Алексей Махров - Эпицентр Тьмы

• Название: Эпицентр Тьмы
• Автор: Алексей Махров
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-49633-4

После ядерной войны 2012 года и наступления Большой Тьмы прошло уже 30 лет, но руины Москвы по-прежнему смертельно опасны — чудовищно «фонят» даже столичные окраины и подмосковные леса, а ближе к центру дозиметры просто зашкаливает, и летальную дозу можно получить за считаные минуты. Однако ни лучевая болезнь, ни слухи о мутантах-людоедах, ни банды «бредунов», готовых убить за глоток чистой воды, кусок хлеба или пару патронов, не могут остановить смертников, пробирающихся в ЭПИЦЕНТР ТЬМЫ. Что заставляет их, рискуя жизнью, рваться в испепеленный радиоактивный город? Ради чего они готовы идти на верную гибель? Что надеются найти в секретных бомбоубежищах и лабиринтах московского метро?..

Читайте новый роман от авторов бестселлера «Спасай Россию!» — продолжение саги о Мире Большой Тьмы.

---

Я усаживаюсь в удобное, обитое вытертым плюшем старинное кресло еще из старых, дотемных времен…

— Разговор у нас с тобой будет долгий, серьезный ну и, сам понимаешь, секретный…

Ого! Они что, задумали что-то? То-то я слыхал, что нынешний председатель Совета Дружин «не тянет»… Дела…

Евграшин откашливается, но говорить начинает Бугров:

— Вот что, Борис. Ты парень неглупый, грамотный, все о тебе хорошо отзываются… А вот скажи: ты когда-нибудь задумывался, что дальше?

— То есть как это? — Точно! Переворот затевают… Вот это влип…

— Подожди, Алеша, — в разговор вступает Евграшин, — дай-ка я проще поясню. Борис, как ты думаешь: через десять лет в нашей республике жить станет лучше?

— Ясно, лучше!

— А почему?

— Ну… Мы много строим, много делаем… Вот завод в Ухте на полную вывели… Даже птицефабрику собираемся… Детей много! А раз много детей — значит, будут рабочие руки, так? Значит, точно — жить станем лучше!

Закончив свои рассуждения, я гордо взглянул на них. Ну, разве я не прав? Но ни Евграшин, ни Бугров что-то не торопятся подтверждать мои выводы…

— Видишь ли, Борис, — Евграшин озабоченно чешет нос, — все было бы так, как ты говоришь, если бы не одно «но».

Что еще за «но»?..

— Скажи, ты в деревне бывал? — низким, без интонаций голосом интересуется Бугров.

— Ну, бывал…

— Поля, луга видел?

— Да видел я, товарищ председатель Тимуровского комитета. И поля, видел, и луга…

— Их больше стало? — и опять давит своим мертвым взглядом. — Вспоминай, звеньевой.

Да вроде нет. Там, где наш первый лагерь стоял, полей вроде даже меньше стало. Ну, точно. Я помню, что, когда совсем маленький был, у реки поле было овсяное. Я еще тогда говорил, что оно — геркулесовое. Нас туда на полевые работы посылали, в пионерский десант. Типа прогулки на свежем воздухе. А потом, когда уже постарше стал, пару раз по делам в этот же колхоз попадал. Так не было уже этого поля. Деревенские говорили — болото съело. И осушить не смогли. Вроде кто-то приезжал из Дворца пионеров — юный мелиоратор, что ли? — так он сказал местным юннатам, что сделать ничего не может… Да еще Ирка рассказывала, что будто бы дед ее подружки — старый большевик, ему уже пятьдесят шесть! — жаловался, что в деревнях у Двины посевные площади втрое сократились…

— Нет, товарищ председатель Тимуровского комитета, больше их не стало. Вроде бы даже меньше стало…

— А есть мы что будем, если полей уже сейчас — нехватка? А ну-ка, вспоминай, Волков: сколько раз только за этот год гарниры отменяли?

Бли-и-ин! А ведь и верно: чуть не раз в неделю мы мясо или рыбу без гарнира рубали. Раньше-то, как сейчас помню: и каша на завтрак, и макароны, и капустка там, свеколка… А сейчас — только хлеба в обрез, картошка и морковка, которая после Тьмы чуть не самая урожайная культура. Иная морковочка на полпуда потянуть может… А все остальное — грибы, мясо да рыба…

Я молчу. А чего говорить-то? Хотя… Это что же получается? Мы, значит, с голоду подыхай, сухари вместо конфеток малькам отдавать станем, а буржуи разные будут сидеть, обжираться, руки потирать и ждать, пока мы от голода загнемся?

— Я, товарищ председатель Тимуровского комитета, так думаю: раз у нас еды мало — надо ее у скандинавов забрать! — Я непроизвольно сжимаю кулаки. — Зарницу им объявить и вырезать до последнего. Там земля есть, и поля можно…

Я собираюсь развить свою мысль дальше, но меня останавливает Евграшин. Мягким движением он, словно бы по-дружески, толкает меня в плечо и поворачивается к Бугрову:

— Вот, Алеша, именно об этой реакции я тебя и предупреждал. Смотри: глаза горят, кулаки сжаты, аж костяшки побелели. Четыре зарницы прошел, пятая ему — нипочем! Э-эх, Борис, — это уже ко мне, — да было б у нас таких, как ты, хоть двадцать тысяч — так бы и сделали. А как прикажешь поступать, если ребята вроде тебя — на вес золота?

