Дмитрий Красавин - Хаос и музыка

• Название: Хаос и музыка
• Автор: Дмитрий Красавин
• Жанр: Русская классическая проза

---

- Извините еще раз.

- У Вас с женой бывает так, чтобы вы вдруг разом подумали об одном и том же? Разом вспомнили друг о друге, одновременно стали звонить друг другу по телефону и слушая в трубке короткие гудки: "Занято... занято..." догадывались об их причине?

- Простите, я холостяк.

- Такое бывает со всеми людьми, которые долго и близко знают друг друга.

- Не волнуйтесь, я Вам верю.

- Вы знаете, мы с Сергеем могли часами не разговаривать и знать, о чем каждый из нас думает...

Алла стала успокаиваться. Елизаров смотрел на ее крупные губы, на слегка припухшие от недавно набегавших слез большие голубые глаза ("Не русская, а красивая до помрачения", - отметил он про себя). Валерий Павлович уже знал, что не услышит сегодня от этой женщины всей правды, но еще не утратил надежды превратить ее в своего союзника. Если завоевать ее доверие, затем внушить сомнения относительно честности и порядочности мужа, дать понять, что следствие располагает необходимым минимумом доказательств подтверждающих его виновность в преднамеренных убийствах, то эта особа раскроет все семейные тайны не хуже, чем под пытками.

- Сергей недавно закончил писать большую симфоническую поэму "Молога", - продолжала рассказывать Алла. - Вы слышали о затопленном водами Рыбинского моря городе?

- Разумеется.

- "Молога" не классическая одночастная, а двухчастная поэма. В первой части тема Мологи - чистого, светлого начала - постоянно заглушается громом барабанов, взвизгиваниями флейт. Довлевший над страной Хаос пытается уничтожить Красоту, уничтожить Мологу...

- В тридцатые годы у нас еще не было Хаоса. В стране был железный порядок, - мягко возразил Елизаров.

- Но в изначальном, глубинном смысле порядок не может быть железным. Железо несет с собой насилие, а значит разрушение. Если "порядок" железный, он губит души людей. Истинный порядок, напротив, помогает поддерживать гармонию в глубинах сердец, позволяет человеку всегда и во всем сохранять ощущение внутренней свободы, не терять связи с Богом... Все, что разрушает такой порядок, является Хаосом. Вы согласны?

Валерий Павлович, не желая углубляться в бессмысленные дискуссии, промолчал.

Алла, приняв молчание за согласие, несколько воодушевилась.

- Вторая часть поэмы переполнена размышлениями, в ней доминируют покаянные голоса скрипок...

- Какое это имеет отношение к следствию? - не выдержал Елизаров.

Алла вздрогнула и закусила губу, готовая снова разрыдаться.

С минуту в кабинете стояла тишина. Наконец Елизаров, мысленно упрекнув себя за излишнюю горячность, постарался вновь придать лицу елейно-сочувствующее выражение.

- Впрочем, продолжайте, - поощрил он Аллу.

- Я хочу, чтобы Вы знали все, - тихо пояснила она.

- Я тоже хочу все знать...

Алла неожиданно почти физически ощутила наличие прочных монолитных стен отделяющих ее от следователя. Такие стены не сокрушить ни мольбой, ни слезами. Этот человек всю жизнь замуровывал душу в стенах недоверия и подозрительности. Его душа не может вырваться на свободу, не может соединиться с другой душей. Она бессильна, она почти мертва и поэтому не способна ощущать красоту музыки, гармонию человеческих чувств. Но как тогда помочь Сергею? Биться головой об этот монолит... А разве есть другой путь?

- Основу второй части, - пытаясь отогнать от себя возникшее видение, продолжила Алла, - составляет романс для виолончели. Земное бытие города насильственно прервано силами зла, но никакие силы не способны уничтожить дух Мологи, выжечь его в сердцах мологжан, в сердцах тех, кто смог противопоставить себя Хаосу. Густой выразительный голос виолончели звучит в сопровождении тихого, как бы отдаленного колокольного звона. Где бы я ни находилась, в любое время дня и ночи, даже тогда, когда Сергея не было рядом, романс мог проснуться во мне всеми своими нотками. Стоило только закрыть глаза...

- Да, я Вас понимаю...

- Так вот. Мы с Хильдой - это моя двоюродная сестра - ехали из Тарту. Я закрыла глаза, расслабилась, чтобы услышать романс, но вдруг увидела Сергея. Он стоял на берегу какого-то мутного, грязного потока. Поток был очень сильный. То тут, то там завихрялся, образуя водовороты. Неожиданно Сергей оступился и упал. Его захлестнуло волной, поволокло к пологому краю одной из воронок, кружа и втягивая в ее черное жерло. Откуда-то сбоку взвизгнули флейты, прокатилась барабанная дробь... Я закричала, ухватилась рукой за руль... Хильда не могла понять, что со мной происходит, остановила машину, стала успокаивать. А потом... Потом мы решили, что я должна вернуться к Сергею...

