Андрей Савельев - Образ врага. Расология и политическая антропология

• Название: Образ врага. Расология и политическая антропология
• Автор: Андрей Савельев
• Жанр: Политика

Книга синтезирует данные и идеи физической антропологии, расологии, истории, политологии, философии, раскрывая причины вражды разнообразными методологическими средствами.

В списке глав книги нет главы "русская цивилизация".

---

Иван Ильин задолго до выхода на авансцену этно-сепаратистских группировок из национальных республик писал: «Вот откуда разложение власти: федералисты ничего не понимали и нынче ничего не понимают в государстве, в его сущности и действии. Тайна государственного импонирования; сила его повелевающего и воспитывающего внушения; секрет народного уважения и доверия к власти: умение дисциплинировать и готовность дисциплинироваться; искусство вызывать на жертвенное служение; любовь к Государю и власть присяги; тайна водительства и вдохновение патриотизма — все это они просмотрели, разложили и низвергли, уверяя себя и других, что Императорская Россия держалась “лакеями и палачами”…».

Ильин прекрасно видел, что «федерация возможна только там, где имеется налицо несколько самостоятельных государств, стремящихся к объединению. Федерация отправляется от множества… Это есть процесс отнюдь не центробежный, а центростремительный». «Первая основа федеративного строя состоит в наличии двух или нескольких самостоятельно оформленных государств… Эти оформленные государства должны быть сравнительно невелики, настолько, чтобы единое, из них вновь возникающее государство имело жизненно-политический смысл… Есть территориальные, этнические и хозяйственные размеры, при которых федеративная форма совсем не “рентируется”; она становится не облегчением порядка, безопасности жизни и хозяйства, а нелепым затруднением». «Федерации вообще не выдумываются и не возникают в силу отвлеченных “идеалов”; они вырастают органически. Но мало взаимной нужды и пользы; нужно, чтобы народы приняли эту нужду, признали эту пользу и захотели этого единения». В то же время, «дар политического компромисса, способность “отодвинуть” несущественное и объединиться на главном, — воспитывается веками».

Малые народы России, советская элита этнических уделов ни такого дара, ни веков для его воспитания не имела. А поскольку центральная власть компартии оказалась продажной и прогнившей насквозь, сбылись предсказания И.А.Ильина, писавшего, что «введение федерации [сверху] неминуемо вызывает вечные беспорядки, нелепую провинциальную вражду, гражданские войны, государственную слабость и культурную отсталость народа». «…в эти образовавшиеся политические ямы, в эти водовороты сепаратистской анархии хлынет человеческая порочность: во-первых, вышколенные революцией авантюристы под новыми фамилиями; во-вторых, наймиты соседних держав (из русской эмиграции); в-третьих, иностранные искатели приключений, кондотьеры, спекулянты и “миссионеры” (перечитайте “Бориса Годунова” Пушкина и исторические хроники Шекспира). Все это будет заинтересовано в затягивании хаоса, в противорусской агитации и пропаганде, в политической и религиозной коррупции… Двадцать расстроенных бюджетных и монетных единиц потребуют бесчисленных валютных займов; займы будут даваться державами под гарантии “демократического”, “концессионного”, “торгово-промышленного”, “военного” и иного рода. Новые государства окажутся через несколько лет сателлитами соседних держав, иностранными колониями и "протекторатами"». «Россия превратится в гигантские «Балканы», в вечный источник войн, в великий рассадник смут. Она станет мировым бродилом, в которое будут вливаться социальные и моральные отбросы всех стран…» «…расчлененная Россия станет неизлечимою язвою мира».

Иван Солоневич писал об этно-федерализме также жестко и определенно: «Можно было бы предположить, что полтораста петлюр во всех их разновидностях окажутся достаточно разумными, чтобы не вызвать и политического и хозяйственного хаоса — но для столь оптимистических предположений никаких разумных данных нет: петлюры режут друг друга и в своей собственной среде». «Всякий истинный федералист проповедует всякую самостийность только, пока он слаб. Когда же он становится силен, — или ему кажется, что он становится силен, — он начинает вести себя так, что конфузятся самые застарелые империалисты. Федерализм есть философия слабости…». «…всякий сепаратизм есть объективно реакционное явление: этакая реакционная утопия предполагающая, что весь ход человеческой истории — от пещерной одиночной семьи, через племя, народ, нацию — к государству и империи — можно обратить вспять».

Кратко имперская этнополитическая доктрина может быть выражена следующим образом:

1. Россия создана и поддерживается русским по племени и православным по вере народом. Никакая другая народность не должна иметь больших прав в России, чем русские, но некоторые народности могут быть поставлены наравне с русской. Право на развитие получают лишь те народности, которые не угрожают существованию России и не мешают русским управлять по-русски и оставаться русскими (принцип государствообразующего племени).

2. Россия есть семья народов, собранная вокруг русского народа в государственном единстве. Национальное соединение (русификация) может быть только добровольной и проходить в отношении тех народностей, которые не способны к созданию собственной коллективности, юридической субъектности. Одновременно пресекается всякое раздувание племенного антагонизма, подчеркивание по любому поводу различий между каким-либо племенем и русскими. В слабых или враждебных народностях государство замечает лишь людей и их личные права, но не коллективность и право ее развития (принцип исключения этничности из политики).

3. В соответствии с принципом лояльности формируется отношение к национальностям Империи, которое дифференцировано в зависимости от заслуг и отношения к российской государственности.

4. В соответствии с принципом справедливости (а не уравнительности) права соотнесены с обязанностями, награды или наказания — с заслугой или виной. Уравнительность в отношении национальностей означала бы «отнять у русских их достояние и отдать тем, кто его не только не собирал, но и возьмет только для того, чтобы разрушить или эксплуатировать в своих особых целях».

Результатом применения этой доктрины (пусть даже частичного и непоследовательного) было отсутствие крупных межэтнических конфликтов, сохранение всех вошедших в состав Империи народностей, лояльность иноконфессионального и иноэтнического населения к русской власти, определенность этнокультурного образа центральной власти в глазах населения.

Исходные посылки советской этнополитической (национальной) доктрины покоились на принципе ликвидации государства и антипатриотизме («у пролетария нет отечества») и ненависти к «великорусскому шовинизму» (оценка Империи как «тюрьмы народов»). В 1908 году в статье «Уроки Коммуны» Ленин высказался определенно: «В соединенье противоречивых задач — патриотизма и социализма — была роковая ошибка французских социалистов». Тезис Манифеста Маркса и Энгельса об отсутствии у пролетария Отечества был для Ленина одним из самых любимых. Он повторял его многократно. В работе «Пролетариат и война» он объявил само понятие Отечества «устарелым». И в политической практике этот теоретический тезис выразился в предательском лозунге «поражения своего правительства в войне», возникшем во время русско-японской войны 1905 года и широко использованном в пропаганде большевиков с 1914 года (тогда дело дошло даже до более циничного лозунга — о превращении империалистической войны в гражданскую).

Логичным свойством марксистской доктрины было отрицание не только государства, но и этнических традиций. К примеру, Маркс предъявил претензии и к еврейству, которое, на его взгляд, было недостаточно нигилистично по отношению к любой традиции и написал целый антиеврейский труд «Еврейский вопрос». Маркс ненавидел и славянские народы, называя их «этническим мусором», «славянской чернью». В 1848 году он предрекал: «Вследствие мировой войны исчезнут не только реакционные классы и династии, но также и реакционные народы будут стерты с лица земли. И это будет большой прогресс. Они навсегда будут забыты». «Слабые классы и расы, которые окажутся нежизнеспособными в новых условиях, исчезнут».

Марксистская традиция отношения к нации, получившая свое завершение в работах Сталина, рассматривала нацию как продукт капитализма (так же как род, племя — рабовладельческого строя, народность — рабовладения или феодализма). Социализму должна была соответствовать некая новая общность и взаимопоглощение всех наций в будущем. Русские же рассматривались не как нация, не как этнос, а как носитель «языка межнационального общения» (некоего новояза) и русскоязычной «советской культуры». Русские становились как бы ядром ассимиляции культур, теряя собственно «русскость», сливаясь с безнациональными русскоязычными «советскими людьми».

В этом смысле советская этнополитическая доктрина принципиально отличалась от российской имперской, которая все-таки, пусть порой и окольными путями, шла к нации-государству и опиралась на русские культурные традиции. В этом смысле СССР уходил в доимперские времена, когда лишь властный пресс, беспрерывные тесты на лояльность и выделение лояльным местным элитам земельных наделов в административное управление гарантировали покорность подданных. Как только партийно-полицейский пресс был снят, государство разломилось по прочерченным этно-территориальным границам, воспринятым местными номенклатурами как границы своих уделов.