Доброе слово и кошке приятно! Я расслабляюсь, и тут вдруг Бугров, совершенно не меняя своего мертвого выражения лица и не отводя своего мертвого взгляда, нагибается к столу и вытаскивает из него бутылку:

— Давайте-ка, мужики, выпьем по сто боевых. За то, чтобы на будущий год — в Артеке!

Если бы этот новогодний, хотя, в общем-то, вполне обычный тост произнес кто-нибудь другой, а не Бугров, которого скандинавские солдаты уже в пятнадцать лет прозвали «Вита дёден», когда он, командуя летучим звеном лыжников, наводил ужас на маатилы, кили, утпосты и прочие стады, я бы окончательно расслабился и выпил бы свои сто грамм без задней мысли. Но тут…

— И верно, — присоединяется Евграшин. — Давайте-ка мы с вами, ребята, выпьем за то, чтобы древняя столица пионеров всего мира снова зазвенела пионерскими голосами!

Мы чокаемся старинными рюмками, еще из Чехословакии, и опрокидываем их содержимое в себя. Э-эх! Хоть и говорят, что «первая — колом», но к данному напитку это явно не относится. Это вам не «Советская пионерская», не «Столичная пионерская», даже не «Особая комсомольская». «Гвардейская» — до сих пор пробовать не доводилось! Говорят, что есть еще какая-то «Большевистская», но вряд ли она лучше, чем эта. Тонко отдает медом и, кажется, морошкой, а запах! М-м-м, вкусно…

— А вот скажи нам, Борис, как по-твоему: есть шанс Артек увидеть или нет?

Вот-вот, поэтому-то расслабляться в такой компании и нельзя! Не успели еще по первой, а Бугров — смерть белая — уже с вопросиками политическими. Ну, и что вот ему отвечать прикажете?..

— Так разве он не сказка? — невольно вырывается у меня.

Ой! Эти двое уставились на меня так, словно две холодные струи в лицо ударили. И даже взгляд от этих двух пар глаз, нацелившихся на тебя, точно орудийные стволы, отвести нельзя.

Евграшин смотрит внимательно, изучающее, а Бугров — тяжело, оценивающе. Так неуютно, как под прицелом этих взглядов, я еще никогда себя не чувствовал… Даже когда у меня, еще в минус втором отряде, запрещенную книгу нашли… Черт меня тогда дернул в поиске эту книжку с цветными картинками подобрать! Название — не по-нашему — «COSMOPOLITAN», а текст — по-русски. И описывалось там, что девчонкам в ребятах нравится. И девки там — в раздельных купальниках или в таких… не знаю, как оно называется, но все такое… полупрозрачное… Вот и не сдал тимуровцу, а хранил… Отчитывали меня на совете дружины ого как! Со стыда готов был сквозь землю провалиться. Когда к двум месяцам без личного времени приговорили — даже не испугался и не расстроился, а только рад был, что разбор моего дела закончился… Но тут…

— Слушай меня, Борис, очень внимательно, — наконец произносит Евграшин. — Все, что ты сейчас услышишь, — государственная тайна. Понял?

Я киваю, и он продолжает:

— Артек — есть! Земли, где он стоял, — полуостров Крым, — не подвергались ударам во время империалистического нападения, которым враги пытались задавить нашу вторую революцию. Мы имеем самые точные данные, что там и сейчас живут люди, что зон опасности там практически нет и что… Алеша! Быстро воды! Сядь, мальчик, сядь… Все хорошо, все нормально…

Ага! Ничего себе «все нормально»?! Вот так тебе спокойно сообщают, что сказочный Артек, в который, пожалуй, даже и мальки из третьего отряда не очень-то верят, существует на самом деле! Да еще целый и практически невредимый… Еще скажите, что Дед Афган и первые вожатые правят, и будет все нормально… Совсем «нормально»!..

— Я ему лучше еще сотку плесну, — сообщает Бугров, и в моей руке, словно сама собой оказывается рюмка «Гвардейской». Я выпиваю, не ощущая вкуса…

— Ну, Борис, успокоился? — интересуется Евграшин. — Тогда я продолжу…

Рассказывает он долго. Оказывается, наша республика стоит на грани натуральной катастрофы. Из-за сейсмического воздействия ядерного оружия, которым империалисты всех стран устроили нам Большую Тьму, в нашей почве что-то нарушилось. Какой-то гидростатический режим. Потому-то у нас и болота поперли со страшной силой. И уже сейчас Пионерия — на волосок от голода.

Конечно, можно устроить полномасштабную Зарницу скандинавам и отобрать землю у них. Тем более что и разведка докладывает, что их этот катаклизм не коснулся. Только вожатые со старыми большевиками прикинули, что после такой войны и от нас не больно-то много останется. Процентов двадцать, не больше. И основные потери придутся на мелких — от октябрят и до нулевого отряда включительно…

— Так что, Борис, сам понимаешь — этот выход мы оставляем на самый крайний случай. Конечно, если нам ничего другого не останется — будет Зарница. Все пойдем, и никто нас не остановит. Но, возможно, есть и другой путь…

— Какой? — выдавливаю я, расплющенный грузом страшных новостей.

— Ты ведь знаешь, что довольно много людей уцелело здесь, на севере? И деревни остались, и оленеводы, и…