Александр Бялко - Роман с физикой, или За всех отвечает любовь

• Название: Роман с физикой, или За всех отвечает любовь
• Автор: Александр Бялко
• Жанр: Современная проза

«Роман с физикой» рассказывает о совершенно необычной истории, случившейся в обычном советском НИИ за несколько лет до начала перестройки.

Политика и физические эксперименты переплелись в этом романе в тугой узел.

---

– А вот это? – он показал Боркову на телевизор.

– Барахло, – Этому рубину сто лет.

– Я не о том. А телевизор?

– Что телевизор?

– Изображение его.

– Картинку, – понял Борков. Она же формируется электронами, а это часть нейтринного распада. Нейтрино собственно и было открыто в электронном распаде, он у нас для простоты называется бета-распад. Я читал одну статью в Physical letters одного американца, – Борков полез в другой шкаф и достал толстенный физический журнал. Дело в том, что по хорошей традиции, установленной еще Курчатовым, руководители физических институтов получали напрямую свежие выпуски иностранных научных журналов. От волнения Борков снял очки и стал жмуриться. Из-за близорукости он перестал быть похожим на самого себя.

– Вот и философия пригодилась! – торжествующи сказал Изотов.

– Да. За дружбу наук, – профессора подняли не допитые рюмки и опрокинули их разом, как по команде.

– Теперь я буду ждать результатов, как настоящий физик.

– А я думаю, пора действовать прямо сейчас, – Борков поднял трубку телефона и позвал Юру.

– Пойду домой, не буду мешать.

– Спасибо огромное. В следующую пятницу буду снова на лекции.

Профессора встали, пожали руки и Изотов вышел в коридор. В коридоре он столкнулся с Юрой, который спешил воплотить новые идеи шефа.

Осень в Москве переменчива. То стоят золотые деньки, то зарядит на целый день дождь. Каждую пятницу, когда он читал лекции, Изотов спрашивал Боркова, как идет работа. Но то теория не оправдалась, то электроника подвела, то не удалось закончить расчеты на ЭВМ. Каждый раз Изотов выслушивал, – что экспериментальная физика, это не теоретическая физика, а здесь нужны паяльник, оборудование и средства.

А в это время страна ждала принятия новой конституции. Самой стране было все равно, но по радио, телевидению и из газет с утра до вечера и с ночи до рассвета талдычили про новую конституцию. Чем она отличалась от старой, никто не знал, даже и такие специалисты, как заведующий кафедрой марксистско-ленинской философии МГУ

А.Ф. Изотов. Но отражать это событие полагалось во всех лекциях, что Изотов и делал по возможности кратко, чтобы не отравить содержание лекций. Накануне Изотов пришел в известный уже нам институт в скверном настроении. Конституция достала. Популярной шуткой тогда была такая: Приходит сотрудник весь мятый на работу. Его спрашивают почему не погладил костюм. Он говорит – включаю радио, там про конституцию, включаю телевизор там про конституцию, а утюг даже включать не стал. Это я не для смеха рассказал, – шутка так себе, это чтобы ощутить колорит тех дней. Причем вся эта ерунда про конституцию через каждое второе слово имела припев – «и лично генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева». Так вот принятие конституции было намечено на 7 октября. Этот день долго потом был праздником.

В холле хмурый Изотов встретил сияющего Боркова.

– Ну, что сегодня попробуем? – приветствовал Борков профессора философии простым шифром.

– Не откажусь, – без особого горения ответил тот.

Все ждали с нетерпением окончания лекции по философии. Средневековые схоласты делились на реалистов и номиналистов. Это очень скучная тема. Номиналисты верили в реальность вещей и этим они ближе нам. Реалисты же напротив, считали, что всякое понятие существует реально само по себе. Встала проблема – у одного предмета может быть бесконечно много качеств. И все они должны были существовать в мире! Вселенная заполнялась до краев этим бредом. Только великий гений средневековой философии Оккам остановил это безумие – сказал свое бессмертное в этом затхлом схоластическом мире – не создавай сущностей больше необходимого.

Все это привычно рассказывал Изотов, но видел, что нескольких человек в аудитории не хватает. Не было всех помощников Боркова.

Изотов быстро попрощался и пошел в знакомый кабинет Боркова. Тот ждал его один.

– Попробуем? Ребят я отпустил, – они сутками работали.

– Попробуем!

Борков, на всякий случай, глядя в мятую бумажку, стал нажимать на кнопки и включать тумблеры. Экран засветился. Профессора в ожидании впились в пустой экран.

Что-то замелькало в телевизоре, и вдруг появился диктор Балашов, который своим мягким бархатным басом стал читать текст:

Сегодня, 10 октября 1977 года в Москве прошел очередной пленум ЦК КПСС. На повестке дня стояли два вопроса – рассмотрение заявления генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева и выборы нового генерального секретаря ЦК КПСС.

