Ирвинг Стоун - Происхождение

• Название: Происхождение
• Автор: Ирвинг Стоун
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 5-250-00980-8, 978-5-250-00980-5

Ирвинг Стоун Происхождение Перевод с английского М. И. Брука и Ю. С. Кацнельсона Имя автора этой книги Ирвинга Стоуна не нуждается в рекомендациях. Он автор художественных биографий Ван Гога, Микеланд-жело, Шлимана, Джека Лондона, хорошо известных советскому чита-телю. Новое его произведение, впервые переведенное на русский язык, повествует о жизни и деятельности Чарлза Дарвина, основателя эволюционной теории, нанесшей сокрушительный удар по религиозной картине мира. …

---

В августе Эмма родила Френсиса, их третьего сына.

Казалось, все шло как нельзя лучше. Но отчего же тогда, уже с самого начала июля, ему, как он записал в дневнике, "особенно нездоровилось"? Отчего кружилась голова, одолевала депрессия, нападал озноб, перед глазами плавали черные точки, мучили тошнота и рвота?

Хотя Эмма и ухаживала за ним с неизменным вниманием, ему становилось все хуже. Начали сдавать нервы, тряслись руки, непроизвольно дрожали мышцы.

В конце года, когда страдания уже не отпускали его ни на минуту, он решил:

– Пора собираться в мир иной.

Жалея Эмму, Чарлз не сказал ей, что ему кажется, будто он умирает. Он отпер ящик стола и, достав оттуда свою рукопись о происхождении видов, датированную 1844 годом, и адресованное жене письмо, положил их на видное место, где она наверняка его заметила бы.

Из состояния летаргии его вывело письмо Кэтти. Отец совсем не может ходить. Все время он проводит в кресле-каталке, а спит на кровати, которую перенесли в библиотеку. Каждое утро садовник вывозит доктора Дарвина в оранжерею, потому что самое большое удовольствие ему доставляет посидеть немного под пальмой: он посадил ее, получив от Чарлза письмо из Баии с описанием, как эти деревья растут в Бразилии. Письмо сестры не оставляло сомнений в том, что отец при смерти, и Чарлз не мешкая выехал в Маунт. Эмме он не разрешил ехать – ведь ребенку было всего несколько месяцев.

Увидев доктора Роберта Дарвина в инвалидной коляске посреди библиотеки, он был потрясен. Отец пил бледный чай, а сидевшая подле Сюзан читала ему вслух одного из любимых им поэтов. Когда Чарлз, наклонившись, поцеловал его в обе щеки, на глазах исхудавшего до неузнаваемости отца выступили слезы.

– Я. намерен, остаться с тобой целых две недели. Да, отец, у меня есть для тебя замечательные новости. Мою книгу об усоногих рачках, как только она будет закончена, вызвалось напечатать "Общество Рея". Создано оно четыре года назад для публикации научных статей и книг и названо в честь Джона Рея, известного английского натуралиста. В "Обществе" больше семисот пятидесяти членов, среди которых самые выдающиеся ученые Великобритании. По правде говоря, я очень сомневался, что мою книгу вообще могут напечатать.

Тень улыбки осветила лицо Роберта Дарвина. Он протянул руку и коснулся сына, слишком взволнованный, чтобы говорить. Под вечер, когда находившийся под присмотром Сюзан отец уснул, Чарлз спросил Кэтти, сидя с ней за обеденным столом в столовой, пока Энни, готовя ужин для своего любимчика, хлопотала на кухне:

– Как дела?

– Ничего нельзя сказать определенного, Чарли. Отец выдержан, спокоен, никогда не жалуется. Он так бесконечно добр, так трогательно заботится обо всей прислуге, их детях. Свои распоряжения он отдает через Сюзан. Иногда ей не удается сомкнуть глаз в течение ночи, но она справляется со всеми трудностями.

Две недели пролетели как один день: в присутствии сына доктор Дарвин, казалось, воспрянул духом. Силы его крепли, когда он слушал рассказы Чарлза о прогулках по Песчаной тропе, об Эмме и детях, о его дружбе с маленькой Энни, новом микроскопе. Сам Чарлз чувствовал себя хорошо: ему удалось убедить себя, что так нужно, чтобы не причинять беспокойства отцу.

Но стоило ему очутиться в своем кабинете в Даун-Хаусе, как все симптомы его болезни тотчас же вернулись. Он совершенно не мог работать. Сознание парализовала и мысль о неизбежности плохих вестей. И они пришли всего через девятнадцать дней после его возвращения домой. Доктор Роберт Дарвин мирно скончался в возрасте восьмидесяти двух лет.

Чарлз рыдал, не стыдясь своих слез. Старшие дети, и прежде всего Энни, уже понимавшие, что такое смерть, приходили, чтобы поцеловать его, и плакали вместе с ним. Чарлз всегда любил отца, особенно они стали близки после того, как сын доказал, что у него в жизни есть и другие интересы, кроме охоты, собак и ловли жуков, и он не опо-, зорит чести семьи. "Да благословит тебя господь, дорогой мой Чарлз, отец так любил тебя"! – писала Кэтти.

Он чувствовал себя настолько плохо, что два дня вообще не вставал с постели.

