Определить, что во внутреннем кармане лежит пистолет, было невозможно. Как же магистр догадался?

Он вышел на улицу и подумал, что никогда еще так бестолково не начинал расследование. Наниматель обычно всегда очерчивал круг лиц, поработав с которыми, можно было бы определить линию поиска. Здесь же — полный хаос. Правда, круг наниматель ему очертил. Меловой. И не один, а целых два. А вот с интересующими лицами было туго. Из них Гюнтер мог назвать только одно и то с большой натяжкой. К тому же, это было не лицо, а морда. Кот. Впрочем, сам виноват. Тогда, в душевой, даже не удосужился узнать имени нанимателя, а не то, что все остальное. Теперь за промах в мотеле приходилось расплачиваться тратой времени и досужими разговорами.

И вновь перед Гюнтером потянулись казавшиеся уже бесконечными кривые улочки города, магазины, бары, кафе с постными лицами продавцов, барменов и официантов, не желающих вступать в праздные разговоры. К вечеру в желудке Гюнтера булькали, взбиваясь коктейлем, кружек пять пива, два эклера, порция мороженого, три сосиски и один омлет, а карманы стали отдуваться от сувениров и мелких покупок.

Уже смеркалось, когда Гюнтер остановился перед витриной аптеки. Трафарет на дверях оповещал, что аптекарь Гонпалек принимает круглосуточно, но ниже висела табличка “закрыто”, а сами двери были опечатаны бумажкой с чернильной расплывшейся подписью. Гюнтер перечитал трафарет два раза, прежде чем уяснил смысл написанного, и, поняв, до какой степени отупения дошел, решил, что на сегодня пора закругляться.

Рассеянным взглядом он окинул глубину улицы и повернулся, чтобы уйти Но так и не сделал ни шага. Как ни заторможено было сознание, оно зацепилось за что-то такое, что заставило остаться на месте. Он прикрыл глаза и постарался понять, в чем дело Но память ничего не подсказала, и тогда он снова посмотрел вдоль улицы.

В ее глубине сгущался полумрак, словно пряча что-то, но сознание подсказывало, что зацепка находится где-то ближе, рядом. И связана она не с темнотой, а со светом. Взгляд скользнул по редким освещенным окнам и остановился на мягко светившейся сквозь шторы витрине магазинчика напротив. Черной тенью на стекле лежала надпись: “Кондитерские изделия госпожи Брунхильд”.

Словно щелкнул слайд-проектор, сменив туманный некачественный позитив витрины на четкий и ясный. Усталость и заторможенность исчезли. Несомненно, это была другая госпожа Брунхильд — трудно предположить, что она в одном лице совмещает обязанности сиделки в госпитале святого Доменика и хозяйки магазина кондитерских изделий. Хорошо бы, чтобы обе госпожи Брунхильд оказались родственницами, а не просто однофамилицами — даже в столь маленьком городке такое может случиться.

Гюнтер направился в кондитерскую. Он открыл дверь, и над головой привычно звякнул колокольчик. Честное слово, если бы ему поручили создать герб города Таунда, он обязательно изобразил бы на нем дверной колокольчик.

В кондитерской стоял густой запах свежей сдобы. С первого взгляда могло показаться, что кондитерская процветает — оформление в стиле ретро требовало солидного капитала. Но свисающая с давно небеленного потолка старомодная люстра с пыльными стеклянными подвесками говорила о том, что последний раз стены обшивались как минимум лет пятьдесят назад, и только благодаря вернувшейся моде кондитерская выглядит так солидно. Что больше всего удивляло Гюнтера в заведениях Таунда, так это отсутствие музыкальных автоматов и телевизоров.