По первому вопросу выступил товарищ Черненко Константин Устинович.

В Политбюро ЦК КПСС поступило заявление от Леонида Ильича Брежнева. В нем он просит освободить его от работы по состоянию здоровья. Рассмотрев заявление, пленум удовлетворил заявления товарища Брежнева и пожелал ему скорейшего выздоровления.

По второму вопросу выступил товарищ Громыко.

В это время экран потух, а на приборе загорелась красная лампочка.

– Не могут нормальный конденсаторов найти! – огорченно сказал Борков. Институт стратегического значения, а конденсаторов нет. Разрядился импульсный генератор. Теперь его неделю заряжать.

Потрясенный Изотов молчал. Потом начал судорожно жать руку Боркова.

– Это вообще, вы понимаете, что это?

– Честно, пока не совсем, но неделю надо на починку, чтобы продолжить.

– Нет, вы не понимаете!

Изотов и сам с трудом осознавал, что он видел. Через два дня после триумфального подписания конституции и объявления 7 октября нерабочем днем – праздником конституции, – Брежнев собрался уйти на покой.

– А Брежнев, то оказался не слабым маразматиком, а личностью. – неожиданно для себя смело высказал свои потаенные мысли Борков.

– Да, мой приятель по Кишиневу не раз мне говорил то же самое, он знает Брежнева близко. При личном общении это совсем другой человек. Все знают его по телевизору, а перед камерой он теряется. Совсем не такой, как в жизни.

– Знакомый режиссер утверждает, что перед телекамерой вылезает все самое плохое, что есть в человеке. Он не раз сам наблюдал это. В телевизоре как на рентгене видно все.

– Может быть. Политика это такое грязное дело.

У философа мысли пришли в порядок, и он начал торопиться домой. Физик тоже хотел побыстрей собрать лучшие умы своей лаборатории и обсудить усовершенствования в приборе. Быстро распрощавшись ученые занялись каждый своим делом. Борков пошел в лабораторию и там ломал голову со своими сотрудниками. А Изотов, трясясь троллейбусе стоя, потому, что сидения были мокрые от осеннего дождя, думал о смысле жизни. Тогда у троллейбусов всегда протекали крыши.

От Сокола до метро Университет надо было проехать почти все тогдашнее московское метро. Придя домой, даже не поздоровавшись с дочкой-умницей, которая сидела и делала уроки, Изотов в мокром пальто пошел в комнату к жене.

– Мне надо связаться с Пал Петровичем.

– Вот так все время. Как что – так нужен папа. Ничего сам решить не можешь! Скажи хотя бы, что случилось.

– Какая разница. Возьми трубку и позвони. Он все равно в Кремле до одиннадцати сидит.

– Он не сидит, а работает. А у тебя, что за пожар?

– Наташа, это не у меня. Это ему надо.

– А сам уже ты такой важный, что даже номер набрать не можешь?

– Ната, ты же знаешь, там все слушают, пожалуйста, на самом деле надо. Дочь звонит отцу на работу это нормально, ни у кого не вызывает ничего, – Изотов говорил сбивчиво и сам себя успокаивал.

– Ну, ладно! – жена взяла трубку, набрала кремлевский номер.

– Пап, Саша тебя увидеть хочет. Как всегда в одиннадцать. Там же. Хорошо, спасибо, все хорошо. До свидания.

Как вы уже поняли, Изотов не просто имел знакомого по Кишиневу, старого друга Брежнева по Молдавии. Это был его тесть. Тесть попав в Москву не сделал бешенной карьеры, потому что к высокопоставленному другу Брежневу не ходил чего-то просить, а видел его только тогда, когда тот сам вызывал его для поручений. А это было редко и когда он выполнял деликатные поручения о нем снова забывали. Поэтому Павел Петрович все же занимал достаточно высокий пост в Кремле. Встречался с родственниками он обычно у проходной Спасской башни. Кроме красивых ворот Спасской башни, которые все видели в кино и на открытках, рядом ближе к мавзолею, есть проходная для сотрудников администрации Кремля. Рядом с ней Пал Петрович обычно и встречался с родней, в основном, когда покупал для них деликатесы в кремлевском буфете. Времена были далеко не сытые. Для этого у Пал Петровича всегда в ящике его письменного стола лежала авоська.

Без несколько минут одиннадцать из Спасской башни вышел караул, печатая шаг по лужам, и направился к мавзолею. Зеваки и туристы сдвинулись в центр площади смотреть смену караула. Шел холодный осенний дождь. Народа было не много – в основном милиционеры и сотрудники органов в штатском. Пал Петрович вышел тоже как по часам с боем курантов.