Юлиус Белох - Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

• Название: Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной
• Автор: Юлиус Белох
• Жанр: История

---

Таким образом, хотя и дорогой ценою, непосредствен­ная опасность была предотвращена. Перикл мог теперь об­ратиться против Эвбеи, и во главе 5000 гоплитов он без большого труда принудил ее к повиновению; остров был жестоко наказан за свою измену. Жители Гитеи были изгна­ны, и область роздана аттическим переселенцам; остальные общины, правда, остались на своих местах, но также прину­ждены были уступить значительную часть своей земли и были поставлены в полную зависимость от Афин.

Если положение Перикла было поколеблено уже еги­петской катастрофой, то теперь оно пошатнулось еще гораз­до сильнее: по его вине Афины утратили свое влияние на греческом материке. Противная партия не замедлила извлечь выгоду из этого обстоятельства. Во главе оппозиции стоял теперь, после смерти Кимона, его родственник Фукидид, сын Мелесия из Алопеки, происходивший из знатной семьи, превосходный оратор и — что, как известно, нечасто встре­чалось между государственными людьми Греции — человек, личная безукоризненность которого признавалась всеми, — по свидетельству Платона и Аристотеля, один из лучших граждан, которых произвели Афины. Правда, лишенный ореола военной славы, он не мог заменить своей партии Ки­мона; но при современном положении вещей и Фукидид был для Перикла чрезвычайно опасным противником.

Однако большинство населения Аттики не поддалось реакции. Весной 445 г. Фукидид подвергся остракизму; те­перь Перикл не имел соперников в управлении государст­вом. Из года в год его избирали стратегом; в Совете и На­родном собрании его слово было законом. Таким могущест­вом не пользовался ни один афинский гражданин со времен Гиппия, и оппозиция не замедлила провести параллель меж­ду ними. Это была, как говорит историк Фукидид, „...демократия только по имени, — в действительности же Перикл правил государством самовластно" Но эта власть основывалась исключительно на добровольном подчинении граждан. Для тирании Периклу недоставало преданного ему лично войска; поэтому, когда он потерял доверие народа, достаточно было одного голосования, чтобы свергнуть его с высоты величия.

При том глубоком мире, который — впервые после по­хода Ксеркса — господствовал теперь повсюду, Перикл мог посвятить все свое внимание укреплению морского союза. Если последний первоначально представлял собой основан­ную на добровольном соглашении федерацию вполне само­стоятельных государств для совместной защиты против пер­сов, то уже вскоре самый ход событий должен был усилить значение руководящей державы. Было естественно, что у мятежных членов союза — у Наксоса, Фасоса, Халкиды, Эретрии — после их усмирения отнимали возможность по­вторить восстание. Они должны были выдать свои военные корабли, срыть свои стены и вместо военных отрядов, кото­рые они до сих пор поставляли, вносить дань в союзную казну. Если в таком городе господствовала олигархия, она заменялась теперь демократическим образом правления.

Обыкновенно он лишался и известной части своей зем­ли, которую часто раздавали гражданам Аттики. В особенно тяжелых случаях изгоняли все население возмутившегося города; впервые так поступил Перикл с Гестиеей, а во время Пелопоннесской войны эта мера применялась очень часто. Изгнанное население заменялось аттическими гражданами, которые для заведования местными делами составляли от­дельную общину, но во всех остальных отношениях по-прежнему принадлежали к Афинскому государству. Точно так же поступали иногда и при завоевании областей, ранее не принадлежавших к союзу, например, после покорения Кимоном Скироса; уже во время восстания ионийцев вар­варское туземное население Лемноса и Имброса было изгна­но и замещено афинскими поселенцами. Эти „клерухии" яв­лялись, конечно, самыми надежными опорными пунктами афинского владычества.

Но и кроме восстаний, было немало поводов для вмеша­тельства руководящей державы во внутренние дела союзных городов. При частых неисправностях в уплате дани прихо­дилось взыскивать ее в исполнительном порядке; для этой цели Афины держали на Эгейском поре постоянные эскад­ры. При столкновениях союзных государств между собой, равно как и при партийных раздорах внутри отдельных го­родов, Афины являлись естественным посредником, и сла­бая сторона действительно почти всегда обращалась к ним с просьбой о помощи или вмешательстве. Для поддержания внутреннего порядка Афинам в таких случаях нередко при­ходилось посылать в союзные города военные отряды, и на­чальник гарнизона приобретал, конечно, руководящее влия­ние на внутренние дела города; впрочем, в большинстве случаев Афины довольствовались посылкой гражданских комиссаров.

Но главным образом вмешательство Афин вызывалось несовершенством судебных порядков. Если мы вспомним, в каком положении находилось судопроизводство в самих Афинах, то нам легко будет составить себе представление о характере юрисдикции в средних и небольших городах сою­за, из которых лишь немногие насчитывали 10 тыс. жителей. Судопроизводство неизбежно должно было обращаться в орудие личных и политических интересов, и, следовательно, повсюду, где управление находилось в руках враждебной Афинам партии, друзья Афин были беззащитны против про­извола своих противников. Чтобы положить конец этим бес­порядкам, существовало при тогдашних условиях только одно средство: лишение союзных государств права высшей уголовной юрисдикции и передача всех процессов этого ро­да на суд афинских присяжных. Впервые эта мера была при­менена к некоторым отпавшим союзным городам, как, на­пример, к Халкиде, после усмирения Эвбеи в 446 г., но по­степенно принудительная юрисдикция была распространена на большую часть союзных государств. Так как афинские присяжные руководились, конечно, аттическими законами, то эта мера привела прежде всего к объединению большей части союза в отношении уголовного права, но и помимо этого успеха, решение чужих судей — по крайней мере там, где не были замешаны в дело политические интересы Афин — без сомнения, гораздо вернее обеспечивало справедли­вость приговора, чем суд сограждан. Правда, судебные из­держки союзников сделались благодаря этому очень велики: тяжущиеся принуждены были совершать далекое путешест­вие в Афины и здесь, ввиду огромного накопления дел в су­дах, ждать решения иногда по целым месяцам. И если мы

вспомним, как смотрели на народные суды образованные люди в самих Афинах, то мы легко поймем, какие чувства должна была возбуждать в союзниках принудительная юрисдикция этих судов.

Чем больше государств приходило, таким образом, в за­висимость от Афин, тем ничтожнее должно было становить­ся значение союзнического совета; с того времени, как казна была перенесена в Афинский Акрополь, собрания союзни­ков происходили все реже и реже и, наконец, прекратились совсем. Теперь Афины управляли делами союза совершенно по своему произволу; вопросы о войне и мире решались в Афинском народном собрании, и его постановления были обязательны для всех союзных государств. Величина взно­сов определялась афинскими податными комиссиями; если какой-нибудь город был недоволен раскладкой, он должен был обращаться со своей жалобой в Афинский народный суд, который и решал дело в последней инстанции. Пока во главе государства стоял Перикл, размеры податей остава­лись в общем те же, какие были установлены еще Аристи­дом; только уже финансовые затруднения во время Пело­поннесской войны принудили афинян удвоить и утроить со­юзнические взносы, пока, наконец, не было решено совер­шенно оставить старую податную систему и заменить дань портовыми пошлинами. С целью упорядочить сбор податей союз был в 442 г. разделен на пять округов: Ионию, геллеспонтские области, Фракию, Карию и „острова" (т.е. Кикла­ды, Эгина, Эвбея, Лемнос и Имброс).

Относительно способов употребления союзных денег также самовластно решало Афинское народное собрание. Перикл не постеснялся открыто заявить, что в этом отноше­нии Афины не обязаны отдавать союзникам никакого отчета, раз они исполняют взятые ими на себя обязанности — за­щищать союзников против Персии и поддерживать порядок на море. Естественно, что с течением времени все большая и большая часть союзных денег тратилась на удовлетворение чисто афинских нужд. Жалованье судьям, насколько не хва­тало для этого доходов самого суда, — содержание конницы, дорогие постройки, которыми Перикл украсил Афины, — все эти расходы покрывались из союзнических взносов. Для финансовой силы союза эта система имела роковые послед­ствия: тогда как до сих пор, несмотря на войны, казна посто­янно возрастала, теперь, в мирное время перед Пелопоннес­ской войной, она уменьшилась на целую треть, с 9700 до 6000 талантов.

Но всячески урезывая права союзных государств и пре­вращая союз в Афинскую державу — архе, Афины не делали ничего, чтобы внутренне связать с собою союзников. Только с трудом добилась Эвбея права эпигамии, которое Афины все равно должны были бы даровать ей ввиду многочислен­ности поселившихся на острове афинских граждан. Но ни Кимон, ни Перикл, ни какой-либо другой государственный человек Афин не имели в виду даровать союзникам или, по крайней мере населению Эвбеи и Киклад, которое находи­лось в таком близком родстве с афинянами, право аттическо­го гражданства. Эта мысль возникла только после сицилий­ской катастрофы, когда было уже поздно приводить ее в ис­полнение. Страх перед персами, который первоначально за­ставил союзников сплотиться вокруг Афин, с течением вре­мени все более ослабевал; и если демократический режим, введенный в большинстве союзных городов, обеспечивал Афинам симпатии неимущей части населения, то он восста­новил против них образованные и состоятельные классы, и эта вражда все более усиливалась, по мере того как возрас­тали злоупотребления демократии и общественное мнение в Греции все громче требовало ограничения необузданного народовластия. Союзники с горечью сравнивали собствен­ную участь со свободным положением пелопоннесских со­юзников Спарты и ждали только благоприятной минуты, чтобы свергнуть ненавистное владычество Афин. Даже де­мократы не могли найти в себе мужества, чтобы энергично действовать в пользу Афин, которые поработили их город; поэтому отложение союзных городов лишь в редких случаях встречало противодействие со стороны демоса.