Юлиус Белох - Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

• Название: Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии
• Автор: Юлиус Белох
• Жанр: История

---

Так пал Тир, приблизительно в июле 332 г., на седьмом месяце осады. Потеря во времени далеко не возмещалась материальными последствиями победы; но Александр счи­тался не с одними только материальными факторами. Вос­точному человеку импонирует только сила, а страшная кара, постигшая славную издревле царицу морей, доказала всем, что всякое сопротивление против Александра безнадежно. Действительно, южная Сирия покорилась теперь без боя; только крепкая Газа, занятая персидским гарнизоном, дала осадить себя и через 2 месяца была взята штурмом.

Теперь Александр мог идти далее, в Египет. Эта страна была лишь несколько лет назад, после полувекового периода независимости, снова покорена персами; она еще не позабы­ла той страшной расправы, которую произвел над нею Ох при завоевании. Поэтому население повсюду приветствовало Александра как освободителя; персидский наместник Мазак, будучи не в силах удержать страну от отложения, без сопро­тивления выдал укрепленные пункты Александру. Алек­сандр провел в Египте всю зиму и основал здесь у единст­венной хорошей гавани северного побережья, вблизи устья самого западного из рукавов Нила, тот город, который еще теперь носит его имя, — Александрию, которой суждено было в течение немногих десятилетий сделаться средоточи­ем как мировой торговли, так и греческой науки, и которая затем в продолжение трех веков оставалась величайшим и богатейшим городом мира.

Александр, конечно, пожелал посетить оракула Амона, который, как мы знаем, и греки этого времени считали од­ним из важнейших святилищ. В сопровождении небольшого отряда он прошел через пустыню к тому оазису, где нахо­дился храм Амона. Жрецы приветствовали царя как сына Амона, — титул, подобавший ему как владыке Египта; сам Александр и его спутники придали словам оракула более обширный смысл; те божеские почести, которых позднее стал требовать себе Александр, стоят в прямой связи с этим изречением оракула.

Дарий не имел возможности помешать операциям Алек­сандра. в Сирии и Египте, так как его армия еще далеко не была подготовлена для военных действий. Зато он сделал попытку отрезать македонскому войску сообщение с внут­ренними частями Азии — предприятие, которое теперь, ко­гда Александр господствовал на море, даже в случае удачи лишь в очень малой степени могло бы изменить положение дел. Часть персидской армии с поля битвы при Иссе была оттеснена к северу за Тавр. Теперь это войско было реорга­низовано, усилено каппадокийскими и пафлагонскими контингентами и двинуто против Фригии, наместник которой, назначенный Александром, — Антигон — располагал лишь очень недостаточными силами. Но Антигон здесь впервые обнаружил то выдающееся военное дарование, которое позднее, после смерти Александра, доставило ему власть над Азией; он разбил персов в сражении и не только упрочил за собою Фригию, но и завоевал еще Ликаонию, которая так же упорно отказывалась признать над собою власть Македонии, как ранее — господство персидского царя. Затем Калас, сат­рап геллеспонтской провинции, покорил Пафлагонию, так что теперь вся Малая Азия, за исключением Каппадокии, была подвластна Македонии (332 г.).

Весною 331 г. Александр выступил из Египта. В сере­дине лета он близ Фапсака переправился через Евфрат и за­тем, пройдя северную Месопотамию, 20 сентября перешел Тигр. Персы не приняли никаких серьезных мер, чтобы по­мешать наступлению врага; Дарий, очевидно, хотел зама­нить Александра возможно дальше в глубь страны, чтобы в случае победы совершенно уничтожить его, а в случае по­ражения иметь возможность беспрепятственно отступить на Иранское плоскогорье.

На четвертый день после перехода через Тигр Алек­сандр встретил авангард персидской армии. Он распорядил­ся прежде всего воздвигнуть укрепленный лагерь и дал сво­ему войску четыре дня на отдых. Затем он двинулся против Дария, который расположился у ассирийской деревни Гавгамелы, вблизи развалин Ниневии; но атаку Александр от­ложил на следующий день, желая предварительно исследо­вать местность. Несмотря на потери и на значительные урез­ки, которым подверглась македонская армия, так как многие отряды были оставлены в качестве гарнизонов в завоеван­ных провинциях, — благодаря подкреплениям с родины она была доведена до 40 тыс. пехотинцев и 7 тыс. всадников, — число, правда, все еще ничтожное сравнительно с огромны­ми полчищами врага. Среди беспредельной равнины нечем было прикрыть флангов, и, следовательно, с уверенностью можно было ожидать, что неприятель обойдет с тыла. По­этому Александр принужден был позади своей боевой линии выставить второй корпус войска, который должен был, смотря по надобности, отразить нападение справа или слева. Итак, утром 30 сентября 331 г. началось сражение, которое должно было решить вопрос о том, кому владеть Азией.