- Достаточно, достаточно, - прервал Елизаров рассказ Аллы, закрывая своей ладонью ее лежащие поверх округлой коленной чашечки пальцы и слегка сжимая их, - Вы снова начинаете сильно волноваться, а нам это ни к чему...

Алла, почувствовав прикосновение следователя, инстинктивно потянула руку к себе. Елизаров удивленно посмотрел на нее, но не убрал ладонь.

На короткий период в комнате установилась тишина. Испугавшись, что ее резкость может как-то навредить Сергею, Алла оставила пальцы в широкой ладони следователя.

- Слушайте, а Вы разрешите мне встретиться с мужем или хотя бы передать ему пакет с книгами и нижним бельем? - робко попросила она в следующий момент, полагая, что сейчас наилучшее время для такой просьбы.

- Разумеется, - заверил Валерий Павлович, распрямляясь на стуле и нехотя убирая руку с женского колена, - если мы с Вами найдем общий язык...

- Я готова сделать все от меня зависящее, чтобы помочь мужу.

"Сексапильная бабенка. Неплохо было бы поваляться здесь с ней на полу..." - подумал Елизаров.

Алла молча смотрела на него своими большими глазами и, вероятно, догадывалась о том, что сейчас происходит в душе следователя.

- Вы должны... - Валерий Павлович сглотнул слюну, в интересах дела отгоняя возникший соблазн.

- Вы должны, - продолжил он через секунду, - помочь Вашему мужу остаться в живых.

- Остаться в живых!? - удивилась Алла.

Из газет, из рассказов соседей, отбросив всякие фантазии и журналистские домыслы, она довольно быстро смогла вычленить суть происшедшего на набережной и надеялась, что Сергея в скором времени из тюрьмы выпустят. Возможно, потребуют подписку о невыезде до суда... Но что может угрожать его жизни?

- Вы же понимаете, - доверительным тоном пояснил Елизаров, - за Вашим мужем числятся два преднамеренных убийства. Если он не будет до конца искренен, то я ничем не смогу ему помочь.

- О каких убийствах Вы говорите? Я никак Вас не пойму...

- Об убийствах Иванова и Лужкина.

Только сейчас, спустя полтора часа после начала допроса, Алла осознала до конца, насколько серьезна нависшая над Сергеем опасность. Не только падкая до грязи пресса, но и здесь, в следственном изоляторе...

Из робкой, стремящейся в своих ответах и поведении угодить следователю женщины она моментально превратилась в агрессивного противника Елизарова

- Вы не смеете так говорить! Вы все лжете! Он случайно убил Лужкина, защищая женщину! Вы это знаете! Он мухи не обидит. Ходит в церковь. Мясо не ест!!!

Алла в запальчивости даже вскочила со стула и несколько раз решительно рассекла рукой воздух, приводя все новые и новые, убедительные, с ее точки зрения, доказательства невиновности Сергея Карякина.

Валерий Павлович слушал ее молча. Дав Алле полностью выговориться и дождавшись, когда она снова сядет на стул, он продолжил:

- Я верю Вам. Верю, что Ваши чувства искренни. Поверьте и Вы, что аналогичные аргументы в оправдание подследственных мне приходится выслушивать ежедневно. Случается, что я бываю не прав, но убеждают меня не эмоции, а факты. Поэтому давайте перейдем к фактам. Вы согласны?

Алла не отвечала - какие могут быть факты, чтобы признать невиновного человека виновным?

- Я верю, что Ваш муж нормальный человек, хоть и не ест мяса, саркастически заметил Елизаров, - но я не верю, чтобы нормальный взрослый человек босиком гулял по холодному асфальту. Теперь представьте - рядом с еще неостывшим трупом милиция арестовывает некоего гражданина, перепачканного в крови, с еще не остывшим от выстрелов незарегистрированным пистолетом за поясом, утверждающего, что он здесь оказался случайно и опять-таки совершенно случайно убил сексуального маньяка. Убитым оказывается не сексуальный маньяк, а известный артист. Эксперты утверждают, что перед этим его пытались усыпить и сонного заколоть остро отточенным предметом, проще говоря - заточкой. Вы не находите, что в такой ситуации версия Вашего мужа о случайном убийстве, мягко говоря, не вызывает доверия?

- Я ничего не нахожу. Преступник не стал бы звать на помощь милицию! Неужели Вам этого мало?!

- А Вы снова прикиньте логически - куда бы убийца, перебудив выстрелами полгорода, скрылся от прочесывающих сквер на набережной нарядов милиции? Его "добровольная сдача" - отчаянная попытка загнанного в угол волка притвориться овечкой.