– Но все равно на похороны в Шрусбери я должен поехать, – заявил он Эмме.

– А хватит ли у тебя сил?

– Силы появляются, когда делаешь дело. Пожалуйста, попроси Парсло собрать мои вещи.

Путь до Лондона не слишком утомил его. Усталости он не ощущал до тех пор, пока не добрался до дома Эразма. Брат уехал в Маунт, но служанка приготовила Чарлзу чай с тостами. Было уже три часа, так что добраться до Шрусбери дилижансом или поездом в тот же день не представлялось возможным. Чтобы Эмма не волновалась, он отправил ей записку, что чувствует себя "почти так же, как обычно". И хотя он выехал первым утренним дилижансом, к самим похоронам он не успел. Доктора Дарвина погребли рядом с женой на скромном церковном кладбище в Монтфорде. Чарлз прибыл в Маунт к тому времени, когда одна из молоденьких горничных начала обносить кофе вернувшихся в дом с похорон родных и знакомых отца.

Некролог в местной газете "Кроникл" был полон восторженных похвал. Чарлз, однако, видел, что Сюзан и Кэтти безутешны. Доктор Дарвин был смыслом всей их жизни, и сейчас обе они напоминали парусники, очутившиеся в море без руля и ветрил. Он решил, что побудет с сестрами неделю и постарается убедить их оставаться в Маунте до конца своих дней. Когда было зачитано завещание, обнаружилось, что отец оставил достаточно средств, чтобы дать им возможность жить в имении вполне обеспеченно. Доля наследства, доставшаяся Эразму, оказалась весьма щедрой, так что ему можно было теперь не беспокоиться о своем будущем. Чарлзу причиталось свыше сорока тысяч фунтов: этого с лихвой хватало, чтобы дать детям образование и профессию и сделать сам Даун-Хаус еще более просторным, а все имение еще более красивым.

Одним словом, доктор Роберт Дарвин не забыл ни одного из своих детей…

Летом 1850 года, когда Эмме исполнилось сорок два года и Ленард был еще грудным младенцем, она поняла, что снова беременна. В это время заболела Энни. Уже несколько раз за последние несколько лет ей, как говорили в семье, было "не по себе", но потом она снова чувствовала себя лучше. Эмма и Чарлз не были слишком этим обеспокоены, так как девочка обладала завидным жизнелюбием. На сей раз она поправлялась не так быстро, как раньше. У нее держалась температура, исчез аппетит; врач не мог поставить диагноз.

– Я думаю, это инфекция. Но откуда? У нее нет ни порезов, ни гноящихся ран. Я закажу лекарство, чтобы понизить температуру.

Глаза Энни были безучастными. Она мало ела, но ни на что не жаловалась. Затем что-то произошло, и жизненные силы победили лихорадку, она смогла подняться, начала нормально есть и даже играть со своими сверстниками во дворе. Однако каждый новый приступ болезни отнимал у нее силы.

– Мы справились со следствием болезни, но не с ее причиной. Мы должны продолжать наблюдение, – сказал доктор.

Чарлз и Эмма решили поехать с семьей на праздники в Рамсгит – курорт на юго-восточном побережье Англии. Стоял октябрь, морской воздух был чист и прохладен; курортный сезон закончился. Прогулки с отцом вдоль берега как будто шли Энни на пользу. Но здоровье ее улучшилось ненадолго: после возвращения в Даун-Хаус лихорадка то появлялась, то исчезала. Приехавший погостить на рождество Генри Холланд тоже осмотрел Энни.

– Признаюсь, я сбит с толку, – сказал он. – Это не похоже ни на одно из известных мне заболеваний.

К началу марта 1851 года не оставалось ни малейшего сомнения, что Энни тяжело больна.

– Может быть, мне отвезти ее на воды в Молверн? – спросил у Эммы Чарлз. – Возможно, доктор Галли сможет ей помочь?

– Он единственный доктор, который тебе всегда помогал.

– Пожалуй, стоит попробовать, – согласился он. – С нами поедет Этти, чтобы Энни не скучала, а также Бро-уди. Может приехать туда и мисс Торли. Я боюсь, что из-за близости родов тебе не стоит путешествовать.

Чарлз с детьми и прислугой занял несколько комнат в главном здании.

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь ей, – сказал участливо доктор Галли. – Мы начнем лечение очень осторожно. Я буду наблюдать за ней каждый день.

Ободренный обещанием доктора и прибытием гувернантки, которая должна была следить за двумя девочками, Чарлз уехал в Лондон, чтобы провести пару дней с Эразмом. В воскресенье 30 марта он и Эразм отобедали с Генс-леем и Фэнни Веджвудами в их новом доме на Честер-Террас, районе, который они сочли более удобным для их детей, чем Аппер-Гауэр-стрит. На обеде были Томас Кар-лейль с женой и другие друзья и родственники. Тогда только и говорили о книге Рескина "Камни Венеции". Отвечая на вопрос Эразма о "Камнях Венеции", Карлейль резко сказал:

– Это не книга, а моральная проповедь: ты должен быть добропорядочным и честным человеком, чтобы построить даже простой дом.

Чарлз и Эразм; затеяли спор с Карлейлем. Тетя Эммы Фэнни Аллен сказала: