Иосиф Крашевский - Король холопов

• Название: Король холопов
• Автор: Иосиф Крашевский
• Жанр: История

---

- Княгиня уже давно больна, - наконец начала Житка, переменив гнев на милость. - Она не может забыть покойного мужа... Она недавно потеряла ребенка...

- Что за беда? - отозвался Кохан, стараясь обратить все в шутку. Вместо умершего мужа будет иметь живого, а ребенка ей не придется долго дожидаться.

Девушка отвернулась от него обиженная, и ему пришлось долго ее упрашивать. Впрочем, ему это не стоило больших трудов, и Житка начала рассказывать.

- Это потому что у нас все очень боятся, - произнесла она. - Мы знаем, какие вы люди и какое для вас имеет значение женщина, будь она хоть королевой.

- Мы не волки и не пожираем людей, - возразил Кохан, смеясь, - потому что в таком случае я бы вас съел в первую очередь, так вы мне пришлись по вкусу.

Житка смеялась. Лесть, в какой бы форме она не была бы преподнесена, хоть и в самой неискусной, всегда оказывает влияние. Девушка, вначале казавшаяся неприступной, засмеялась и стала ласковее. Игривая улыбка замелькала на ее губах, она вызывающе глядела на него, не вырывала своих рук и не сердилась, когда он, во имя прежнего знакомства, позволял себе обнимать ее. Она находила, что в достаточной степени соблюла свое достоинство, не поддавшись ему сразу. Они уселись рядом на скамье. Кохан снова начал расспрашивать.

- Чем больна княгиня?

Продолжительное молчание, предшествовавшее ответу, указывало, насколько Житка затруднялась ответить на этот вопрос.

- Княгиня, - шепнула девушка, опустив глаза, - она... она не хочет вторично выходить замуж. Она недавно овдовела, а про вашего короля тут рассказывают страшные вещи.

- Кто? Что? - спросил возмущенный Кохан. - Это клевета!

Житка, которая умела искусно подслушивать, прекрасно знала всю историю Амадеев, о которой Агнеса шепотом рассказывала.

- Клевета, - сказала она, взглянув на своего собеседника, - ну, а это кровавое происшествие с дочерью Амадея!

- Это ложь! - воскликнул возмущенный Кохан. - Наш король невиновен!

Житка не дала ему договорить.

- Я не знаю, - произнесла она торопливо, - но при нашем дворе ваш король имеет врагов. Они настроили Маргариту против него; от них все исходит. Это и есть причина ее болезни.

Кохан насупился.

- Она очень больна? Действительно ли она больна? - спросил он.

- Она больна и не со вчерашнего дня, но с тех пор, как вынуждена была дать отцу слово.

- А что же будет со свадьбой? - спросил Кохан.

- Вероятно, вам придется подождать, - выдохнула девушка.

Кохан притворился, что он интересуется свадьбой ради себя лично, чтобы повеселиться и потанцевать. Он вздыхал, стараясь снискать доверие девушки. Ему удалось выведать от нее о роли, которую играла старая Агнеса, и даже про источник, откуда стала известна история про Амадеев, о Пеляже. Условившись с девушкой, где им снова встретиться, он отправился к королю. Но он не застал дома Казимира; маркграф, желая развлечь гостя, пригласил его посмотреть приготовления к турниру.

Вскоре зашел разговор о назначении дня свадьбы, с которой Казимир хотел поторопиться.

Своевольный старый Ян, не обращая внимания на болезнь дочери, хотел отпраздновать свадьбу в день святой Маргариты, как раз в день именин княгини. До назначенного им срока осталось достаточно времени, чтобы все приготовить, а также для выздоровления княгини.

Казимир должен был примириться с решением своего будущего тестя и ждать дня святой Маргариты. Между тем, хозяева не жалели никаких расходов и трудов, чтобы развлечь коронованного гостя и его сотоварищей.

Город принял праздничный вид. На рынке были расставлены столы для угощения народа, повсюду играла музыка. Почетная стража проходила по улицам горда. В замке назначено было пиршество и турнир, вечером должны были танцевать и петь.

Вся эта программа соответствовала обычаям, и, несмотря на то, что болезнь Маргариты всех неприятно расстроила, пришлось готовиться к ее выполнению.

Старый король надеялся на то, что болезнь не имеет серьезного характера и что отдых и спокойствие восстановят силы дочери и дадут ей возможность выйти к гостям.

Казимир старался притвориться веселым, но, в действительности, сильно беспокоился. Когда он забывал о необходимости быть веселым, он впадал в задумчивость и как бы каменел. Тщетно маркграф Карл старался его развлечь.