Александр во главе тяжелой македонской конницы и большей части фаланги напал на левое крыло врага, но тот­час же был атакован с фланга скифскими и бактрийскими всадниками. Он послал против них конницу своего второго корпуса, а сам напал на неприятельскую пехоту, отрезанную от своей конницы. Боевые колесницы, пущенные теперь Дарием против врага, причинили грекам мало вреда и легко были взяты или уничтожены ими. Фаланга маневрировала на равнине, как на плац-параде; легковооруженные азиаты не были в силах устоять против ее натиска; в конце концов во всеобщее бегство был вовлечен и центр персидского войска с самим Дарием. Конница левого крыла, оставшаяся теперь совершенно изолированной, тотчас последовала этому при­меру.

Между тем левое крыло греческого войска, предводи­мое Парменионом, подверглось нападению конницы непри­ятельского правого крыла и ввиду численного перевеса пер­сов очутилось в очень затруднительном положении. Фессалийские и фракийские всадники с трудом отстаивали свою позицию, и Парменион был совершенно лишен возможности последовать за Александром в его наступательном движе­нии. Вследствие этого в середине македонской боевой линии образовался широкий свободный промежуток, куда немед­ленно ворвались персидские и индийские отряды непри­ятельского центра. Это был критический момент сражения; имей Александр против себя греческого полководца и грече­ские войска, он неминуемо проиграл бы битву. Но варвары бросились грабить македонский лагерь, не заботясь о том, что происходило в остальных пунктах поля битвы. Тем вре­менем Александр справился с персидским центром, но не мог отправиться в погоню за бежавшим врагом, потому что должен был прежде всего выручить изнемогавшего Пармениона. На пути к тому месту, где стоял Парменион, он встретил персидские отряды, возвращавшиеся после раз­грабления его лагеря. Он попытался отрезать им отступле­ние, но варвары дрались с мужеством отчаяния; Александр потерпел большой урон, его друг Гефестион был ранен ря­дом с ним, и в конце концов персам все-таки удалось про­биться. Когда Александр, наконец, добрался до своего лево­го крыла, там опасность уже миновала, так как Мазей, ко­мандовавший этой частью персидских сил, при известии о бегстве Дария прервал сражение. Теперь Парменион занял неприятельский лагерь, тогда как Александр пустился в по­гоню за царем. К утру он достиг Арбелы, где завладел мага­зинами и военной кассой неприятельской армии; но Дарий успел уже бежать в Мидию, и продолжать преследование было бесполезно. Таким образом, самый ценный трофей ус­кользнул из рук Александра, ибо только взятие в плен пер­сидского царя могло положить конец войне. Но и без того плоды победы были громадны; персидское войско было со­вершенно рассеяно; десятки тысяч пленных достались в до­бычу победителю, путь в Вавилон и Сузу был открыт. И все эти успехи были куплены ценою сравнительно ничтожных жертв: из македонских полков Александра выбыло лишь сто

человек; союзники и наемники понесли, правда, больший урон, но в общем потери македонской армии не превышали пятисот человек.

После этого Александр двинулся прежде всего на Вави­лон, который и был сдан ему сатрапом Мазеем без боя; и здесь жители приветствовали царя как освободителя от пер­сидского ига. Затем он пошел к Сузе, куда еще из Арбелы был послан отряд войска. О сопротивлении не было и речи: город со своей крепостью немедленно сдался, и хранившие­ся здесь сокровища персидского царя, около 50 тыс. талан­тов (свыше 120 млн руб.), попали в руки победителя. Поко­рить Армению был послан перс Мифреин, сдавший Алек­сандру Сардскую крепость; но сатрап Оронт сумел удер­жаться в этой гористой стране.

В то самое время, когда при Арбеле решалась участь Азии, было закончено и подчинение Греции македонскому владычеству. Спарта была, как мы видели, единственным государством, которое до сих пор не признало этого влады­чества и не вошло в состав основанного Филиппом союза; она не могла забыть своего славного прошлого и ждала лишь благоприятной минуты, чтобы вернуть себе утраченную ге­гемонию хотя бы ценою измены общеэллинскому делу. По­этому она тотчас после перехода Александра в Азию завяза­ла сношения с Персией; летом 333 г. к царю Дарию в Сирию отправились спартанские послы, которые позднее были за­хвачены Александром. Но Спарта тщетно ждала помощи от персов, а вскоре битва при Иссе отняла у нее всякую надеж­ду на помощь с этой стороны. Тогда царь Агис III обратился в Крит, который находился вне сферы македонского господ­ства и где он еще по отцу имел большие связи. Действитель­но, ему удалось покорить большую часть городов острова; здесь явилась к нему и вступила в его службу часть грече­ских наемников, сражавшихся на стороне персов при Иссе; кроме того, к нему примкнул остаток персидского флота, крейсировавший в Эгейском море. Македонские военачаль­ники, разумеется, не могли оставаться безучастными зрите­лями этих событий; они послали подкрепления критским общинам, не желавшим переходить на сторону Агиса, а вес­ною 331 г. главный македонский флот вышел в море под на­чальством Амфотера, чтобы освободить остров от спартан­ского владычества.