Место для турнира было уже огорожено веревками; были назначены судьи и развешаны щиты участников турнира. Маркграф вместе с гостем в сопровождении следовавших за ним придворных обошли всю площадь, но казалось, что польский король мало интересуется всеми этими рыцарскими состязаниями. Они вскоре возвратились в помещение маркграфа, где могли, оставшись наедине, поговорить друг с другом. Казимир жаждал разговора. Карл, живой и нетерпеливый, не умевший ни минуты оставаться без занятий, лишь только ввел своего гостя к себе в комнату, взял в руки кусок дерева и по привычке, усвоенной им с детства, начал что-то выпиливать.

Это было его любимым занятием даже при гостях. Первая попавшаяся ему в руки палка или кусок дерева служили ему для выпиливания довольно комичных и странных фигур.

Король глядел на него с удивлением; лицо Казимира теперь, когда они очутились вдвоем, выражало глубокую печаль.

- Маркграф, мой брат и друг сердечный, - произнес он, чувствуя необходимость излить свою душу, - вы знаете, как я дорожу мыслью породниться с вашим домом. Я мечтал об этом, еще не видевши Маргариты; теперь, узнав ее, я еще сильнее жажду этого счастья. Но, княгиня...

Карл быстро поднял глаза, устремленные на работу.

- Разве вы женщин не знаете? - отозвался он. - Они имеют свои странности, свои слабости, надо быть к ним снисходительным и многое им прощать. Маргарита недавно понесла большую потерю, лишившись ребенка. Имейте к ней снисхождение.

- Я желал бы с ней увидеться, поговорить, - произнес Казимир. - Она может быть предубеждена против меня, люди злы, и я мог бы ее разубедить и успокоить. Ведь она не так серьезно больна?

Карл, не оставляя работы, подошел к дверям и отправил своего маршалка к сестре, чтобы предупредить ее о посещении жениха.

Маргарита к этому вовсе не была подготовлена; она не была одета и лежала в постели; при ней сидела старая Агнеса. Когда ей сообщили не просьбу маркграфа, а приказание, княгиня очень рассердилась на навязчивость Казимира, но, не смея противиться брату, должна была согласиться принять гостя; не говоря ни слова, лишь смерив грозным взглядом слугу, передавшего приказание брата, она позволила себя нарядить, отдав себя в руки своих камеристок.

Наскоро вынули платье, причесали волосы, принесли драгоценности. Маргарита безучастно относилась к процедуре переодевания; затем она в нарядном костюме, вместо того, чтобы ожидать гостя, сидя в кресле, молча легла на кровать, сильно разгневанная.

Маркграф ввел в комнату бледного Казимира. Свиту, окружавшую Маргариту, попросили удалиться в соседнюю комнату. Жених сел напротив невесты. Вслед за ним несли драгоценные подарки, которые он привез с собой для Маргариты. Шесть молодых юношей, подобранных по красоте и по росту, в ярко-красных кафтанах, на которых были вышиты белые орлы Пястов, несли кованные ящики с приподнятыми крышками, так что видны были лежавшие внутри драгоценности.

Казимир, взяв из рук первого вошедшего отрока самый красивый ящик, с улыбкой положил его к ногам княгини. Юноши, преклонив колени, по очереди складывали у ее ног привезенные подарки. Все это не имело такого варварского вида и не похоже было на ту бедноту, о которой рассказывали Маргарите. Дрожа от волнения, не говоря ни слова, она с изумлением смотрела на драгоценные подарки.

Они, действительно, были достойны королевы. Внутри ящиков, обитых шелковыми тканями, искрились в дорогой тяжелой оправе, украшенной эмалью, огромные рубины, сапфиры, аметисты, смарагды, жемчуг различных размеров, белый и окрашенный в розовый цвет.

Вся эта роскошь не изменила настроения княгини; она слегка кивнула головой в знак благодарности, но не высказала никакой радости, не протянула руки, чтобы рассмотреть, и вообще не промолвила ни слова.

Маркграф Карл, вынув пояс из ящика, бросил ей его на колени, добавив в шутку, что она выздоровеет, если его наденет на себя. Драгоценный пояс соскользнул с ее колен и с шумом упал на пол. Никто его не поднял.

Казимир, видя подобное равнодушие, попеременно то бледнел, то краснел.

Маркграф полагал, что лучший способ сблизить обрученных - это оставить их наедине. Поэтому он удалился на самый конец громадной комнаты и остановился у окна, любуясь представившимся ему видом, освещенным майским утренним солнцем.

После удаления брата Маргарита в первый раз подняла глаза на Казимира, и взгляд ее остановился на нем именно в тот момент, когда он, уязвленный в своей гордости, сидел нахмуренный и разгневанный.

Хотя взгляд княгини не был ласков, однако моментально его расположение духа улучшилось. Нагнувшись к ней, он спросил о ее здоровье.